Рассматривая ситуацию, сложившуюся в Кузбассе в 1930-е гг., который не избежал преследования "бывших белых", будем учитывать следующие моменты. Во-первых, сталинские репрессии 1930-х гг. в отношении "бывших белых" не стали первыми. Скорее, активное наступление 1930-х гг. подготовлено в предшествующий период. Во-вторых, все преследования на местах обусловлены политикой центра, определявшего категории подвергавшихся репрессиям (выступления Сталина, фактически имевшие силу законов, акты законодательной и исполнительной власти). В-третьих, преследованиям подверглись не только "бывшие белые", но и лица, причисленные к ним по идеологическим мотивам. В-четвертых, проведение в жизнь идеологической политики имело местную специфику, обусловленную особенностями развития региона.

Актуализации решений центра в Кузбассе способствовало то, что в конце 1920-х - 1930-е гг. регион стал одним из строящихся промышленных центров страны. Поэтому большое значение придавалось выявлению "врагов народа", которые могли создать угрозу промышленному комплексу. Согласно первому пятилетнему плану, рассмотренному XVI Всесоюзной партконференцией в апреле 1929 г., в Кузбассе предусматривалось строительство Кузнецкого металлургического завода, Кемеровской и Кузнецкой электростанций, значительное увеличение добычи каменного угля, окончание строительства Беловского цинкового завода, сооружение новых железных дорог, связывающих Урал с Кузбассом1. XVI съезд ВКП(б), состоявшийся в июне-июле 1930 г., утвердил в числе основных задач дальнейшей индустриализации создание в ближайшее время новой мощной угольно-металлургической базы в виде Урало-Кузбасского комбината2.

После ликвидации в конце 1920 - начале 1921 гг. основных фронтов гражданской войны перед властью встал вопрос о взаимоотношениях с огромной армией солдат и офицеров, воевавших на стороне противника. Факты свидетельствуют: с прекращением военных действий война продолжалась иными методами. На рубеже 1920-х гг. местная власть предприняла попытку взять на учет население, исходя из "классового признака". Так, 9 марта 1920 г. последовал приказ № 22 Мариинского уездного ревкома по отделу управления. Согласно данному приказу, на учет необходимо было взять лиц в возрасте от 18 до 45 лет, живущих на нетрудовой доход, прибегающих к наемному труду с целью получения прибыли, членов советов и правлений акционерных обществ, частных торговцев, лиц т. н. свободных профессий, юристов. Особую строку в документе занимают "всякие лица, не имеющие определенных занятий, например, бывшие офицеры3, воспитанники юнкерских училищ и кадетских корпусов"4. Все названные лица обязывались в трехдневный срок со дня опубликования приказа явиться в Управление городской советской милиции для регистрации. В случае уклонения от регистрации следовал штраф до 10000 рублей или тюремное заключение до полгода5. Таким образом, власть определила "тревожные" категории населения, включая "бывших белых". Впоследствии, как правило, все они преследовались одновременно.

Вскоре, 12 мая 1920 г., принят приказ № 38 Мариинского уездного ревкома, который, как и первый, основан на распоряжении центра. На этот раз объявлялось о создании регистрационного бюро для определения классовой принадлежности всего мужского населения в возрасте от 18 до 45 лет. Регистрации подлежали все военнообязанные, не призванные и не состоявшие на действительной военной службе в Красной Армии и в тыловом ополчении. Уклонение от исполнения приказа влекло за собой предание суду по законам РСФСР6.

Несомненно, что названные документы отражали повсеместную тенденцию, как отразил ее и приказ отдела управления Томского губисполкома от 5 апреля 1922 г. Он требовал от всех предприятий и учреждений предоставления в губотдел ГПУ сведений о личном составе. Отметим, что губисполком и ГПУ не интересовали сведения о рабочих и чернорабочих, которые до и после 1917 г. занимались физическим трудом, что оговорено в документе. Документ включал 17 вопросов, отдельные из которых четко свидетельствуют о преследовавшихся целях: "когда прибыл в Сибирь (точно год и месяц)", "чем занимались до 1917 года", "чем занимались и где находились во время революции", "чем занимались после революции до поступления в данное учреждение", "отношение к воинской повинности", "чин, звание", "служили или нет: а) в органах охраны, б) в контрразведках, в) в карательных частях, г) в следственных частях"7.

