В первой половине шестидесятых годов обнаруживается сдвиг. Перемещение центра тяжести борьбы непосредственно на российскую территорию.
Но ростки нового времени видны уже в конце пятидесятых годов. Переплетаются с тускнеющими явлениями периода предыдущего. Блекнут упования на дальнейшее развитие “хрущевского чуда”, расчеты на реформизм… Сумеет ли НТС, еще раз, предвосхитить ход событий?..
Это – появление за рубежом “Доктора Живаго”. Это – присуждение 23 октября 1958 года Нобелевской премии по литературе Борису Пастернаку. После сталинского безвременья – первое общепризнанное имя глашатая свободы. Имя, вокруг которого начинает объединяться мыслящая молодежь.
Борьба не может быть анонимна. Нужны имена мыслителей и героев. “Вечерняя Москва” отмечает с тревогой, что рукописные копии стихов Пастернака распространяются среди студентов и учащихся в восточных, “целинных”, районах России. Это – начало развития Самиздата. Сначала поэтического, затем и политического. Стихи Пастернака из “Доктора Живаго”, ходившие в списках, напечатаны в журнале “Грани”. Начало Тамиздата…
Новые веяния – новые пожелания из России…
“Один друг из России, обрисовывая обстановку в стране, просил особенно не упускать из виду возникновение и развитие 'второй, подлинной общественности', которая уже успешно противостоит 'первой, казенной'” (“Посев”, 10 мая 1959 г.).
Такие утверждения кажутся чересчур оптимистическими в переходное время конца пятидесятых годов. Но оправдают себя в дальнейшем.
Вторая общественность… Есть ли признаки ее возникновения? Правда, в советской печати упоминается все чаще о “гадах” и “клеветниках”, захваченных гебистами. Одиночки? Или принадлежат к группам, характер и тенденции коих определить еще невозможно? Но факт сам по себе красноречив: власть уже не может замалчивать наличие людей, активно борющихся против тоталитарного строя {См. 1-е приложение к этой главе}. Связаны с НТС или нет – это не так существенно. Распространяют идеи. Те, которые НТС забрасывает в страну, или им сродные. Это главное. Власть это понимает. Свидетельствует об этом, например, радиостанция “Волга”, обслуживающая наши войска в ГДР.
17 октября 1959 года… У микрофона “офицер юстиции” Любомирский. Перечисляет правительственные “заботы”, ожидающие военнослужащих, общающихся с НТС. Заключение в тюрьму от 10 до 15 лет, с конфискацией имущества. Или… “высшая мера наказания, тоже с конфискацией имущества”.
Крутые меры соответствуют первым актам открытого неповиновения в самой России. О них мало знают в стране, за рубежом известно больше. “На днях печать всего мира обошли сообщения о забастовках и беспорядках в Кронштадте, Ленинграде, Киеве, Харькове, Запорожье, Иркутске” (“Посев”, 21 декабря 1958 г.). А в октябре 1959 года в далеком Казахстане – первые раскаты грома.
Темир-Тау… Новый промышленный центр. Летом там собрано много молодежи. Бытовые условия невыносимы. Полицейский зажим тоже. 3 октября молодежь поднимает бунт. В деле участвует более полутора тысячи комсомольцев. Затем – повторение в миниатюре венгерских событий. Первая волна карателей – военный отряд, прибывший из Караганды. Солдаты отказываются стрелять, дают себя разоружить, частично переходят на сторону “повстанцев”… 5 октября – вторая волна. Это – специальные части ГБ, переброшенные на самолетах из Алма-Аты, Акмолинска, Балхаша. Отчаянное сопротивление молодежи в течение двух суток. Убитые, раненые… На ГУЛаге новые питомцы. Темир-Тау – это начало, предвестник событий следующих лет.
Провинившиеся в Темир-Тау военные… В декабре того же 1959 года – приказ министра обороны маршала Малиновского по поводу “нарушения воинской присяги некоторыми солдатами и офицерами Туркестанского военного округа”. Своего рода перекличка Малиновского с “офицером юстиции” Любомирским. Перекличка “держиморд” между ГДР, Москвой и Казахстаном.
Так заканчивается переходное время конца пятидесятых годов.
В эти годы происходят существенные перемены: в лагере власти, в лагере освободительной борьбы, на мировой арене.
С 10 ноября 1960 г. в Москве – совещание 81 компартии, затянувшееся на три недели, из-за раздоров. Последний всеобщий форум коммунизма. Начало дробления коммунистического лагеря. Будет продолжаться и усиливаться вплоть до нынешних дней… Начало распри Москвы и Пекина.
Октябрь 1961 года… XXII съезд КПСС. Вторая десталинизация. Власть погружает снова нашу интеллигенцию в мир иллюзий: съезд якобы – исходная точка для дальнейшей либерализации, для доведения десталинизации до конца. На самом деле XXII съезд – предел, далее которого тоталитаризм ступить не может. Наоборот, будет пятиться. Признаков для этого достаточно. Это – начавшаяся в 1960 году кампания против “тунеядцев” и “паразитов общества”; растущие буйства дружинников, усиление борьбы против религии. Это – правительственные декреты, не сулящие добра.
{Например, в мае 1961 г. – два указа власти:
Об усилении борьбы с особо опасными преступлениями (применение высшей меры наказания – расстрела – указом значительно расширено).
Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими “антиобщественный, паразитический образ жизни”.
15 февраля 1962 г. – указ “Об усилении ответственности за посягательства на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников”.}
В своей резолюции от 10 февраля 1961 г. Совет НТС отмечает “попытки власти, выявившей свою слабость в период “либеральничанья”, перейти к реакционному зажиму”. Самоуверенность власти растет в связи с выявляющимся техническим превосходством над демократическими странами (в том числе и над США) .1961 год несет с собой космическую эру человечества. 12 апреля – первый полет в космос майора Юрия Алексеевича Гагарина.
В лагере свободы… 2 июня 1960 г. – похороны Бориса Пастернака. Первая политическая демонстрация в стране, организованная новыми поколениями России (из писателей старшего поколения присутствуют лишь В. Каверин и К. Паустовский)… Июль 1961 г. – “Всемирный форум молодежи” в Москве, первая массовая встреча нашей молодежи с западными сверстниками (700 участников из 91 страны).
1960 год – это также первые поездки в Москву и Ленинград членов НТС, русских и иностранных друзей нашей организации. Их контакт с русскими людьми нелегок. В стране еще господствует страх. Об этом свидетельствуют даже иностранцы, сочувствующие власти.
