К 1917 г. в Иркутске проживало 90413 чел. (без гарнизона), в Иркутской губернии было в городах и поселениях городского типа - 184386 чел., в селах - 561778 чел (1). В Иркутске и окрестностях дислоцировались 9-й, 10-й, 11-й и 12-й Сибирские стр. запасные полки (от 700 до 1100 чел. каждый), роты 715-й Забайкальской, 716-й Иркутской и 718-й Астраханской (500 чел.) пеших дружин гос. ополчения, казачий дивизион (336 чел.), Сибирский запасной артдивизион, военное училище, три школы прапорщиков, другие части, учреждения и управления (2). Здесь находился штаб военного округа, насчитывавшего 11 запасных полков, 12 дружин ополчения и ряд других частей. К 1 сентября 1917 г. в округе содержалось военнопленными: 390 германских, 7080 австрийских и 657 турецких офицеров, 4503 германских, 23097 австрийских и 658 турецких солдат (3). В начале 1916 г. 8800 чел. из них находилось в Иркутске.

Установление Советской власти в Иркутске, в отличии от других городов Сибири, произошло после ожесточенных боев красных с юнкерами, офицерами и казаками с 8 по 17 декабря 1917 г. Приведем данные, иллюстрирующие соотношение будущих противоборствующих сторон и их политические пристрастия. 21 сентября 1917 г. в Иркутском гарнизоне произошли волнения запасных полков, отказавшихся идти на фронт. Юнкера училища и школ прапорщиков после предупредительного артобстрела казарм, подавили восстание, а полки разоружили. В голосовании на выборах в Учредительное собрание 30 ноября по Иркутску участвовало 30378 чел., в т.ч. от гарнизона 11904 чел. (4). Большевики и меньшевики вместе получили 11143 голоса, из коих 7196 приходится на солдат запасных полков. "Пролетарский костяк, на который опирались большевики Иркутска, составляли 300 рабочих обозной мастерской и железнодорожники депо ст. Иркутск" (2). Рабочие образовывали Красную гвардию. К ноябрю 1917 г. отряды (от 200 до 3000 чел.) имелись уже во всех горняцких районах и городах, строились либо по производствам - на шахтах и рудниках, либо по профсоюзам - железнодорожников, строителей и т.д. В 1915 г. в Иркутской губернии находилось 60000 ссыльных, представлявших значительную политическую силу.

8 декабря около 12 часов отряды юнкеров стали выходить с вооружением из занимаемых зданий и захватывать близлежащие дома, улицы и кварталы. Всеми операциями руководил командир роты 2-й школы прапорщиков полковник Д.Г. Лисученко - награжденный орденами до Анны 2-й степени с мечами, участник Русско-японской и Первой мировой войн, четырежды раненый, до последнего назначения командовал 4-м батальоном 18-го Сибирского стр. полка (5). По оценке А. Еленевского, против запасных полков, дружин ополчения, укомплектованных в значительной части бывшими ссыльно-каторжными и присоединившимися к ним 4000 рабочих Черемховских копей - всего примерно 20000 чел., оказалось около 800 юнкеров и 100-150 добровольцев (6). Другие соотношения приводит управляющий французским консульским агентством Жандро - "С одной стороны юнкера, казаки, с другой - большевики вели ожесточенную борьбу, заставлявшую содрогаться от ужаса даже тех, кто провел три года на фронте. Все уголовные Сибири собрались в Иркутск, чтобы поддержать Советы рабочих и солдат. Томск, Омск, Ачинск, Красноярск, Канск, Черемхово собрали в Иркутске свои банды выпущенных на свободу каторжников. У большевиков 6000 чел., у юнкеров 600... Социалисты-революционеры, обещавшие содействие юнкерам, попрятались на все дни крови и огня и вылезли на свет после бури, чтобы произносить речи и образовать новое правительство, основанное на победе юнкеров..." (7). Он же отмечает, что военнопленные на стороне большевиков "приняли в довольно большом количестве участие в борьбе, особенно в качестве артиллеристов. Одни были убиты, другие взяты в плен".

В конце дня 8 декабря в штабе большевиков узнали, что юнкера 3-й школы, расположенной на ст. Иннокентьевская, колеблются. После долгого "торга" прибывшего в школу Б. Шумяцкого и солдата Е. Дмитриева с юнкерами договорились, что последние, получив по "отрезу на гимнастерку и галифе, литеру на поезд и 250 руб. на дорожные расходы", разъедутся по домам. Помогло и окружение школы отрядом красногвардейцев-железнодорожников. К вечеру 9 декабря школа опустела. В военном училище и в двух других школах прапорщиков также набралось около 100 отказчиков, разоруженных и арестованных. Недавно был выпуск прапорщиков и налицо находился только младший курс (рота), а пополнения не было. Преподаватели на 90% уклонились и юнкера становились под начало случайных офицеров или же выбирали начальников. После ухода к большевикам 3-х батарей из 18 орудий, юнкера остались с 2 десятками пулеметов и 2-3 бомбометами (6). Училище располагало 37-мм минометом, 7 пулеметами, казаки - 2 пулеметами (8).