Репрессии настигли "бывших белых", скрывших социальную принадлежность. Обратимся к приговорам Томского губревтрибунала, вынесенным в мае 1922 г. 28 мая 1922 г. вынесено обвинительное заключение по делу И.Д. Малахова, 1893 года рождения, проживавшего в г. Томске и не имевшего определенных занятий. Возникновение дела связано с поступлением заявления на имя Томской губЧК. В последнем сказано, что гражданин, именующий себя Н.П. Щекаловым, в действительности - бывший поручик И.Д. Малахов. И.Д. Малахов обвинялся в сокрытии офицерского чина и проживании в 1920-1922 гг. в г. Томске по чужому паспорту, а также в том, что он, состоя в период власти Колчака во Владивостокской инструкторской школе, участвовал в подавлении восстания на Сучане, служил курьером разведывательного отдела при управлении генерал-квартирмейстера штаба Верховного главнокомандующего. Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба обвиняемого, если бы он не умер8. 31 мая 1922 г. вынесен приговор Томского губревтрибунала по делу А.С. Демина, 1895 года рождения, студента Томского технологического института. В начале 1918 г. он состоял членом Канской военной офицерской (тайной) организации, имевшей целью свержение советской власти и подготовившей чешский переворот и колчаковщину. С июня 1920 г. по март 1922 г., проживая в г. Томске, А.С. Демин скрывал то, что был офицером, встав на учет в Томском увоенкомате рядовым и не являясь на регистрации офицеров. Сам обвиняемый объяснял факт сокрытия желанием продолжить учебу в технологическом институте. Приговором трибунала стали 3 года принудительных работ, а затем срок по ряду причин был сокращен9.

В том же году последовала еще одна мера, свидетельствующая об отношении власти к рассматриваемой категории лиц. 12 декабря 1922 г. состоялось закрытое заседание президиума Томского губкома РКП(б), где рассматривался приказ об увольнении из вузов всех белых офицеров, состоявших на особом учете10.

Анализируя события начала 1920-х гг., необходимо обратиться к самому фону, на котором разворачивались преследования. Здесь есть две стороны вопроса: официальная и реальная. Официальная состоит в том, что 3 ноября 1921 г. декретом ВЦИК, а затем и 9 июля 1924 г. декретом ВЦИК и СНК объявлена амнистия для значительной части лиц, участвовавших в белогвардейских военных организациях в качестве рядовых солдат11. Реальная связана с постепенным приближением решающих классовых битв. 13 октября 1925 г. председатель ВЦИК М.И. Калинин и секретарь ВЦИК А.С. Киселев подписали "Инструкцию о выборах городских и сельских Советов и о созыве съездов Советов", полученную в том числе и Кузнецким окружкомом ВКП(б). Составители "Инструкции" ориентировались на Конституцию РСФСР 1925 г., определившую круг лиц, лишенных избирательных прав. Согласно пункту "д" статьи 69 Конституции избирательного права лишались "служащие и агенты бывшей полиции, все служащие бывшего особого корпуса жандармов и охранного отделения и члены царствовавшего в России дома, а также и все лица, прямо или косвенно руководившие деятельностью полиции, жандармерии и карательных органов как при царском строе, так равно на территории, занимавшейся контрреволюционными правительствами, как-то: министры и их товарищи, директора департаментов министерств, генерал-губернаторы, главноначальствующие при чрезвычайной охране военные и гражданские губернаторы, вице-губернаторы, губернские и уездные предводители дворянств, чиновники для особых поручений, старшие председатели, председатели и члены уголовных департаментов, а также прокуроры и товарищи прокуроров судебных палат, председатели, члены, военные следователи, прокуроры и помощники прокуроров военных судов всех наименований, члены губернских правлений, земские, крестьянские и уездные начальники, классные чины министерства внутренних дел и классные чины тюремного ведомства"12. Подобное избирательное право на территории республики оставалось в силе до отмены его Конституцией РСФСР 1937 г.

Нарастание преследований бывших белогвардейцев непосредственно связано с укреплением в 1930-е гг. сталинской теории об обострении классовой борьбы по мере успехов социализма. Впервые Сталин объявил о готовящейся угрозе в конце 1920-х гг. На июльском (1928 г.) пленуме ЦК ВКП (б) он выступил с утверждением о возрастании сопротивления капиталистических элементов. По мнению вождя, "...по мере нашего продвижения вперед сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать все больше и больше, будет проводить политику изоляции этих элементов, политику разложения врагов рабочего класса, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров, создавая базу для дальнейшего продвижения вперед рабочего класса и основных масс крестьянства"13.