1960 год – это и время поступления в зарубежный центр НТС первых литературных рукописей из России. Время пробуждения. Наблюдается “расширение всех видов подполья, создающее атмосферу кружковщины и нелегальщины, появление все большего числа политических столкновений с властью” (из резолюции Совета НТС от 10 февраля 1961 г.).
Полную картину представить невозможно. Это – дело будущего. Говорить можно о скончавшихся (да и то не о всех, оберегая их семьи). Либо о внутрироссийских членах, оказавшихся впоследствии на Западе.
Кто они, эти внутрироссийские члены Союза? По вполне понятным пропагандным мотивам власть отрицает вступление в НТС советских граждан. Есть только “гады”, пробравшиеся в страну из-за рубежа. Им дается соответствующая характеристика. В “Советской армии” (органе Группы советских войск в Германии) от 10 марта 1960 г. мы читаем, например, что это – “презренная шайка шпионов и провокаторов”. Сам зарубежный НТС, посыпающий таких людей, представляет собою картину “морального упадка, авантюризма, духовной обреченности”.
Естественно, по мнению власти (по крайней мере, в ее открытых высказываниях), такие люди никакого успеха на родной земле иметь не могут. О них в советских газетах пишут: “Чтобы легче проникнуть в душу народа, чтобы их приняли за “своих”, деятели НТС выкрикивают революционные лозунги. Но кого они хотят обмануть?” (“Советская Молдавия”, 11 октября 1960 г.).
Жертвы, понесенные НТС в начале шестидесятых годов, свидетельствуют, однако, о другом. Четыре случая…
2 августа 1960 г. “Правда” сообщает об аресте “засланного шпиона” Михаила Платовского. Захвачен в ночь с 16 на 17 июня 1960 г. на своей квартире в Киеве… Дополним от себя это официальное сообщение. Платовский – рабочий-фрезеровщик. Член НТС с 1946 года. Перешел тайно границу в 1952 году. Работал, значит, в революционном подполье целых восемь лет (в Днепропетровске, Киеве, Харькове, Смоленске, Минске). Успел за такое время “проникнуть в душу народа”.
2 ноября того же года агентство ТАСС сообщает об аресте еще одного “шпиона” – Василия Славнова. Кто он, не сказано. Добавим от себя: Славнов – член НТС с 1951 года, рабочий, по специальности слесарь. В течение ряда лет вел работу в Ленинграде, потом в Воронеже. Пытался установить связь своей подпольной группы с зарубежным центром организации. При этой попытке захвачен летом 1959 года.
О третьем, захваченном в 1960 году, члене НТС советские органы печати умалчивают… Анатолий Черепнев был студентом Ленинградского университета. Вступил в НТС. Создал на своем факультете группу единомышленников. Захвачен при распространении листовок. Отправлен на Воркуту… Обо всем этом молчат. Во-первых, изобразить коренного молодого ленинградца в качестве засланного шпиона никак нельзя. Во-вторых, случай Черепнева показывает, что “ядом” нашей организации уже охвачена какая-то частица студенческой молодежи нашей страны… Сделав такое открытие, власть начинает постепенно замалчивать существование нашей организации. Вскоре три буквы НТС больше не встретятся в советских газетах. Замалчивать тем более выгодно, что в освободительной борьбе жертвуют собою не только рядовые члены организации – фрезеровщики, слесари, студенты, – но и руководители. 5 декабря 1961 года Исполнительное бюро извещает кадры:
“Член Совета НТС Дмитрий Викторович Брунст в 1945 году ушел в Россию для ведения там работы. В течение ряда лет Д. В, Брунст активно вел подпольную революционную работу в России и поддерживал связь с зарубежным центром НТС. Д. В. Брунст был захвачен органами врага и сейчас находится во власти КГБ”.
В конце 1960 года Союз организует акцию по сбору средств внутри страны на усиление мощи радиостанции “Свободная Россия”… 16 августа 1963 года в “Посеве” напечатана рабочая инструкция Революционного штаба нашей организации “Членам НТС, формально находящимся в составе КПСС”…
В своем докладе в Париже 3 октября 1960 г. член Исполнительного бюро Совета НТС Е. Р. Романов говорит:
“Три черты характерны для нашей организации в России:
Первая черта – активность. Масштабы нашей организации в России большие, чем мы сами это улавливаем здесь за рубежом. Мы отстаем в своей оценке нашей деятельности в России…
Второй чертой следует признать нашу радикальность. Слухи о деятельности НТС усиливают представление о нас как о радикальной организации. Усиливает это представление и сама власть.
Третьей чертой организации НТС в России является недостаточная организованность… Члены Союза в России ожидают от нас, по крайней мере, идейно-политического, организационного и технического обслуживания”.
Обслуживание постепенно усиливается. Тему эту начинают затрагивать и литераторы. Например 22 октября 1963 года “Литературная газета” помещает статью Владимира Солоухина “Моченые яблоки”. Из нее явствует, что подпольные листовки стали обыденным явлением в стране.
Но развитие внутрироссийской организации НТС требует более углубленного анализа {См. 2-е приложение к этой главе}.
Отделить его от организации внутрироссийской становится постепенно все труднее… Работа над составлением новой Программы организации, соответствующей новому этапу борьбы. Проект составлен за рубежом. От внутрироссийских членов приходят отзывы, поправки, пожелания… То, что в этом деле делается в России и за рубежом, уже неотделимо.
Революционная, подпольная литература… Основная часть ее составляется еще, в первой половине шестидесятых годов, зарубежными силами организации. Потом в эту работу впрягутся внутрироссийские силы. Но политическое и идейное творчество зарубежных сил НТС не утратит своего значения. Оба творчества – зарубежное и внутрироссийское – сольются воедино.
Значение и рост этого идейного наступления отражаются в советской печати.
Сперва, в начале шестидесятых годов – тон спокойный, иронический, снисходительный. Так, мы читаем:
“Любые средства использует НТС для переправки в нашу страну своих демагогических антисоветских фальшивок. Брошюры, журналы, листовки, письма антисоветского содержания направляются по любому адресу, который удается узнать. Их суют в книжные посылки, в рекламные листы, в обшивку идущего из-за границы оборудования и т. д.” (“Советская Молдавия”, 11 октября 1960 г.).