И.А. Лавров описывает их прибытие иначе. "Дозор (юнкеров) выяснил, что в город направляются массой прибывшие ночью с двумя поездами рабочие черемховских угольных копей, при чем среди них находились и женщины и взрослые дети. У многих идущих через плечо висели пустые мешки... Очевидная необходимость не допустить увеличения сил противника массой черемховцев, прибывших в качестве подкрепления к большевикам, а вместе с тем предотвратить появление в городе... новых групп мародеров, приехавших за 100 верст со специальной целью пограбить иркутских обывателей, вынудила начальника отряда... привести угрозу в исполнение и открыть огонь по продолжающей надвигаться толпе. Понесенные толпой значительные потери по числу жертвы заставили ее в конце концов повернуть назад и быстро затем очистить мост… Из толпы последовало несколько безрезультатных выстрелов по отряду. Полученный черемховцами печальный урок Гражданской войны не прошел для них даром, они, как свидетельствую многие Иркутяне, ближайшим же поездом поспешили уехать домой, не позаботившись даже о судьбе своих раненых и убитых, брошенных ими при бегстве на произвол судьбы" (10).

Исполком Советов, штаб Красной гвардии и ВРК до начала боев покинули Белый дом, но остался отряд красногвардейцев, усиленный вечером 8 декабря добровольцами (около 100 чел.) из 9-го запасного полка. Гарнизон возглавили прапорщики Л. Зотов и С. Блюменфельд. Утром 10 декабря отряд военного училища захватил гауптвахту, освободил Лаврова и Скипетрова, последний несмотря на просьбы принять командование, уехал на восток. Остальные заключенные приведены в училище. Кроме того юнкера заняли заняли телеграф на Ивановской пл. (пл. Труда), пленив комиссара Рябикова с 50 красногвардейцами. Вечером юнкерско-офицерский отряд по прикрытием пулеметов от музея дважды неудачно атаковал Белый дом. Вечером 11 декабря занято отделение госбанка и казначейства, где помимо денежных ценностей было более 40 пудов золота, но через день поддавшись уговорам социалистической "общественности" Никитин вывел отряд. Юнкера предложили перемирие при разоружении гарнизона и роспуске Красной гвардии. В ответ большевики расширили применение артиллерии и грабежи частных домов. В типографии училища отпечатано распоряжение губернского комиссара И.А. Лаврова в 5000 экз. о временном, но без указания срока, роспуске солдат гарнизона. Последние "крайне заинтересовались приказом и последний не только охотно ими принимался, но уже вскоре стал предметом спекуляции, продажи за деньги", являясь оправдательным документом для ухода домой.

Сводный отряд солдат и красногвардейцев под началом Лазо атаковал Тихвинскую церковь (на месте здания Востсибугля). После многочасовой схватки красные, захватив церковь, повели наступление по Амурской к углу Большой. Храм осквернен и загажен. Однако, к вечеру 13 декабря революционные части были вытеснены из города, а понтонный мост через Ангару разведен. Пытавшегося пробиться к Белому дому Лазо с бойцами юнкера взяли в плен. Захвачена и прогимназия Гайдук, ночью сгоревшая, и один из штабов большевиков на углу Почтамтской и Баснинской в гостинице "Полярная звезда". Юнкер Н.И. Первушин 13 декабря писал родным - "Дорогие... Не беспокойтесь, я жив здоров и даже не ранен. Ходили в атаки, брали у большевиков телеграф, казармы, понтон.... Захватили одну батарею" (11). На понтоне юнкера "встретили" красногвардейцев из Ачинска и Красноярска. У понтона 12 декабря погиб поручик Худяков, один из добровольных руководителей юнкеров. Красные, развернув артиллерию, до 48 орудий, на Иерусалимской, Петрушиной горе (у нынешнего телецентра) и в Глазково обстреливали город по площадям. При попытке захвата 13 декабря орудия на углу Большой и Солдатской улиц погибло 7 юнкеров, в т.ч. по свидетельству участников штыковой атаки, некоторые замерзли, будучи ранеными и оставленными (12).

Интересно свидетельство А.А. Попова - "юнкера восстали, мы захватили Белый дом, я еще кричал "за мной" - встало где-то 100 чел., захватив Белый дом - окопались. Были атаки казаков, а я кричу "бей по коням, пешком не убегут". Так и 8 суток сидели, а напротив нас, в музее как раз белые пулеметы установили. Помню случай, как один еврей из нагана со второго этажа убил одного нашего, я и несколько чел. побежали на второй этаж, а он спрятался в шкафу, открываю дверь, он весь дрожит, я говорю где наган? А он нет у меня. Я еще где наган? Он тоже, выкинул? Нет говорит. А мы его с окна второго этажа вниз головой опустили. Потом Лазо подошел с отрядом с Красноярска с 8-дюймовками - мир заключили. После этого я убежал к сестре, везде уже искали меня" (13). 25 декабря председатель комитета 9-го полка Попов "скрылся, похитив 6000 руб. из кассы полковой лавки и много золотых и серебряных вещей" (15).