С обозначенной Сталиным "политикой изоляции" связано появление следующего документа в Кузбассе. В октябре 1928 г. секретарю Кузнецкого окружкома ВКП(б) Прокофьеву был направлен документ за подписями начальника Кузнецкого окружного отдела ОГПУ Новака и начальника информационного отделения Капотова. Речь велась о необходимости расширения аппарата окружного отдела ОГПУ. Сама необходимость мотивировалась так. В документе подчеркивалось наличие в Кузнецком округе большого количества крупных промышленных пунктов (химический завод, Кемеровский рудник, Ленинский рудник, Гурьевский металлургический завод, цинкоплавительный завод, Прокопьевский рудник, Киселевский рудник, концессия "Лена-Гольдфильдс", Тельбесский комбинат). Там же говорилось об одиннадцати крестьянских районах, в которых происходили и будут происходить различные кампании (хлебозаготовительная; сырьевые и пушные заготовки; перевыборы Советов, кооперативных и общественных организаций; сбор единого сельскохозяйственного налога, госстрахования, сбор кредитов и т. д.)14.

Обеспокоенность у составителей документа вызывало присутствие "большого количества различных антисоветских элементов различных оттенков". К антисоветскому элементу причислялись бывшие каратели белых армий, бывшие офицеры старой и белых армий, бывшие дружинники колчаковской армии, бандиты белых армий (здесь и далее - курсив автора); административно-ссыльные; перебежчики иностранных государств и армий; бывшие торговцы и спекулянты; кулачество; враждебно настроенные красные партизане15.

Поднятая тема обсуждалась на закрытом заседании бюро Кузнецкого окружкома ВКП(б) 17 октября 1928 г. Бюро признало, что при существующем штате сотрудников невозможно своевременно сигнализировать окружному отделу ОГПУ и окружным руководящим организациям о всех могущих быть попытках антисоветских выступлений. Исходя из этого, бюро решило просить Сибкрайком ВКП(б) поставить вопрос перед соответствующими организациями об увеличении штата уполномоченных: на каждый промышленный и на два сельских района по одному уполномоченному"16. Тем самым начало процессу было положено.

Открытый сигнал к повсеместному поиску "белогвардейских элементов" отчетливо прозвучал в начале 1933 г. На состоявшемся в январе 1933 г. Объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) с докладом, посвященным итогам первой пятилетки, выступил Сталин. Привлекает внимание раздел доклада "Итоги пятилетки в четыре года в области борьбы с остатками враждебных классов". По мнению Сталина, до сих пор представляли опасность "последние остатки умирающих классов". К ним вождь относил бывших частных промышленников и торговцев, дворян и попов, кулаков и подкулачников, белых офицеров и урядников, полицейских и жандармов, буржуазных интеллигентов. Эти "бывшие люди", по терминологии Сталина, расползлись по заводам и фабрикам, учреждениям и торговым организациям, по предприятиям железнодорожного и водного транспорта и главным образом - по колхозам и совхозам. Они готовят скрытые атаки против советской власти путем саботажа, вредительства и хищений17. Отсюда и задача на ближайшее время: "...вышибить этих бывших людей из наших же собственных предприятий и учреждений и окончательно их обезвредить"18. Весьма сходные категории населения, включая и офицерство, как ведущие активную борьбу против пролетариата, еще в 1920 г. выделял Н.И. Бухарин в работе "Экономика переходного периода"19.

Результаты призыва вождя не замедлили сказаться в Западно-Сибирском крае, в состав которого в 1930-1937 гг. входил Кузбасс. В 1933 г. сфабриковано дело "контрреволюционной белогвардейской повстанческой организации", направленное против "классово чуждых элементов". Органы ОГПУ арестовали бывшего генерал-лейтенанта царской армии и верховного главнокомандующего войсками Уфимской Директории В.Г. Болдырева. Получив полную амнистию, он являлся госслужащим и научным работником, занимался созданием Сибирской Советской Энциклопедии. Следствие "установило", что в состав краевого руководящего центра в Новосибирске, помимо В.Г. Болдырева, входили

Х.Е. Бутенко - коммерческий директор Лесоснабсбыта в Новосибирске (бывший полковник, командир крепости в г. Владивостоке, при Колчаке - командующий войсками Приморского правительства);

Н.П. Шавров - зав. кафедрой в кооперативном институте и директор химико-фармацевтического института (бывший бригадный врач армии Колчака, профессор);

Г.А. Краснов - зав. сектором Крайплана (бывший товарищ министра финансов правительства Колчака и управляющий ведомством Гос. Контроля при правительстве Колчака);

Г.И. Черемных - преподаватель, научный сотрудник (бывший председатель земской управы г. Дарница (Украина);

И.А. Лаксберг - ученый-лесовод Сиблесохима (бывший капитан колчаковской армии)20.