Пятью годами позже, когда после продолжительного молчания власть опять заговорит открыто про НТС, тон уже другой:
“Сегодняшнее 'кредо' антисоветизма – перенести войну идей в социалистические страны, проникнуть в самое сердце социалистической идеологии” (журнал “Коммунист”, июль 1965 г.).
Кто занимается этим “проникновением в самое сердце”, тоже будет сказано вскоре:
“Франкфурт-на-Майне превратился в один из центров антикоммунистической пропаганды и подрывной деятельности против СССР и социалистических стран. Немалая роль в этой деятельности отведена так называемому издательству “Посев” – белоэмигрантскому притону, специализирующемуся на издании наиболее низкопробной антисоветской стряпни. Романов, Артемов, Тарасова и Ко набили руку на изготовлении наиболее ядовитого “психологического” оружия… Антисоветские пасквили, листовки и прокламации, напечатанные на тончайшей бумаге, чаще всего пересылаются тайными путями и распространяются из-под полы” (“Комсомольская правда”, 17 и 18 марта 1966 г., две статьи С. Голикова под общим заголовком “Альянс грязных рук”).
Тревога советской печати едва ли соответствует относительно скромным возможностям зарубежной организации, хотя еще действуют передачи радиостанции “Свободная Россия” (глушимые с особым остервенением).
Радиопередачи, правда, подкрепляются новыми методами идейного проникновения.
Значительно возрастает количество “стрел” – писем политического характера, посылаемых соотечественникам из зарубежных стран. В СССР идут теперь миллионы писем. Цензура все их проверить не в состоянии, граница становится более проницаемой. В декабре 1964 года в органе НТС “За Россию” мы читаем:
“Сейчас 'стрелы' летят на нашу родину из тридцати двух стран мира… количество разных 'стрел', разных почтовых отправлений достигает в этом году многих десятков тысяч”.
Постепенно усиливается контакт зарубежных организаций НТС с моряками советского военного и торгового флота. Матросы, да и офицеры, все охотнее идут на общение.
Особенно памятна встреча с нашими моряками 21 октября 1964 года, т. е. вскоре после падения Хрущева, в Тронхейме (Норвегия). Перед отходом кораблей члены НТС разворачивают в порту большой плакат. На нем значится: “Не только Хрущева, – всех их за борт!”… Общение не только в северно-европейских портах, – в портах американских, в австралийских, почти везде… {См. 3-е приложение к этой главе}.
В дело освободительной борьбы в тесном контакте с зарубежным НТС начинают включаться молодые иностранцы. Часть западной молодежи не может понять сущности тоталитаризма. Некоторые не понимают до сих пор. Это в нашей стране вызывает недоумение и раздражение:
“Должен сказать, меня по сей день удивляет, что на Западе есть люди – причем, молодежь – которые наивно думают, что в последние годы в России наступили свободные времена. Что могло измениться, если остался прежний строй?..
Мне обидно вспоминать, что один иностранный друг, с которым мы откровенно говорили, назвал меня “экстремистом” за то, что я рассказал, что с коммунистами нельзя полемизировать, а нужно бороться силой оружия” (“Посев”, 7 января 1965 г. – письмо из страны).
Но среди западноевропейской молодежи есть и другие. Они выявляются на самом пороге шестидесятых годов. Управление зарубежной организации НТС обращается к кадрам со следующей информацией:
“Что касается иностранцев, то впервые настало время, когда они могут активно включиться в наше работу и борьбу… Особенно легко знающим русский язык. Но и незнающие могут успешно встречаться с приезжающими из России людьми… Особое внимание нам следует обратить на тех, что собираются в Советский Союз… Наш контакт должен обеспечить правильное понимание ими проблемы, их правильный подход к русскому человеку” (“За Россию”, март 1960 г.).
Развитие работы зарубежной организации имеет два последствия.
На Западе выходят книги, посвященные деятельности НТС: Гордон Янг – “Дом секретов” (США, 1959), Санчес де Грамон – “Тайная война” (Швейцария, 1962)…
Из страны власть реагирует по-своему. Ряд террористических акций, направленных теперь не на отдельные личности, а на объекты… 1961 год, ночь на 18 июля. Во Франкфурте-на-Майне, во двор издательства “Посев” заброшена пластиковая бомба… 1962 год, утро 7 августа. На территории строительства нового здания “Посева” обнаружен чемодан. В нем – бомба замедленного действия… 1963 год. Между понедельником 10 июня и четвергом 13 июня в районе радиостанции “Свободная Россия” происходит шесть взрывов. На расстоянии от 150 до 700 метров от радиостанции.
В правительственных кругах демократических стран зарубежный НТС не встречает активной поддержки. В лучшем случае проявляется терпимость… 26 июня 1967 года в резолюции Совета НТС “О возможности внешней поддержки освободительному движению” будет сказано:
“НТС считает своим долгом рассеивать иллюзии тех российских революционеров, которые рассчитывают на моральную и материальную поддержку революционной борьбы в России ведущими силами демократического мира”.
Ведущие силы не поддерживают… Но уже в 1961 году в Россию едут первые молодые иностранцы, идейно к НТС близкие. В марте 1965 года выходит первый номер нового бюллетеня НТС, на этот раз на английском языке. Издается в Лондоне, называется “Белл” (Колокол). Таких публикаций в разных западных странах будет много…
Теперь, перед руководством НТС за рубежом встает трудная дилемма. Следует ли оказывать поддержку всем стоящем на демократических позициях группировкам, зарождающимся в России? Или сосредоточить все усилия и возможности на внедрении исключительно лишь групп НТС в стране? Избирается первый вариант.
Груз тяжел. Брожение в стране многосложное. В людях и в их делах разобраться еще трудно.
С самого начала шестидесятых годов НТС в подполье не один. Появляются люди – борцы. Кто из них в одиночку? Кто имеет товарищей? Каковы идеи и цели?
Есть одиночки и целые группы, переходящие к непосредственному вооруженному действию. Револьвер и бомба… Цель – месть; далекий прицел – свержение тоталитарной власти. А что потом? – об этом не думали, было не до этого. С такими людьми связан грядущий призрак новой кровавой революции. Это пугает интеллигенцию. Для НТС этот путь неприемлем. Безыдейная борьба бесперспективна. Прямые покушения обойти без внимания все же нельзя. Они показатели народных настроений, своего рода “пульс нового времени” {См. 4-е приложение к этой главе}.