19 декабря заработала комиссия по расформированию школ прапорщиков, военного училища и сокращению гарнизона. По окрепшему льду революционные части с левого берега вошли в центр города, а Окружное бюро Советов объявило себя высшим органом власти. 22 декабря Военно-окружной комитет Советов приказал полкам "не расходиться пока еще не подавлена контрреволюция", Иркутский Совет и Окружное бюро Советов аннулировали и само соглашение 17 декабря, а юнкера же уже были разоружены.

По масштабам, по количеству жертв декабрьские бои в Иркутске, стоят на втором месте в России после аналогичных событий в Москве. На 17 декабря 1917 г. скорбный счет убитых юнкеров и офицеров - 52, солдат и красногвардейцев "за утверждение Советской власти" - 229 (ранено 167), казаков - 6, ранено - около 300 чел. Это не считая убитых и раненых жителей города. На 19 декабря в Кузнецовской больнице 170 трупов, в военном госпитале 35, в 1-й школе прапорщиков - 26, больнице Штейнгауза - 10, в Глазково – 93 (15). В 10-х числах января в ледниках Кузнецовской больницы неопознано около 200 трупов. В конце января 1918 г. трупы 18 шахтеров привезены в Черемхово и похоронены в братской могиле.

23 февраля 1918 г. состоялись похороны 107 солдат и красногвардейцев в братской могиле у Белого дома (2), а день объявлен "общесибирским праздником в память жертв рабоче-крестьянской революции". Позднее по решению городской Думы и по просьбе ректора университета М.М. Рубинштейна, опасавшегося за студентов, которым предстояло заниматься в Белом доме, 30 октября 1918 г. все тела перезахоронили на Амурском кладбище.

Итоги декабрьской схватки за Иркутск для противников большевиков оказались обескураживающими. Их подвела политическая неискушенность, незнание методов большевиков. Выступление юнкеров стало отзвуком на действия, на практику и идеологию большевиков, шедших к власти как силой, так и путем массовых жестокостей: насилий и разрушений. Итогом боев 1917 г. за Иркутск стали глубокий раскол общества, развязывание Гражданской войны в Сибири. Руководители восстания и рядовые юнкера продолжили борьбу, быстро избавляясь от благодушия и политической наивности по отношению к большевикам и их мнимым противникам - эсерам. Многие оказались у есаула Г.М. Семенова, который еще 18 ноября 1917 г. направил формирующийся Монголо-Бурятский полк против большевиствуюшего гарнизона г. Верхнеудинска. В декабре этот белый очаг передвинулся на ст. Манчжурия, где 10 января развернулся Особый Маньчжурский Отряд (ОМО), к апрелю 1918 г. выросший до 5000 бойцов. В нем видную роль играли, избежавшие ареста и уехавшие на восток, генерал-майор П.П. Оглоблин, полковники Л.Н. Скипетров и другие.

2. Офицерское подполье.

Первые тайные организации появляются в конце 1917 г., но широкие шаги по созданию будущей белой "Сибирской армии" были сделаны в начале 1918 г. В ночь на 26 января Томский Совет разогнал Сибирскую областную думу. Избежавшие ареста члены, избрали Временное правительство автономной Сибири (ВПАС) во главе с эсером П.Я. Дербером, поручив организацию свержения Советов - эсеру, подполковнику А.А. Краковецкому. Он разделил Сибирь на два военных округа, назначив уполномоченными в Восточно-Сибирском прапорщика Н.С. Калашникова, в Западно-Сибирском - штабс-капитана А. Фризеля (оба эсеры). Независимо от эсеровских организаций формировались непартийные офицерские объединения, преобладавшие в подполье. При сближении возникали трудности, так как офицеры долго не хотели иметь ничего общего с эсерами, считая их "политическими болтунами и виновниками всех бед". Тайные военные организации существовали не менее чем в 37 пунктах от Урала до Забайкалья. В них состояло, по оценкам Н.С. Ларькова, около 6000 чел., в т.ч. свыше 3800 в Западной и до 2200 - в Восточной Сибири. Списки (возможно, неполные) Иркутской, Канской и Нижнеудинской организаций содержат 442 фамилии. Около половины их членов (51,4%) офицеры, причем в Иркутской организации этот процент доходил до 68,6, а в Канской составлял лишь 26,7 %. Зато в рядах последней состояло около половины солдат-фронтовиков. Гимназисты были только в Иркутской организации (28 чел.) В Иркутской и Нижнеудинской организациях состояло также 19 юнкеров и кадетов (18). Численность подпольщиков росла с декабря 1917 г. до начала весны 1918 г., затем приток сократился. Свидетельство, что активные противники большевизма быстро определились.