В качестве руководителей повстанческой деятельности обвинялись М.Б. Шатилов - бывший министр Сибирского Областного правительства, А.С. Шеметов - бывший генерал-майор, командующий 2-й Оренбургской казачьей дивизией, Р.П. Степанов - бывший генерал-майор, командующий 1-й Оренбургской казачьей дивизией, Е.В. Булатов - бывший полковник, командующий 7-й Сибирской дивизией войск генерала А.Н. Пепеляева21.

Всего в связи с "белогвардейским делом" подвергли арестам 1759 человек. Из них по социальному положению: дворян - 18, купцов - 6, торговцев - 10, помещиков - 2, кулаков и зажиточных - 646, служащих - 505 (из них бывших белых офицеров - 362), прочих - 572 человека. Из них: бывших колчаковских министров - 2, бывших генералов - 3, полковников и подполковников - 21, офицеров - 362, казачьих атаманов - 15, казачьих урядников - 21, попов - 110, бывших красных партизан – 381 22.

В различных районах Сибири выявили "контрреволюционные образования" организации. В Кузбассе организация генерала Болдырева якобы объединяла контрреволюционную диверсионно-подрывную ячейку в с. Прокопьевске, возглавляемую бывшим белым офицером Кудрявцевым (13 человек) и контрреволюционную боевую ячейку в г. Сталинске (ныне - Новокузнецк), возглавляемую бывшим полковником Кайдаловым (5 человек)23. В целом, по данным С.А. Папкова, все наиболее важные аресты и расстрелы по уничтожению "остатков враждебных классов" в Западной Сибири произведены до лета (июль-август) 1933 г. 24

Однако отголоски 1933 г. еще долго тревожили "бывших". Показательны в этом отношении события в Анжеро-Судженском районе Кузбасса, произошедшие в 1935 г. Как известно, в 1935-1936 гг. страну захватили проверка и обмен партийных документов. Во время проводившейся кампании по отчетам обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий в Москве составлялись специальные сводки, отражавшие факты разоблачений. Читаем документ под названием "Важнейшие факты разоблачения пробравшихся в партию врагов, выявленные в ходе проверки партийных документов" от 8 августа 1935 г. Отдельной статьей здесь значатся "белогвардейцы и кулаки". В Отчете от 22 июля 1935 г. Западно-Сибирский крайком ВКП(б) сообщал: "Разоблачен и арестован зав. транспортным отделом рудоуправления Кожин. Установлено, что он является сыном крупного торговца и активным белогвардейцем, служившим в особом отряде у белых на Дальнем Востоке. Кожин благополучно прошел партийные чистки в 1929 и 1933 гг. и разоблачен лишь при проверке партдокументов"25.

Ситуация, сложившаяся в транспортном отделе рудоуправления, рассматривалась на пленуме Анжеро-Судженского горкома ВКП(б) 8 сентября 1935 г. Здесь речь уже шла о целой "группе белогвардейцев", участники которой "охватили ведущие цеха Транспортного отдела и там вредили"26. Указаны и дополнительные сведения о Кожине: "Кожин долгое время служил у Колчака, последнее время у белых был ... в конвойной команде, охранял центральную тюрьму и конвоировал арестованных на допросы и суд"27. Сообщалось, что Кожин не только устроил своему отцу, бывшему крупному торговцу, персональную пенсию, но и способствовал восстановлению в избирательных правах лишенных их родственников. Одновременно он начал подбирать в отдел "социально близких к себе людей"28. В результате в транспортный отдел пробралась значительная группа "бывших людей", преследовавших контрреволюционные цели.

Возможно, что изначально стремились доказать связь "группы Кожина" с зарубежьем. Установили, что деятельность вредителей из транспортного отдела якобы переплелась с деятельностью заведующего погрузотделом шахты им. Кирова Яна Поспеха. Он являлся иностранным подданным и предположительно имел большое состояние в одном из заграничных банков. Поспех обвинялся в проведении линии на развал хозяйства транспортного отдела, разложении трудовой дисциплины29.