Но уже в первой половине шестидесятых годов выступают на арену борьбы одиночки и группы, несущие не бомбы, а идеи. Такие были и раньше. Но теперь их значительно больше. Раньше в советской печати о них лишь упоминалось как о “гадах” и “морально опустившихся людях”. Теперь становится известным, в какой-то мере, что эти люди делают, говорят, пишут. Вот два примера…
“В течение четырех с лишним лет старший инженер одного из отделов Главмосстроя, член КПСС Владимир Ларин, писал, размножал и распространял листовки, “разоблачающие сущность коммунистического режима”… В своей последней листовке Ларин пишет: “Какие бы идеологические комитеты ни создавали, какие бы пропагандистские кружки, школы и семинары ни открывали, сколько бы и какую литературу ни создавали, – ничего этим не достигаете” (“Правда”, 17 июля 1963 г. – статья “Злопыхатель”).
Сообщение само по себе красноречиво! О том, что листовки Ларина не ограничивались только критикой, свидетельствует их размер. Об этом “Правда” уточняет: “Одна страница рукописи едва уместится на шести страницах рукописного текста”…
Второй пример… Дело происходит в Куйбышеве. Касается молодого слесаря Александра Голика:
“Это было в прошлом году. Кто-то трусливо подкинул пасквильные листки. Один листок получили наложенным платежом в редакции газеты, другой нашли в ресторане в книжечке меню. Аноним обращался от имени молодежи. Адресовал свой злобный пасквиль к гражданам России. Что ни слово, то злобная клевета на нашу страну, на наш народ, клевета на социализм” (Правда”, 14 октября 1963 г. – статья “Перед судом народным”).
Зарубежным руководством Союза будет вскоре установлено, что Голик распространял литературу НТС. “Посев” 25 октября 1963 г. пишет:
“Владимир Ларин и Александр Голик – герои освободительной борьбы”.
Есть и другие одиночки… Полковник Олег Пеньковский. Вошел в связь с англичанами и американцами. Выдал им ряд военных секретов. Поступок непростительный в условиях нормального государства. А в условиях государства тоталитарного, способного развязать третью мировую войну?.. Раздаются голоса, указывающие, что Пеньковский предал не Россию, а Хрущева, КПСС, КГБ (процесс Пеньковского 7–11 мая 1963 г., его расстрел – 17 мая).
В шестидесятых годах учащаются бегства из нашей страны. Бегут люди, весьма отличные друг от друга. Это тоже признак протеста, признак несогласия с неосталинским курсом власти {См. 5-е приложение к этой главе}. После бегства начнутся высылки. Но это дело будущего…
Бегства… А для инакомыслящих, остающихся в стране, вводится новое средство “перевоспитания”: заключения в дурдома. Осенью 1962 года писатели Валерий Тарсис (член НТС), а затем Валентин Овечкин заперты в психбольницы. 17 февраля 1963 года “Посев” бьет тревогу:
“Эти факты – как знамение на небе страны! В каком борении народ, его лучшие интеллектуальные силы! И какой нелепый вид, какая обреченность на лицах тюремщиков, пытающихся поймать в смирительную рубашку разлившийся в стране дух свободомыслия!”.
Одиночки… Есть они среди молодежи. Есть они, не менее мужественные, среди духовенства. После затишья военных лет – новая волна религиозных гонений…
8 июля 1960 года “Известия” повествуют о суде над архиепископом Казанским и Марийским Иовом:
“Владыка громил в проповедях “погрязших в грехах безбожников” и на предписания патриархии оглашать верующим документы конгресса сторонников мира отвечал отказом”.
{По выходе из тюрьмы архиепископ Иов Казанский (Кресович) “лишен права совершать богослужения”. А архиепископ Черниговский Андрей (Сухенко) “отбывает восемь лет тюремного заключения” (“Посев”, 27 ноября 1964г.)}
В то же время начинается расправа над монахами Почаевской лавры… Выступая 4 декабря 1960 года в Кремлевском театре (на собрании, посвященном разоружению), патриарх Алексий заявляет, под гам и свист присутствующих: “Православная Церковь, несмотря на свои огромные заслуги перед родиной, снова подвергается гонениям. Но врата адовы не одолеют ее”. Последний протест патриархии…
Последствия двоякие. Часть верующих уходит в “катакомбы”. Первые по времени тайные общества, преимущественно религиозные. Хотя есть уже и другие {См. 6-е приложение к этой главе}. Другое последствие: много верующих уходит в секты.
Позднее вырисовываются новые фигуры православных иерархов-борцов.
21 ноября 1965 года священники Николай Эшлиман и Глеб Якунин подают патриарху Алексию докладную записку о трагическом положении церкви (записка – в форме открытого письма). 5 декабря того же года они обращаются с заявлением в Президиум Верховного Совета СССР к Подгорному… Оба лишены права служения. По тому же пути пойдут и другие…
Временные послабления… Ноябрь 1962 года – в “Новом мире” опубликован рассказ Солженицына “Один день Ивана Денисовича”. Потрясающее впечатление как в России, так и в Зарубежье. В тоталитарной системе пробита первая брешь…
Первые зажимы.
20 января 1963 года “Известия” печатают статью “Турист с тросточкой”. Это – лобовая атака против лауреата Сталинской премии Виктора Некрасова за его очерки “По обе стороны океана” (“Новый мир”, №№ 11-12, 1962 г.).
Добираются и до “Нового мира”… Зажим литературы производится постепенно. Это позволяет делать отсев… Часть литераторов, после первых взрывов свободолюбия, снова согнет спины. Уже 25 января 1963 года “Посев” приступает к развенчанию Евгения Евтушенко: он теперь катается коммивояжером власти по Европе: Западная Германия, Франция, франкистская Испания… Некоторые остаются на полпути. Другие вступают в открытый бой… Так, в июне 1967 года появляется письмо А. Солженицына 4-му съезду писателей СССР.
Критическая литература уходит в подполье. Уходит в Самиздат, но и в Тамиздат… Одна из первых ласточек этого – “Неспетая песня” М. Нарицы, напечатанная в октябре 1960 года в “Гранях”. В декабре 1962 года “Грани” печатают “Сказание о синей мухе” Валерия Тарсиса.
Многие люди еще боятся Тамиздата. Но потом процесс передачи рукописей начинает быстро развивагься. Благодаря Тамиздату становятся известными труды ряда наших литераторов. Всех не перечтешь {См. 7-е приложение к этой главе}.