Зачатки Иркутской военной организации появились в январе 1918 г. Первую ячейку создал Н.С. Калашников (руководитель организации с 1 января по 11 июля 1918 г.), а 30 января Отряд военной организации возглавил бывший командир 58-го Сибирского стр. полка полковник А.В. Эллерц-Усов. При штабе (начальник - подполковник Н. Петухов) существовала контрразведка (поручик Л.И. Моисеев), проверявшая вступающих. Созданы мобилизационная часть во главе с поручиком П.Ф. Малышевым (инспектор отряда), информационное бюро (поручик Морминев, подпоручик В.И. Поршнев), группа для связи с подпольем Забайкалья: капитан И.П. Давыдов, подпоручики И.М. Соловьев и Н.А. Галкин. Артиллерийской группу возглавлял подполковник Б.П. Иванов, роты - капитаны Ф.С. Решетин, В.А. Ракитин, штабс-капитаны Ф.Я. Колчин, К.Ф. Козловский, поручик Л.М. Матов, подпоручик Д.М. Маклаков, полуроты: штабс-капитан А.П. Степанов, прапорщики И. Жарков, П. Суслов, взводы: поручик К.Ф. Годлевский, хорунжий А. Смирнов, прапорщики Н. Ерофеев, Т. Неустроев, А. Ракеев и т.д. Взвод гимназистов - Н. Миллер. Среди рядовых членов генерал-майоры М.П. Никитин и К. Тарнопольский (19).

В Иркутске 26 мая при попытке разоружения произошла стычка красных с 3 эшелонами чехов: 3-й батареи 1-го дивизиона 2-й артбригады (командир эшелона - штабс-капитан Новак, бригады - капитан Померанцев), 7-го Татранского полка (штабс-капитан Гоблик) и авиационного (поручик Фиала). Чехов - около 1600 чел. Достигнуто соглашение, что оружие они сдадут в Чите. Вечером 28 мая 3 другими эшелонами чехов захвачены Канск и Нижнеудинск, а эшелон 8-го Моравско-Силезкого полка захватил на ст. Половина паровоз и без остановки проехал Иркутск. В Глазково 31 мая похоронены убитые чехословаки-артиллеристы: Я. Кашпар, А.Ю. Фолта, Ю.П. Швачек, И.В. Пекло, В. Шафран, А. Матьяско, И. Ироуш, И. Врабский, А.А. Горак, Ф.П. Ирку, А.И. Элуш, В.П. Вицек, П.Ю. Лацко, И.И. Папшол, Ф.П. Сидек и И. Отара (27). В Знаменском на военном кладбище 2 июня похороны 8 красногвардейцев. В иркутских больницах 37 раненых чехов.

Освобожденных вооружили оружием захваченным в тюрьме и винном складе. Надзиратель Бобр не выдал пулеметы и был посажен в одиночку - ранее сидевший в ней офицер усмехнулся - "Сидел я в ней, теперь ты посиди!". По мнению красных, белые "пытались перейти в наступление для захвата стратегических пунктов". Небольшая группа, перейдя Ушаковку, заняла обозные мастерские, чтобы препятствовать подаче гудков, и обезоруживала приходящих по тревоге рабочих, но была выбита. Одновременно группа белых в 35 чел. напала на пост на понтоне, и ударами шашек и штыков убила двух красноармейцев и рабочего. При выстрелах 4 красных с другой стороны понтона, группа разбежалась (24). От Пивоварихи белые атаковали казармы 1-го Советского полка, но также отбиты. В итоге все вытеснены за Ушаковку, часть до 10 часов держалась в тюрьме. Потеряв последний надежный пункт, белогвардейцы рассеялись по лесу.

Интересно свидетельство "известного еще по декабрьским боям" П. Суслова - "Сначала (14 июня) я был доставлен в Штаб военного округа к Шевцову, Гаврилову, Постышеву, а затем отправлен в военное училище к главному представителю военно-полевой юстиции Постоловскому. Расстрелы. Пытки. Допросы. Гимназисты лет 15-16: Черепанов, Миллер. Вместе с примерно 50 чел. был переведен в помещение, где ждали расстрела 4 чел.: 2 гимназиста и 2 офицера. В живых остался только гимназист 6 класса Миллер. Молодой офицер Исаев, выдавший знакомых ему членов организации, кричит: "Запишите в организацию. Все равно меня сейчас расстреляют". Другой Романенко - "стреляйте наемные убийцы". 15 июля я переведен в тюрьму" (25). Газета интернационалистов "Голос Иркутска" утешила, что по заявлению осведомленного большевика, по 16 июня по приговору военно-полевого суда расстреляно 12 чел. и слухи о десятках расстрелянных не основательны (26).

14 июня расстреляны участники выступления: есаул И. Тюменцев, поручик Д.И. Романенко, потомственный почетный гражданин подпоручик П.С. Телятьев, мещанин г. Мысовска В.А. Черепанов (27). Говорят о расстрелах в военном училище, 14-го казнили троих, 15-го - у тюрьмы четырех: двух студентов, телеграфиста и еще кого-то. Расстрелян ненадолго освобожденный из тюрьмы член Сибирской областной Думы студент Томского университета П.М. Беляков. По улицам проводили арестованных под усиленной охраной. По красным данным выступило 350-400 чел., арестовано около 150 чел. Число убитых не выяснено (23). "Грустно" отмечали, что в выступлении активное участие приняли иркутские гимназисты, реалисты и семинаристы. 16 июня все дела переданы Революционному трибуналу, а деятельность Военно-полевого суда прекращена. В ночь на 15 июля в Верхоленске произошло успешное антисоветское восстание, возглавляемое капитаном Яворским и другими офицерами, освобожденными из губернской тюрьмы.