В составе "группы белогвардейцев", возглавлявшейся Н.А. Кожиным, находились

А.Ф. Конинин - начальник эксплуатационного отдела (бывший белый);

Г. С. Калашников - дежурный по станции Судженка, ранее - начальник поста Судкопи (бывший белый; исключен из ВКП(б), осужден за хулиганство на 3 года принудительных работ);

Николенко - машинист-наставник (бывший эсер; уволен в 1933 г. с Томской железной дороги за развал дисциплины, пьянство и склоку, имеет родственников в Германии);

Стефанский - машинист (каратель; исключен из ВКП(б));

Никишев - зав. подъездными путями шахты 5/7 (привлекался к ответственности по статье 59 УК);

Гронский - руководитель коммерческой группы (колчаковец; уволен с Томской железной дороги за развал работы);

Журавлев - сменный диспетчер (офицер белой армии; имеет 7 взысканий за время работы на транспорте с 1932 г.);

Смолин - сменный диспетчер (имеет 3 судимости за разные преступления);

Пермяков - дежурный по станции (бывший заключенный Баллага);

Луканин - стрелочник (бывший каратель; исключен из ВКП(б) в порядке проверки, арестован)30.

Указанным лицам приписывалась ответственность за серию аварий на транспорте (за период с октября 1934 г. по июль 1935 г. произошло свыше 15 аварий с паровозами и вагонами), непроизводительное использование средств, выделенных на реконструкцию пути от рудника до станции Судженка, многочисленные срывы маршрутов поездов с углем, недоброкачественное строительство сортировочной и выходной линии на станцию Анжерская, необорудованность депо в Судженке31.

В отдельных случаях "бывшие люди" обвинялись и в антисоветской агитации, "ненужных" высказываниях. Например, Стефанский, находясь на проработке программы техминимума вместе с другими машинистами 4 сентября 1934 г., заявил: "Когда заниматься? Тут тебе депо оборудовать, картошку копать в совхозах, собрания союзные и партийные, чистка партрядов. Личной жизнью человек не живет. Ну я им поработаю"32. 5 декабря того же года Конинин, проходя около поста и видя траурный флаг по Кирову, обратился к стрелочникам: "Оплакиваете, а стрелки грязные, надо лучше за стрелками смотреть"33. Через два дня Калашников, разговаривая с машинистами по поводу убийства Кирова, высказался так: "На обмане далеко не уедешь, они живут, а рабочие голодают. Цари были - их тоже били. Красивые обещания уж 17 лет слышим, да толку мало"34.

Кожин покрывал весь антисоветский элемент и даже давал на него положительные характеристики. В частности, Николенко он охарактеризовал следующим образом: "Хорошо дисциплинирован, требует этого же и от паровозных бригад. Один из лучших ударников"35. О Конинине отзывался так: "С работой вполне справляется, на производстве дисциплинирован"36.

Таковы обвинения. Они соответствуют описанию "бывших", сделанному Сталиным в начале 1933 г. Что же имелось в реальности? На деле, как явствует из архивных документов, главной причиной неполадок на транспорте стало отсутствие трудовой дисциплины, бесхозяйственность, разгильдяйство и пьянство37.

Нам не удалось проследить дальнейшую судьбу членов "группы Кожина". Однако приписываемые им контрреволюционные действия соответствовали ст. 58-7 УК РСФСР. Ст.58-7 (вредительство) предусматривала высшую меру наказания - расстрел, при смягчающих обстоятельствах - лишение свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества. Члены "группы Кожина" вполне могли быть привлечены к суду и по ст. 58-10 (контрреволюционная пропаганда и агитация) и 58-11 (участие в контрреволюционной организации)38. Зная обвинения и меру наказания, нетрудно предположить трагический финал.

Однако и после устранения большинства реальных бывших белогвардейцев идея борьбы с "белыми" заняла прочное место в сталинской идеологии. К ней вновь обратились в середине - второй половине 1930-х гг., когда развернулось наступление на бывшую оппозицию, прошли показательные политические процессы. В закрытых письмах ЦК ВКП(б) от 18 января 1935 г. и 29 июля 1936 г., обличающих соответственно зиновьевскую антисоветскую группу и троцкистско-зиновьевский блок, обоснована связь оппозиционеров с белогвардейцами. Обратимся к закрытому письму ЦК ВКП(б) "Уроки событий, связанных с злодейским убийством тов. КИРОВА. Ко всем организациям партии" от 18 января 1935 г. В письме высказано утверждение о том, что зиновьевская фракционная группа, ответственная за убийство С.М. Кирова, являлась замаскированной формой белогвардейской организации и вполне заслуживает, чтобы с ее членами обращались, как с белогвардейцами39. Для убедительности в письме приводятся примеры о связи "разоблаченных врагов" с белогвардейцами. Здесь сказано: "Установлено, что брат убийцы тов. Кирова Леонида Николаева, члена зиновьевской группы в Ленинграде - Петр Николаев представлял законченный тип белогвардейца, дважды дезертировал из Красной Армии, жил нелегально в Ленинграде, якшался там с открытыми белогвардейцами, ходил с револьвером в руках и искал случая убить хотя бы кого-либо из ответственных работников партии, чтобы перебраться потом через границу и укрыться там от карающей руки Советской власти, причем член партии и член зиновьевской группы Леонид Николаев не только не разоблачил его перед органами Советской власти, а наоборот - укрывал его на своей квартире, снабдил его револьвером и обещал достать ему паспорт в случае его бегства заграницу. Не ясно ли, что между открытым белогвардейцем Петром Николаевым и братом его Леонидом Николаевым, членом зиновьевской группы в Ленинграде, а впоследствии - убийцей тов. Кирова, не осталось никакой разницы, что Леонид Николаев задолго до убийства тов. Кирова был уже врагом партии и белогвардейцем чистой воды?"40.