Перед НТС встает новая трудоемкая задача переправки в Россию книг Тамиздата. Переправка книг внутрироссийских авторов, не могущих печататься на родине… Переправка книг зарубежных русских (да и иностранных) авторов, для наших соотечественников недоступных. Дело это, начатое в шестидесятых годах, продолжается и поныне. В него потом, кроме НТС, впрягутся и другие зарубежные силы.
Одновременно с пробуждением литературы в стране зарождаются два параллельных процесса: стихийные, локальные вспышки народного гнева и зарождение в больших городах страны оппозиции, стремящейся уложить свои стремления и требования в рамки существующей “законности” (вернее, незаконности).
В конце пятидесятых годов Темир-Тау был лишь предвестником бури. Теперь раскаты грома пошире.
1961 год… В апреле – забастовка рабочих в Горьком. А в Одессе портовые рабочие отказываются грузить продовольствие для Кубы. Бунт домохозяек, из-за нехватки продовольствия, в Ярославле…
1962 год… Май – беспорядки на Новокраматорском машиностроительном заводе (Донбасс)… Июнь – волнения и столкновения с милицией в Иванове на заводе сельскохозяйственных машин и на текстильной фабрике…
Но июнь 1962 года – это, прежде всего, Новочеркасск. Народное восстание, подавленное со звериной жестокостью (описано уже не раз, в частности, А. Солженицыным).
Новочеркасск – не одинокое явление. В материалах “Посева” сообщается (июль 1962 г.):
“Различные лица свидетельствуют, что аналогичные события были и в других местах… Командир армейского соединения в Донецке отказался дать приказ стрелять в рабочих и застрелился… Свидетели утверждают, что число жертв по трем городам Донбасса (Донецк, Артемьевск {Так в тексте книги - Ред. эл. версии}, Краматорск) составляют несколько тысяч человек. Есть отрывочные сведения, что кровавые усмирения забастовок имели место в начале июня также в Омске, в Кемерово и в других местах Кузнецкого бассейна”.
Волнения не ограничиваются рабочей средой. 1 марта 1963 года “Посев” пишет: На Кубе “группа советских военных в составе по крайней мере 14 человек ушла в горы к антикастровским партизанам в провинции Эскамбрей… Другая, меньшая группа, в составе 3-5 технических инструкторов прорвалась на американскую военно-техническую базу Гуантанамо и получила там политическое убежище”.
Заходящая в тупик власть свергает Хрущева. Исполнительное бюро НТС обращается, по случаю этого события, к кадрам организации:
“Произошло событие исключительной важности. В результате партийного переворота свергнут Хрущев… Свергая Хрущева, возглавители КПСС ставят своей целью укрепить положение власти. Брежнев, Косыгин и те, кто их поддерживают, кровно связаны со сталилщиной. Ничего хорошего ожидать от них нельзя.
Но всякая перемена на верхах диктатуры всегда временно ослабляет диктатуру. И этим ослаблением необходимо без промедления воспользоваться.
Новые диктаторы будут обещать народу “молочные реки и кисельные берега”… Они будут обещать политику мира. Они вынуждены делать это, чтобы создать себе популярность в народе. Но ни одному слову их верить нельзя.
Граждане России! В жизни нашей Родины наступил исторический час. Народу, как воздух, необходимы свобода, мир, благосостояние. Надо их не только требовать – надо их брать с боем” (“Посев”, 23 октября 1964г.).
После известной выжидательной паузы народное недовольство проявляется снова. Оно составляет как бы фон, на котором начнут выделяться отдельные крупные фигуры… 24 апреля 1966 г. – волнения в Ереване… 12 апреля 1967 года – бунт экипажа советского торгового судна “Янис Райнис” в восточных водах Средиземного моря (зачинщик – помощник капитана Василий Цепков)… В начале ноября того же года – забастовка на Харьковском тракторном заводе, и т. д.
На этом фоне вырисовывается постепенно организованная борьба.
Все начинается с литературной фронды молодежи. Слово теперь за ней.
В своем реферате в Лондоне один из руководителей НТС – А. Н. Артемов – делает следующий анализ:
“Если считать, что люди, в среднем, начинают систематически помнить жизнь лишь с пяти лет, то в 1964 году помнящих революцию 1917 года можно было бы насчитать всего лишь около 17% населения. Годы нэпа могли бы помнить около 30%, ежовщину – около 45%.
С другой стороны, около 45% населения не помнит войны, а около 35% и родилось после нее. Примерно 33% (треть населения) не помнят Сталина, а свыше 25% (более четверти населения) и родилось после его смерти” (“Посев”, 24 апреля 1964 г.).
Молодые люди, занимающиеся поэзией… Только ли поэзией? Вероятно, и не занимались бы ничем другим, если бы тоталитарная власть не стала душить с самого начала их свободного творчества. Но власть ополчается сразу. Показывает клыки при виде молодежи, читающей стихи у памятника Маяковского, Это видно, например, из статьи “Кубарем с Парнаса”:
“Этот крик они не прочь были выдать за некую, собственную политическую программу… В. Носов – в прошлом студент Института иностранных языков – презрительно сплевывал, когда при нем говорили о том, что для нас свято. В. Буковский – в прошлом студент биолого-почвенного факультета МГУ – разносил сплетни из антисоветской зарубежной прессы… Не удивительно, что таких “прогрессистов” используют всякие злобствующие отщепенцы. Так возник, отнюдь не как Афродита из пены морской, некий Ю. Галансков, вызвавшийся играть роль “теоретика”. Сам он стихов не читал, подбивая на это легкомысленных дурачков, заболевших манией славы. Галансков клеветал на наш народ, старался духовно растлить неопытных” (“Комсомольская правда”, 14 января 1964 г.).
Галансков – член НТС. Но главное то, что он герой – человек, способный, по советской терминологии, “духовно растлить”, а по общечеловеческой терминологии, – побудить лучших к борьбе… В конце 1961 года Галансков выпускает подпольный журнал “Феникс”. Помогали Галанскову Эдуард Кузнецов и Владимир Осипов – два имени, которые тоже войдут в хронику освободительной борьбы… 20 декабря 1962 года, на пресс-конференции в Париже, “Грани” представляют экземпляр “Феникса” – единственный экземпляр, попавший в Зарубежье…8 марта 1963 года “Посев” печатает строки “Человеческого манифеста”, запомнившиеся каждому из нас:
“Вставайте! Вставайте! Вставайте!