16 июня на городском кладбище хоронили убитых в селе Куда поручика В.М. Левчевского и подпоручика Г.Г. Жданова. 18 июня похороны 14 красногвардейцев в братскую могилу на Гарнизонном кладбище в Знаменском. В церквях отпеты гражданские, убитые в события: в Богородице-Казанской - 6 чел., в Борисо-Глебской тюремной - 2 чел., в Знаменской монастырской - военный фельдшер К. Толмачев (27). 25 июня у деревни Тибильти на Иркуте красными расстреляны бежавшие из Иркутской тюрьмы подполковник Г. Ивановский, капитан С. Некипелов, сотники И. Воронков и А. Токмаков, прапорщик И. Садиков (28). 7 июля на заимке под Иркутском в перестрелке с красными убит подполковник В.Н. Ткачев, похороненный 16 июля в ограде Благовещенской церкви.

Известно, что 13 июня вечером милицией арестован на улице Телятьев, который вез в повозке 20 винтовок и 10 ручных гранат. "Выступление военной организации должно было состояться в два часа ночи на 14 июня. Вся тактика выступления была построена на внезапности его. Но в 23 часа 13-го руководителям стало известно, что их план открыт, кто-то донес" (26). В. Рябиков признает, что Центросибирь накануне получила сообщение о готовящемся и ночью собрала актив. В заключении военно-прокурорского надзора 28 сентября 1918 г. полковник Дубовик писал: "Уже после победы капитан Пахотин подал в Комиссию по выяснению причастности офицеров к службе во время большевистского правления о том, что Иванов назвал большевикам фамилии подпольщиков и предложил услуги по их задержанию" (29). 26 октября чины Иркутского военно-окружного суда указывали - "Факт выдачи сомнителен, ввиду последующей деятельности названного подполковника, удачно организовавшего освобождение г. Читы от советских войск. Заявление капитана Пахотина - известными из этих причин (легкости подавления) являются преступления со стороны руководства. Результат - расстрел некоторых членов и арест других. В числе арестованных "главари", председатель организации подполковник Иванов. Расстрелян подпоручик Телятьев (шурин Пахотина), на которого и свалили вину. Утром 14 июня арестованы генерал Тарнопольский и подполковник Иванов. Полевым судом красных приговорены к смертной казни (оба). В конце июня в Читу большевики эвакуировали 108 заключенных, в т.ч. подполковника Иванова. Переворот застал его в Чите, он был выпущен, сформировал военный отряд. Он же приказал сжечь все документы по политзаключенным. Членов Иркутской военной организации по целям, личному составу и характеру, а равно и по правам, представляемых этим членам Приказом по Сибирской Армии № 65 надо считать состоящими на военной службе" (29).

Иркутск был занят белыми 11 июля 1918 г., когда по "около половины четвертого дня первый разведочный отряд сибирских казаков под началом есаула И.Н. Красильникова вступил в город по Знаменскому мосту... казаки быстро проезжают на ходу отвечая на приветствия публики. Они спешат на подмогу белой гвардии и дружине эсеров, оттесняющей мадьяр к понтону и далее за Ангару...". Приказом начальника гарнизона Эллерц-Усова от 19 июля для ликвидации военной организации и удовлетворения ее членов положенным содержанием назначена комиссия из председателя, прапорщика Суслова, и двух членов, прапорщика Смирнова и подпоручика Трутнева.

В городе началось формирование 1-й Иркутской Сибирской стр. бригады (впоследствии - 3-я Иркутская стр. дивизия), в которую влилась часть подпольщиков. 27 июля на Тихвинской площади архимандритом Софронием отслужен молебен отправляющимся "на фронт за большевиками войскам 1-й Сибирской дивизии". Освящен стяг с изображением образа Св. Иннокентия с одной стороны и надписью "С нами Бог" с другой. Глава гордумы М.С. Стравинский поднес стяг начальнику дивизии полковнику П.П. Гривину граждан Иркутска, и высказал надежду, "что славные сибирские войска, с помощью Божьей и покровителя Сибири св. Иннокентия одолеют внутреннего врага - большевиков, победоносно доведут начатое нашими братьями чехословаками дело победы до конца" (30). Боевой путь 3-й Иркутской дивизии белых и служивших в ней иркутян - предмет отдельного разговора.

Другие участники организации заняли различные посты в Иркутске. Есть свидетельство о "встрече ветеранов подполья" 5 июня 1919 г. под председательством Управляющаго Иркутской губернией П.Д. Яковлева, в составе членов Организации: капитанов Решетина и Козловского, подпоручиков Поршнева, В.П. Неупокоева и Морозова. Рассматривалось дело о выдаче пособия по 2000 руб. семьям 14 лиц, погибших 13-14 июня 1918 г. и порядок празднования годовщины выступления (31).