Поток обвинений нарастал. В закрытом письме "О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока. Обкомам, крайкомам, ЦК нацкомпартий, горкомам, райкомам ВКП(б)" от 29 июля 1936 г. говорилось: "Встав на путь индивидуального белогвардейского террора, троцкистско-зиновьевский блок потерял всякое чувство брезгливости и для осуществления своих преступных замыслов стал пользоваться услугами не только разгромленных остатков последышей белогвардейщины, но и услугами иностранной разведки, иностранных охранников, шпионов и провокаторов"41. В письме прозвучал прямой призыв к действию: "Теперь, когда доказано, что троцкистско-зиновьевские изверги объединяют в борьбе против Советской власти всех наиболее озлобленных и заклятых врагов трудящихся нашей страны - шпионов, провокаторов, диверсантов, белогвардейцев, кулаков и т. д., когда между этими элементами, с одной стороны, и троцкистами и зиновьевцами, с другой стороны, стерлись всякие грани - все парторганизации, все члены партии должны понять, что бдительность коммунистов необходима на любом участке и во всякой обстановке"42.

И бдительность проявилась незамедлительно. Охватившая страну кампания докатилась и до Кузбасса, где в 1936 г. обнаружились новые факты. 20 июля 1936 г. бюро Прокопьевского горкома ВКП(б) рассмотрело вопрос об А.П. Савиных, 1899 года рождения, члене партии с 1922 г. В 1919 г. он служил у Колчака. В качестве сотрудника редакции газеты "Ударник Кузбасса" был направлен на курсы работников газет в Москву, где в общежитии "протаскивал" идеи троцкизма. Об этом курсанты сообщили в учебную часть, и Савиных досрочно отозвали с курсов. Бюро исключило Савиных из рядов партии43. Но особенно показателен случай с разоблачением кандидата в члены Западно-Сибирского крайкома ВКП(б), главного инженера шахты Ворошилова в г. Прокопьевске Б.П. Кортелева. Б.П. Кортелев, 1900 года рождения, член партии с 1928 года, служивший у белых, допустил неосторожность. 22 августа 1936 г. в разговоре с членами ВКП(б), сотрудниками НКВД по вопросу отказа Зиновьева и Каменева от защиты Кортелев заявил: "Зиновьев и Каменев в прошлом были учениками Ленина. Знают, что большевики, убежденные в правильности своих идей, никогда не нуждались в какой-либо посторонней защите"44. Коротелев исключен из рядов ВКП(б) за клевету на партию45.

Обстановка в Кузбассе предельно накалилась с разоблачением "контрреволюционной, белогвардейской, террористическо-диверсионной организации"46, возглавляемой бывшим троцкистом, заместителем начальника Кемеровокомбинатстроя Я.Н. Дробнисом. Кемеровокомбинатстрой (ККС), созданный в 1922 г., осуществлял руководство и контроль за строительством крупнейших промышленных предприятий. Он координировал строительство 13 объектов, в числе которых - Кемеровская электроцентраль, коксохимический и азотно-туковый заводы.

6 августа 1936 г. после получения закрытого письма ЦК ВКП(б) от 29 июля было созвано экстренное заседание бюро Кемеровского горкома ВКП(б), положившее начало "делу". Обсудив на первом заседании письмо и дав оценку троцкистско-зиновьевскому блоку, бюро поставило вопрос о бывших троцкистах местной парторганизации. Уже на втором заседании, созванном через час, обсуждался вопрос о Я.Н. Дробнисе. Членам бюро к тому времени уже стало известно, что Я.Н. Дробнис, относящийся к "старой гвардии" (член партии с 1907 г.), исключался из партии XV съездом ВКП(б) за принадлежность к троцкистскому блоку, но затем был восстановлен в партии в 1930 г. Заместителю начальника ККС вменялось в вину то, что он, занимая высокий пост, направлял на стройки и предприятия членов созданной им контрреволюционной группы. Указывались и конкретные обвинения: диверсионные акты "в целях парализации строительства химической промышленности в Кемерово (развал Автотранса, Кемжелдора, жилстроительства и т. д.)"47. Бюро горкома исключило Я.Н. Дробниса из партии. В тот же день, 6 августа 1936 г., он арестован органами НКВД48.