О, алая кровь бунтарства!
Идите и доломайте
Гнилую тюрьму государства!”
1965 год… Зарождается “СМОГ”. Сообщество молодых литераторов. Расшифровка четырех букв – “Смелость, Мысль, Образ, Глубина”. Члены СМОГа составляют свой Манифест. В нем говорится:
“Современное искусство зашло в тупик, повернуть назад и найти выход оно не может… Национальное искусство умерло. Мы его должны и обязаны воскресить” (“Посев”, 2 июля 1965 г.).
Власть принимает по отношению к СМОГу иронический тон. Это явствует хотя бы из фельетона Л. Лиходеева “Отраженная гипербола”:
“Самое молодое общество гениев, чей лозунг “Смелость, Мысль, Образ, Глубина”, а основа творчества – Сжатый Миг Отраженной Гиперболы, издало свой манифест. Говорят, его всенародно огласили где-то возле памятника.
Манифест как манифест. Он исправно отражает новую эру в искусстве и приводит свод правил, в результате реализации которых искусству будет хорошо. Оно зацветет и заколосится” (“Комсомольская правда”, 20 июня 1965 г.).
Ирония, плохо скрывающая зарождающуюся тревогу. От прямых репрессий против СМОГа власть пока что воздерживается.
{Однако первые мероприятия КГБ уже налицо. 13 февраля 1964 г. был арестован поэт Иосиф Бродский. Его судят в Ленинграде как “паразита”. Дальнейший ход репрессий хрущевский режим завещает брежневскому}.
“Смогисты” не только пишут, но и выступают открыто. 14 апреля 1965 года – митинг на площади Маяковского. Присутствуют сотни молодых людей. Плакаты: “За свободу слова!”, “За свободу искусства!”. Шествие по улице Горького к Центральному дому литераторов. Задержано 17 участников…
11 февраля 1966 года “Посев” публикует призыв СМОГа; в нем говорится:
“Наша душа нужна народу, нашему великому и необычайному русскому народу… Нас мало и очень много… Сейчас мы отчаянно боремся против всех. От комсомола до обывателей, от чекистов до мещан, от бездарности до невежества – все против нас. Но наш народ за нас, с нами!” (место и время – “Россия, XX век”).
В поддержку смоговцам зарубежный НТС мобилизует своих иностранных друзей. Вскоре после опубликования воззвания образуются на Западе группы содействия СМОГу. Первые комитеты – в Осло и в Бергене (Норвегия), в Мальме (Швеция), в Копенгагене (Дания). Во Франции образуется группа “Ар э прогрэ” (Искусство и прогресс), в Бельгии – “Фламандский комитет солидарности с Восточной Европой”.
Начало 1966 года – это, по существу, время конца поэтической фронды. Пока имели место ее последние взлеты, в Москве и в других городах страны уже началась прямая политическая борьба.
16 июля 1965 года НТС в “Посеве” сообщает об аресте в Москве 25 апреля молодого английского преподавателя Джеральда Брука. Арестован на квартире врача Юрия Константинова. Ловушка гебистов. Власть представляет, разумеется, Константинова в роли предателя Брука. Такая клевета на честных людей – дело привычное. В чем провинился Брук? Привез в Москву “литературу, инструкции и некоторые пропагандно-технические приспособления от Революционного штаба НТС”. В общем, посланец нашей организации. Такой, каких ездит много.
Провалы в революционной работе неизбежны. Тут нечего удивляться. Достоин удивления тот оборот, который Лубянка придала этому делу.
22-23 июля 1965 года – процесс Брука в Москве. Первый крупный политический процесс с 1938 года… Первый процесс власти против НТС. Каковы причины такого громогласного дела? Объявив нашему Союзу открыто войну, не встает ли власть на опасный для нее путь? {См. 8-е приложение к этой главе}
29 октября на Запад приходят первые сведения об аресте Андрея Синявского и Юлия Даниэля. Это – детонатор начала открытой борьбы. В рамках законности: “Уважайте собственную Конституцию”.
Первый акт – бурная демонстрация протеста на Пушкинской площади в Москве. Уже не чтение стихов. Требования открытого суда… Происходит это 5 декабря 1965 года – дата, которая запомнится.
{Выходящий в издательстве “Посев” журнал “Грани” (№ 62, 1966) опубликовал текст письма Александра Гинзбурга к Косыгину (декабрь 1965 г.). В нем сказано:
“Время сейчас, конечно, не сталинское, но и сегодня КГБ является серьезным тормозом на пути развития общественных форм жизни… Меня можно привлечь и осудить и за пользование иностранными источниками информации (я слушаю зарубежное радио, т. к. о деле Синявского и Даниэля в нашей стране до сих пор ничего не напечатано), и за знакомство с книгами этих авторов и одобрение их, и за участие в демонстрации 5 декабря… и за. высказывание вслух того, о чем я пишу в этом письме… Но я люблю свою страну и не хочу, чтобы очередные непроконтролированные действия КГБ легли пятном на ее репутацию. Я люблю русскую литературу и не хочу, чтобы еще два ее представителя отправились под конвоем валить лес”}
10-12 февраля 1966 года – процесс Синявского и Даниэля. Оба обвиняемые отказываются признать себя виновными. Суровость приговора поражает мировое общественное мнение: 7 лет – Синявскому, 5 – Даниэлю.
В те же дни прибывает из Москвы в Лондон, выпущенный из психушки, писатель Валерий Тарсис. Одного выпускают, двух других сажают за решетку…
{Незадолго до прибытия В. Тарсиса в Лондон вышла по-русски в издательстве “Посев”, а также на иностранных языках, его книга “Палата № 7”, описывающая пребывание лиц, неугодных режиму, в дурдомах. В. Тарсис сыграл большую роль в возникновении СМОГа}
Процессом Синявского и Даниэля власть не запугивает никого. Об этом свидетельствуют все дальнейшие события.
19 ноября того же года представительство “Граней” в Париже сообщает о появлении в России “Белой книги” по делу Синявского и Даниэля: 185 документов на 404 страницах. Составитель – Александр Гинзбург (в “Грани” поступил единственный экземпляр, вывезенный на Запад). “Белая книга”… Будет переведена и издана (усилиями НТС) в различных странах Запада. Даст первый толчок к пробуждению общественного мнения демократических стран. Власть это учтет…
25 января 1967 года “Грани” сообщают в Париже о выходе в СССР журнала “Феникс-1966”. Получен единственный экземпляр: 376 страниц. Редактор – Юрий Галансков. Новый “Феникс” резко отличен от своего предшественника 1961 года: вместо юношеских поэтических исканий – боевая политическая зрелость. В редакционной статье, озаглавленной “Можете начинать”, читаем:
“Вы можете выиграть этот бой, но все равно вы проиграете эту войну. Войну за демократию и Россию. Войну, которая уже началась и в которой справедливость победит необратимо, и никакие заведомо ложные измышления законов и указов не спасут предателей и мошенников”.