3. Эсеровская авантюра.

В предшествующих разделах неоднократно затрагивалась роль эсеров в годы Гражданской войны. Их двойственную роль характеризуют слова Н.В. Савича, одного из гражданских руководителей белых - "Цвет русского молодого поколения погибал в безнадежных боях, где открытый враг - большевик - работал рука об руку со скрытым врагом - эсерством, разлагавшим армию... Злобный враг и беспощадный, ничем не лучше большевиков, он был особенно опасен тем, что вел свою борьбу скрыто, внутри белого лагеря. Он был всюду среди нас, истинный волк в овечьей шкуре" (32).

В Иркутске 12 ноября 1919 г. на земском съезде образован Политический центр. В него вошли представители Всесибирского комитета эсеров, Бюро сибирских организаций меньшевиков, Земского политического бюро и Сибирского ЦК объединений крестьянства. Во главе Иркутской губернии стоял управляющий губернией П.Д. Яковлев, который своей властью под различными предлогами освобождал или смягчал наказания арестованным большевикам, "спас жизнь не одной сотни из них", чтобы "избавить от страданий в тюрьмах сотни молодежи" часть пленных красноармейцев набрал в отряд Особого назначения, в главе которого поставил офицеров, бывших членов эсеровской организации. По его собственным словам - "Иркутск превратился для всех социалистов в город-убежище". "Делу (восстания Политцентра) я всячески помогал. Укрывал нелегальных земских деятелей, сдерживал работу охранки и военной контрразведки... За день или два до восстания я встретился с представителем штаба большевиков Михайловым. При этой встрече я мог сказать, что охрану тюрьмы мне удастся взять в сои руки, что я, следовательно, могу гарантировать охрану всех заключенных (33).

Мятежу Политцентра в Иркутске предшествовал захват им власти в Черемхово 21 декабря, где копи имели подходящий человеческий материал, а успех лишал ж.д. угля. Повстанческий штаб возглавил офицер Максимов-Соколов, комиссаром стал секретарь Иркутского комитета эсеров В.П. Мерхалев. Однако, контрразведка Колчака арестовала 24 декабря революционный комитет эсеров в 18 чел., скрыться удалось Н.С. Калашникову, Максимову-Соколову и Линдбергу, затем В.П. Неупокоеву. Остальные, в т.ч. Б.Д. Марков, П.Я. Михайлов, А.А. Орлянский убиты на ледоколе "Ангара" среди 31 заложника 6 января 1920 г.

Вечером 27 декабря в центре на стороне повстанцев выступили две роты отряда Особого назначения при управляющем губернией под началом капитана Решетина, заняв Тихвинскую площадь, Казанский собор и Сукачевский сквер, где к ним присоединилась рота унтер-офицерской (инструкторской) школы. Ненадолго повстанцы захватили телеграф. Опорой колчаковской власти на время выступили военно-учебные заведения.

Иркутская инструкторская школа, сформированная в марте 1919 г. размещалась в здании Иркутского военного училища и имела 380 чел. и 8 пулеметов. По сведениям юнкера Киселева - "27 декабря, когда отряд Особого назначения атаковал училище, то к двум пулеметчикам с пулеметом Шварцлозе – карпаторуссам (т.е. западным украинцам), занявшим по боевой тревоге свое место у входа в училище, подошел их курсовой офицер штабс-капитан Калашников с двумя солдатами. Ничего не подозревавшие юнкера подпустили его к себе. Подойдя к юнкерам, Калашников выхватил револьвер, застрелив их обоих. Солдаты подхватили пулемет и унесли его к красным" (6). В ответ на предложение красных сдаться, училище перешло в наступление. От правительственных войск контратаковали также 1-й батальон Инструкторского полка и Егерский батальон 14-й Сибирской стр. дивизии генерал-майора Потапова. Повстанцы отброшены за Ушаковку. От красных участвовали и переброшенные на лодках две роты ж.д. дружины, батальон 53-го полка. Утром 29 декабря повстанцы повели наступление от Рабочей слободы, но к вечеру отбиты обратно. В состав Иркутской группы НРА входили отряд Особого назначения поручика Рябухова, 2-й унтер-офицерский инструкторский батальон, отдельная сотня 14-й дивизии есаула М.Х. Петелина и команда милиционеров помощника начальника милиции подпоручика Д.М. Маклакова (35). Егеря, прибывшие с подавления восстания в Александровском централе и выручившие правительство 28 декабря, на следующий день перебили офицеров и ушли к повстанцам. Когда последние предложили им занять фронт, опять перебежали. Часть погибла от пулеметов, часть разбежалась, превратившись в банду мародеров.