За "разоблачением" Я.Н. Дробниса последовали поиск и обвинения "членов группы", как правило, руководящих работников. Сохранившиеся в Государственном архиве Кемеровской области документы содержат сведения о некоторых из них, но более всего вероятно, что их "выявили" гораздо больше. 7 августа 1936 г. бюро горкома исключило из партии С.Ф. Игнатьева, начальника проектного отдела Химстроя, 10 августа - Ф.Л. Игнатюка, заместителя начальника Кемеровопроекта ККС (оба - представители "старой гвардии", бывшие оппозиционеры, высланные из Ленинграда), Н.П. Смирнова, начальника Автотранса ККС, Ю. Н. Зинюка, начальника Кемпроекта, Б.М. Генина, начальника Кемеровского дорожного строительства, 27 августа - С. С. Новикова, директора Кемеровосети ККС, выступившего с защитой Я.Н. Дробниса. На август 1936 г., помимо Я. Н. Дробниса, органами НКВД были арестованы Ф.Л. Игнатюк, Ю.Н. Зинюк, Н.П. Смирнов, Б.М. Генин49. В участии в контрреволюционной организации обвинен и подвергнут аресту Б.О. Норкин, член партии с ноября 1917 г., работавший начальником ККС с 1932 г. по сентябрь 1936 г.50 Таким образом, преследовалась цель создания видимости широкомасштабного заговора, охватившего важнейшие промышленные объекты.

Дело "контрреволюционной, белогвардейской, террористическо-диверсионной организации" не прошло бесследно и для руководства города. Запсибкрайком ВКП(б) вскоре освободил от работы первого секретаря Кемеровского горкома ВКП(б) Якушина, снял с работы председателя горсовета Лобанова, допустивших деятельность "вредителей"51.

Я.Н. Дробнис и Б.О. Норкин вместе с пятнадцатью другими обвиняемыми осуждены на Московском процессе т. н. "Параллельного антисоветского троцкистского центра" в январе 1937 г. Судя по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР, цель "центра", созданного в 1933 г. по указанию Л.Д. Троцкого в Москве, заключалась в свержении советской власти в СССР. Средством достижения цели выступила вредительско-диверсионная, шпионская и террористическая деятельность. Троцкистские центры создавались на местах. В Новосибирске по указанию Ю.Л. Пятакова был организован западносибирский центр, вершивший диверсионную и вредительскую работу. Подсудимые обвинялись в шпионаже в пользу германской и японской разведок, в создании террористических групп, готовивших покушения на руководителей партии и государства. Я.Н. Дробниса и Б.О. Норкина, как и большинство обвиняемых, приговорили к расстрелу. В настоящее время приговор, вынесенный в 1937 г., отменен52.

Перед нами факты обвинений. Но свидетельствуют они не о "происках белогвардейцев", а о намерениях власти. Фальсифицируя процессы, власть стремилась найти оправдания неизбежным срывам в экономике, которая строилась форсированными темпами. Для этого и требовался "образ врага", убедительность которому придавали и "связи с белогвардейцами".

Итоги Московского процесса подвел февральско-мартовский (1937 г.) пленум ЦК ВКП(б). Обновленный "образ врага" нашел успешное сочетание с теорией Сталина об усилении классовой борьбы по мере успехов социализма, окончательно утвердившейся на пленуме. Выступив с докладом, Сталин обосновал идущие и будущие репрессии: "Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы все более и более ручным. ...Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных"53.