Освободительная борьба выходит из анонимности…
Примерно в те же сроки начинают более отчетливо вырисовываться контуры идейного движения, стоящего несколько особняком в деле освободительной борьбы. Это “Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа” (сокращенно – ВСХСОН). Конспиративная организация, христианская, традиционная, по духу близкая к НТС.
Сведения про ВСХСОН (“Вэсхасон”) приходят постепенно и отрывочно. 4 января 1966 года “Грани” выпускают в Париже пресс-коммюнике о том, что в Ленинграде раскрыта организация, занимавшаяся религиозно-философской проблематикой – “кружок Бердяева”. Правда начинает всплывать в связи с двумя процессами руководителей ВСХСОНа: в феврале-марте 1967 г. и в марте-апреле 1968 г. Становятся известными имена руководителей: Игорь Огурцов, Михаил Садо, Евгений Вагин… Становится известно, что эта многочисленная по советским условиям, с формальным членством, организация смогла просуществовать более двух лет (1964-1966), что ее Ленинградский центр имел разветвления в стране. Становятся известными и имена двух предателей.
Никто из деятелей ВСХСОНа не был обвинен в связи с НТС – ее и не было. В определенную пору родственные идейные поиски зарождаются независимо друг от друга…
17-19 января 1967 года в Москве арестованы: Юрий Галансков (еще до выхода “Феникса-1966”), Алексей Добровольский, Вера Лашкова… 24 января – арест Александра Гинзбурга.
22 января – демонстрация в защиту арестованных. Плакаты и транспаранты, требующие соблюдения законности. Арестованы: Виктор Хаустов, Владимир Буковский, Вадим Делоне, Евгении Кушев.
Расправа над манифестантами 22 января: Виктора Хаустова судят уже в феврале, остальных – 30 августа – 1 сентября. О мужественном поведении всех троих на суде узнается вскоре в Зарубежье.
После произведенных арестов в Россию едут, для защиты инакомыслящих, председатель норвежского СМОГа Гунар My, потом председатель Фламандского комитета Гидо ван дёр Мерш, многие другие. Гунар My, по возвращении из Москвы, организует 31 августа в Осло пресс-конференцию для мобилизации общественного мнения на Западе… С каждым днем более четко выражается московская общественность. Протестует против чрезмерно долгого содержания арестованных под следствием. Почти целый год…
Процесс четырех назначен на 11 декабря 1967 года. Но он отложен по неизвестным причинам. Теперь известно, по каким. Организуя суд Галанскова и Гинзбурга, власть решила посадить НТС на скамью подсудимых. Такое дело требует подготовки… 20 декабря 1967 года на торжественном заседании, посвященном пятидесятилетию чекистских органов, Юрий Андропов подчеркивает в своей речи, что надо считать Центральное разведывательное управление США и эмигрантскую организацию НТС опаснейшими врагами.
“Было бы неверно, – поясняет он, – закрывать глаза на то, что у нас имеются еще факты совершения антигосударственных преступлений и отдельные случаи враждебных антисоветских действий и поступков, которые совершаются нередко под воздействием враждебного влияния из-за рубежа”.
В словах главы Госбезопасности существенны три положения:
Во-первых, он признает, что в стране началась освободительная борьба. Это сущая правда.
Во-вторых, он утверждает, что, не будь “враждебного влияния из-за рубежа”, то и освободительное движение осталось бы в зачаточном состоянии. Это утверждение ложное, необходимое власти по тактическим соображениям.
В-третьих, он приписывает центральную роль в этом освободительном движении “эмигрантской организации НТС”. Это можно принять как субъективную оценку главой КГБ нашей деятельности.
В подготовке процесса четырех КГБ повезло. 6 декабря (т. е. за пять дней до предполагаемого начала процесса) в Москве арестован Николай Брокс-Соколов, прибывший из Франции. НТС посылал его к одной из своих групп в Москве. У него была литература, клише для листовок. Он был захвачен и арестован. Никакого отношения к Ю. Галанскову и его друзьям он не имел. Правда, одно клише содержало текст призыва к общественности – требовать гласного суда. Гебистам требуется время, чтобы его сломить и превратить в лжесвидетеля. Этим и объясняется отсрочка судилища.
Время, однако, не теряется зря. Ведут психологическую подготовку, чтобы показать населению страны НТС в качестве врага номер один “социалистического строя и всего нашего народа”. 20 декабря 1967 года в “Комсомольской правде” появляется статья заслуженного гебиста генерал-майора Малыгина. Иронически озаглавлена: “Рыцари революции”.
Описывает (в исковерканном виде, конечно) формирование групп НТС в России… 10 января 1968 года в “Известиях” – статья некоего Терентьева. Озаглавлена “Дно”. Повествует, в форме авантюрного романа, как молодой эмигрант, живший ранее в Венесуэле, был завербован в НТС по прибытии во Францию. Рассказывает, что такое НТС. Коряво, по-гебистски…
Январь 1968 года. Москва… Четверо подсудимых…
Один из них – Алексей Добровольский – сломлен. Дает нужные прокурору показания. Признает себя виновным… 10 января суд опрашивает Брокса-Соколова, который, ставши лжесвидетелем, говорит то, что ему подсказано… На “открытом” процессе публика состоит из гебистов. Показания свидетелей истолковываются судом произвольно, извращаются.
{Например, выступивший в качестве свидетеля, Евгений Кушев обращается с письмом в “Комсомольскую правду”, конечно, не опубликованным: “По существу, – пишет он, – я на суде только подтвердил показания Добровольского и Лашковой, что я взял у них по собственной инициативе почитать три брошюры, изданные НТС” (“Посев”, апрель 1968 г.)}
Но теперь не 1938 год. Обвиняемые – другие, герои. И общественность другая.