В боях против повстанцев участвовало и Оренбургское казачье военное училище в 400 чел., эвакуированное весной 1919 г. в Иркутск и размещенное в казармах на Первушиной горе. Сотня под началом есаула Баженова с 27 декабря охраняла гостиницу "Модерн" (ныне Дворец труда), где размещалось колчаковское правительство. Два юнкера, бывшие в отпуску и "принялись агитировать за переход на стороны красных, указывая в качестве аргумента на хорошее отношение к ним эсеров, тепло, хорошо и щегольски их одевших. Целый час их молча слушал есаул Баженов, а затем приказал арестовать и отправить в училище, на другой день изменники были расстреляны в овраге за училищем... Оренбургские институтки и иркутские гимназистки, самоотверженно приносившие юнкерам еду от себя, под огнем красных". Годная пушка юнкеров била с Первушиной горы по красным.. "То, что пушка была одна весьма снижает высокопарные рассуждения Жанена о запрещении стрельбы" (6).

В центре распространен приказ Семенова держаться во что было то ни стало, ибо он идет на помощь. 30 декабря "с той (левобережной) стороны пришел пароход "Бурят", на нем приехали семеновцы, молодые ребята в белых папахах, человек 60... Ушли куда-то по направлению к Большой ул. "на Ушаковский фронт" (38). Ангара еще не замерзла, но семеновцам удалось переправить в Лиственичное роту пехоту, которая на автомобилях переброшена в город. Непосредственно на ст. Иркутск бронепоезда не попали, т. к. железнодорожники пустили паровоз навстречу головному бронепоезду, повредив его и путь. Семеновцы высадили около семафора 600 чел. под командой Панченко при 4 орудиях и 8 пулеметах. Им удалось захватить часть предместья до Кругобайкальской улицы, т.е. почти до вокзала. По приказу начальника Оренбургского училища генерал-майора К.М. Слесарева 80 юнкеров действовали в Глазково вместе с семеновцами, но "атака была отбита огнем 2-х чешских пулеметов с тыла, при этом около 20 юнкеров было убито" (6). Белые из Глазково отступили, преследуемый до села Кузьмиха, оставив 120 пленных и разное имущество.

По версии Семенова, "когда части Скипетрова уже заняли всю Звездочку, в дело неожиданно вмешались чехи. Ссылаясь на приказание Жанена, они потребовали немедленно прекратить бой и отвести войска на ст. Байкал, грозя в противном случаи применить вооруженную силу. В подтверждение, чехи выдвинули свой бронепоезд "Орлик", который по вооружению и оборудованию был сильнее наших трех, вместе взятых. Ввиду невозможности связаться с городом и малочисленности отряда, Скипетрову ничего не оставалось, как отвести части сначала на ст. Михалева, а потом и на ст. Байкал. Отступление наших частей на левом берегу Ангары произвело самое тягостное впечатление на гарнизон Иркутска, который тоже отступил на Лиственичное, а потом переправился на ст. Михалева" (39). На ст. Подорвиха "Орликом" 9 января "ликвидированы" два семеновских бронепоезда, на ст. Байкал с боем взят семеновский гарнизон, штаб генерала Скипетрова, бронепоезд и эшелон пехоты (35). "Чехи ночью забросали броневик ручными гранатами, взяли Скипетрова в плен, причем со стороны броневика было убито 15 чел." (37). Семеновцы разоружены чехами при поддержке 30-го американского полка и на ст. Маритуй, Слюдянка, Кутулик.

Союзники 2 января направили представителей в Штаб Политцентра по вопросу о передаче предметов снабжения и продовольствия. Вот в чем был их интерес зависимость! В час ночи 3 января представители сторон вызваны на вокзал для переговоров, в присутствии союзников о перемирии. Поведение последних предопределило их исход. Достигнуто соглашение и днем 3 января появился приказ генерала Сычева о перемирии на 24 часа. Сычев и группа офицеров бежали за Байкал, причем оставлено не только два военных училища и 3 кадетских корпуса, но и 900 пудов золота в подвалах госбанка.

Интересную сцену приводит руководитель пропаганды колчаковского правительства. Н.В. Устрялов: Солдат-повстанец, переправляясь 10 января на японском пароходе со гражданскими, покидающими Иркутск, сказал - "Связались с иностранцами, подождите вот, дайте им только убраться, всех, кого нужно, побросаем в Ангару" (40). Едва закончились бои "спешно, один за другим, мчались на восток поезда иностранных представителей, грузились миссии, эвакуировались иностранные подданные, как будто бы новая власть, народившаяся при благожелательной поддержке иностранцев, была им врагом, а не другом... Некоторые иностранные эшелоны оказывали гостеприимство отдельным политическим деятелям. Вывезли многих американцы, кое-кого из офицеров - французы, но больше всего, целыми поездами, вывозили русских японцы" (36).

Тем временем в пределах губернии появились отступающие белые войска. При исходе антибольшевистских армий от Омска до Читы, тысячи военных и беженцев, пешком совершили "Великий Сибирский поход". По имени главнокомандующего, генерал-лейтенанта В.О. Каппеля, названы "каппелевцами". В походе он заболел и умер 26 января на разъезде Утай под Нижнеудинском, его сменил генерал-майор С.Н. Войцеховский. По чешским данным, известным Политцентру, каппелевцев шло 6000 боеспособных и 10000 небоеспособных, из коих 35% больны сыпным тифом.