Вскоре последовало новое наступление на "бывших". 31 июля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило представленный НКВД проект оперативного приказа о репрессировании бывших кулаков, уголовников и антисоветских элементов54. Согласно проекту приказа, репрессированию подлежали ведущие антисоветскую деятельность бывшие кулаки, члены антисоветских партий, бывшие белые, жандармы, чиновники, каратели, бандиты, реэмигранты, участники антисоветских организаций, церковники и сектанты, уголовники-рецидивисты. При этом бывшие белые упоминались в списке трижды: бывшие белые, скрывшиеся из мест репрессий и заключения и продолжающие заниматься антисоветской деятельностью; участники ликвидируемых казачье-белогвардейских повстанческих организаций; бывшие белые, содержащиеся в тюрьмах, лагерях, трудовых поселках и колониях и продолжающие там антисоветскую работу55. Подлежащие репрессированию разбивались на две категории. Относящиеся к первой категории наиболее враждебные элементы подлежали немедленному аресту и по рассмотрению дел тройками - расстрелу. "Менее активные" элементы второй категории подлежали аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них - заключению на те же сроки в тюрьме по определению троек. В документе приводилось количество подлежащих репрессии в различных регионах СССР. Операцию планировалось начать 5 августа 1937 г. и закончить в 4-х - месячный срок56.

Что готовил проект Западно-Сибирскому краю? В крае предполагалось репрессировать 17000 человек (по первой категории - 5000, по второй - 12000). Для сравнения: наиболее близки к Западно-Сибирскому краю лишь два центральных региона. Это Ленинградская область - 14000 человек (по первой категории - 4000, по второй - 10000) и Московская область - 35000 человек (по первой категории - 5000, по второй - 30000)57. Данные обстоятельства, по нашему мнению, выступают как одно из объяснений роста репрессий на территории Кемеровской области в 1937 г.58 Очевидно, такая же ситуация прослеживается и в других регионах СССР.

Важен и следующий факт. В 1937 г. в Новосибирской области по делу "белогвардейско-монархической организации РОВС (Российского Общевоинского Союза)" арестовано 20731 человек. Это одно из самых значительных "дел" периода террора по количеству жертв. Подробную записку о нем составил недавно назначенный начальник УНКВД Новосибирской области Г.Ф. Горбач. В декабре 1937 г. она была представлена Ежовым Сталину. Вождь наложил резолюцию: "Всех бывших офицеров и генералов по записке Горбача нужно расстрелять". Вслед за этим нарком сделал собственную пометку: "Исполнено. Послана телеграмма. 16/XII 37. Ежов"59. Говоря о массовых репрессиях, нельзя не отметить, что одним из их инициаторов и исполнителей являлся кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Р.И. Эйхе.

28 июня 1937 г. Сталинский горотдел НКВД провел операцию по ликвидации в г. Сталинске и пос. Осиновка "мощной монархической организации", якобы готовившей восстание на случай войны СССР с каким-либо из капиталистических государств. По делу привлекались стоявшие на учете в НКВД бывшие белые офицеры: штабс-капитан князь А.А. Гагарин, работавший на КМК в отделе главного электрика, капитаны П.В. Турчанинов, Ф.И. Филонов, К.Т. Левченко, И.К. Морозов, поручик К.В. Волков, бывший казачий атаман Степанов и другие. Всего по делу было арестовано 65 человек. В пос. Осиновка в числе других арестовали Н.Л. Волошина, отца будущего писателя, лауреата Сталинской премии А.Н. Волошина. Последнему вменялось в вину то, что он вместе с начальником отдела Осиновского "Шахтстроя", поручиком колчаковской армии А.Б. Бакакиным занимался созданием в Осиновке повстанческого отряда. 9 июля 1937 г. дело на А.А. Гагарина, П.В. Турчанинова и других рассмотрела "тройка" при УНКВД по Западно-Сибирскому краю. Все обвиняемые приговорены к расстрелу и расстреляны 19 июля 1937 г. Дело по обвинению Н.Л. Волошина рассматривалось "тройкой" 25 июля 1937 г. Он приговорен к расстрелу, приговор приведен в исполнение 14 августа 1937 г.60

Идея борьбы с "белыми" продолжала жить и тогда, когда миновал "большой террор". Она получила отражение на страницах "Краткого курса истории ВКП(б)", вышедшего в 1938 г. "Краткий курс" вобрал в себя все аспекты сталинской идеологии. Исходя из ориентации на теорию нарастания классовой борьбы, в издании последовательно освещается противостояние партии и ее врагов. Здесь, в частности, можно обнаружить хорошо знакомые строки, связанные с убийством С.М. Кирова: "Уже тогда, в 1935 году, стало ясно, что зиновьевская группа является замаскированной белогвардейской организацией, которая вполне заслуживает того, чтобы с ее членами обращались, как с белогвардейцами"61. И это далеко не единственное упоминание "бывших белых", содержащее прямой призыв к их преследованию. "Краткий курс" был призван воспитывать новые поколения, перед которыми стояла и задача непримиримой борьбы с любым врагом сталинского режима.