Ревком пытался склонить каппелевцев к сдаче - "посылались к белым ходоки из их семей, сбрасывались листовки с самолетов" (34). Вся набережная Ангары в городе освобождена от жителей и занята стрелками. На колокольнях Троицкой и Чудотворской церквей - пулеметы. На улицах заграждения из бревен, камня и льда. Сводный отряд до 5000 чел. был выдвинут к селу Пономарева для прикрытия выхода на Якутский тракт и подступов к городу от Московского тракта. Вечером 7 февраля Иркутский ревком подписал с чехословаками соглашение, объявлявшее ж.д. вокзал и Глазково нейтральной зоной. Из зоны войска ревкома выведены в центр города. Разведка каппелевцев утром 8 февраля от устья Иркута и попыталась перейти по льду в центр города, но под пулеметным огнем отступила, а их части стали обходить Глазково...

Из воспоминаний генерал-лейтенанта К.В. Сахарова: "7 февраля авангард моей 3-й армии с налета взял ст. Иннокентьевскую... Всю ночь, не ложась спать проработали над составлением плана операции по овладению Иркутском. К утру приказ был готов. Атака назначена на 12 часов дня. Генерал Войцеховский, прибывший в Иннокентьевскую перед рассветом, согласился со всеми соображениями, одобрил план и послал распоряжение 2-й армии согласовать свои действия - ударом на Иркутск с севера. Утром грянул гром… чехи категорически требовали не занимать Глазковского предместья и не производить никаких репрессий по отношению ж.д. служащих - иначе чехи угрожали выступить вооружено против нас... Войцеховский собрал военный совет, на котором присутствовало 10 старших генералов. Разобрали все данные предстоящей операции, обстановку в случае неуспеха, почти все напирали особенно сильно на ограниченное количество патронов у наших стрелков. Только два мнения - атамана Енисейских казаков генерал-майора Феофилова и мое - были за немедленное выступление для овладения Иркутском; остальные высказались за уклонение от боя и обход города с юга. Войцеховский присоединился к этому решению и отдал приказ отменить наступление... Преступно было отказаться и оставить у большевиков массу арестованных офицеров (на 7 апреля в тюрьме содержался 1461 колчаковец), весь золотой запас и богатые военным имуществом Иркутские склады... Части ждали боя, желали его, и почти каждый офицер и солдат мечтали войти в Иркутск. Ультиматум чехов произвел на войска иное впечатление - все страшно возмущались, накопившаяся ненависть к дармоедам, захватившим нашу ж.д., прорывалась наружу - "Не посмеют чехи выступить против нас. А если и выступят, то справимся. Надо посчитаться"" (42). По свидетельству же генерал-майора Ф.А. Пучкова "вся 3 армия, правда, очень слабого состава, могла бы дать не более 2000 бойцов. 2 армия, включая Уфимскую группу, была значительно сильнее, но я не думая, чтобы в этот день генерал Войцеховский мог рассчитывать более, чем на 5000-6000 бойцов и это из общего числа 22000-24000 чел. Нужно добавить, что и эта горсть людей растянута вдоль дороги на огромном пространстве, и понадобилось бы не менее суток, чтобы подтянуть их к месту боя. Вся армия везла 4 действующих и 7 разобранных орудия с ограниченным запасом снарядов, в большинстве дивизий не более 2-3 действующих пулеметов, с ничтожным числом патронов, еще беднее запасы у стрелков" (43).

Поведение белых войск в начале 1920 г. не объяснимо как простое бегство и поиск спасения. Командование Восточным фронтом белых пыталось восстановить фронт, посылало отряды на Киренск, Верхоленск и Балаганск как будущие базы. По приближению к Иркутску, однако, нарастали негативные тенденции: деморализация, тиф, потеря управления на марше, неподчинение и самовольный выбор маршрутов отдельными частями, враждебные действия интервентов. Ультиматум из Зимы еще отражает логику создания фронта, а скорость и маршруты движения главных сил на Иркутск демонстрируют намерение его взятия. К концу 7 февраля после сговора чехов и красных, расстрела адмирала А.В. Колчака возобладала идея отхода в Забайкалье. Каппелевцы за трое суток обошли Иркутск и по Байкалу вышли к частям атамана Семенова. Различное отношение к белых решению обходить Иркутск, изменение планов, усложнившее положение или погубившее некоторые колонны и отряды, заложило основы трений, обострившихся в Забайкалье.

10 февраля в Иркутске снято осадное положение, а 11-го вернулся командарм Зверев со штабом. "В пустой Иркутск привезли в госпиталя много тифозных и обмороженных каппелевцев" (6). 7 марта авангард 5-й красной армии вступил в Иркутск. Перепись апреля 1920 г. показала население города в 123747 чел. (44), в.т.ч. минимум 50000 беженцев (38).