9 января генерал Петр Григоренко {Считавший себя “истинным ленинцем”, П. Григоренко включился еще ранее в освободительную борьбу. В октябре 1968 г. “Посев” напечатал его неопубликованное письмо в “Правду” и в “Известия”, обращенное к избирателям. Заголовок письма: “Почему я не буду голосовать за Косыгина”. За это письмо будущий защитник крымских татар подвергается аресту} передает иностранным корреспондентам текст заявления двенадцати друзей подсудимых, требующих допуска в зал суда. 19 января КГБ срывает пресс-конференцию о суде на квартире Людмилы Гинзбург (матери подсудимого)… Но сведения о суде все же становятся известными, распространяются за рубежом.
Производит впечатление поведение адвокатов. Выступают, не как подпевалы прокурора, а как настоящие защитники. По выходе из трибунала публика подносит им цветы. За свою смелую защиту адвокат Гинзбурга – Борис Золотухин – будет исключен из партии…
Другое новшество – пожалуй, главное: отзвук процесса четырех в стране. Протесты поступают в различные государственные и партийные инстанции, а также в органы печати. В ответ – как всегда, репрессии. На предприятиях, в учреждениях, учебных и научных заведениях, где работают “подписанты” протестов, проводятся заушательские собрания. На них выносятся заранее подготовленные “решения” об увольнении с работы. Так, например, происходит на профсоюзном собрании 16 апреля 1968 года – увольнение с работы подписантки учительницы В. Герлин. В заключительном слове она говорит: “Я не понимаю людей, лишенных гражданского нерва, людей, которых не интересует справедливость, как таковая, и связанная с ней честь нашей страны… Мне стыдно, стыдно за вас” (“Посев”, октябрь 1968 г.).
Напомним приговор. Галанскову – семь лет каторги, откуда он не выйдет живым. Бессмертный герой освободительной борьбы… Гинзбургу – пять лет, Добровольскому – два года, Лашковой – один…
НТС мобилизует в защиту осужденных западное общественное мнение. В недостаточных, очевидно, размерах: демократический мир тяжел на подъем. Но и на это власть реагирует болезненно. В помещенной в марте 1968 года в “Правде” статье “Крокодиловы слезы” сказано:
“Недавно им удалось мобилизовать за рубежом уважаемых и маститых писателей в защиту трех подлых отщепенцев, осужденных в нашей стране”.
Еще больше власть беспокоит другое. Процессом четырех, приговором Галанскова к медленной смерти корни инакомыслия в стране не вырваны. У приговоренных остаются в стране единомышленники. Не обнаруженные… Могут появиться и другие. По “наущению” НТС, конечно… Ведь сами по себе советские граждане додуматься ни до чего не могут… Об этом особенно показательно сказано в статье П. Маринина “Лишь бы платили – подлинное лицо главарей НТС”:
“Западные мастера идеологических диверсий отдают себе отчет в том, что на разных подонках, уже попавших в руки правосудия, далеко не уйдешь: гнилой лимон нельзя выжать один раз, не то что дважды. А что если?.. И где-то, на эмигрантских задворках, отыскивают организацию с русской вывеской, в данном случае НТС, срочно превращают ее в “центр идейной борьбы” и поручают завязать хоть какие-то связи с СССР. Авось найдутся новые подонки” (“Литературная газета” № 30, 1968 г.).
Впритык к суду четырех власть посвящает НТС ряд статей. Полный их учет сделать трудно {16 января 1968 г. – “Известия”, статья “Затянутые одним поясом”; 18 января – “Комсомольская правда”, статья “В лакеях”; 27 февраля – “Известия”, апокрифическое “Открытое письмо Брокса-Соколова М. Славинскому и его друзьям”, и т. д.}.
Центр НТС, со своей стороны, делает выводы:
“В официальной прессе было названо полное имя НТС, – Народно-Трудовой Союз. Этим узаконена его общеизвестность и право говорить о нем открыто.
Подтверждено наличие групп НТС в стране (так, описано возникновение группы на Волыни)…
Власть несет ответственность за обострение борьбы и злоупотребление именем определенной идейно-политической организации.
НТС в России должен осознать свое нынешнее значение, а его зарубежная часть должна всячески помогать правильной ориентации освободительной борьбы на родине” (“Посев”, февраль 1968 г.).
В 1968 году мы – в преддверии освободительного движения, тесно связанного, в первую очередь, с именем Юрия Галанскова. Открывается новая страница в истории России. Совет НТС анализирует в связи с этим роль нашей организации, бросая взгляд на пройденный путь {См. 9-е приложение к этой главе}.
Одиночки конца пятидесятых годов. Характерно, что советская печать замалчивает в ту пору, что именно писали и говорили “гады”:
“Партийная жизнь”, январь 1957 г.
“В Ростовской области были выявлены лица, распространяющие антисоветскую стряпню. Среди них был некий Жарков, работавший в заготовительных организациях Таганрогского сельского района. Он сумел пролезть в партию и, пользуясь ротозейством работавших с ним бок о бок коммунистов, вел враждебную работу”.
“Ленинградская правда”, 6 августа 1958 г.
В статье “Клеветники” газета сообщает о привлечении к суду рабочего Багрецова и доктора Гордиенко, изготовлявших и распространявших антикоммунистическую литературу.
“Комсомольская правда”, 26 декабря 1958 г.
В статье “Обманутое доверие” говорится об исключении из Тульского педагогического института студента Александра Воеводина. Каковы его взгляды – не сказано, а только:
“Саша Воеводин – прямолинейный человек. Ему ничего не стоит затеять спор с любым авторитетом. Он старается во всем полагаться на свой разум, стремится во всем сам разобраться”.
“Гудок”, 30 декабря 1959 г.
“Железнодорожник Носарев неделями разъезжал с вагонами по линии. Там он втихомолку испещрял тетрадные листки крупными печатными буквами, строчил гнусные клеветнические пасквили и разбрасывал их в почтовые ящики. Он призывал тех, в чьи руки попадут эти сложенные треугольниками письмишки, размножать их… Носарев хитрил, маскировался, изменял свой почерк”.
Из доклада Исполнительного бюро НТС на сессии Совета НТС (февраль 1964 г.) “Об организации НТС в России”.
“Численный состав организации, за истекшие два года, значительно увеличился, несмотря на то, что мы понесли потери как в результате действий врага, так и в результате утраты связи. Что касается утраты связи, то в большинстве случаев она произошла по нашей вине, ввиду отсутствия нужной техники. В меньшем числе случаев обрыв связи произошел по причинам, от нас не зависящим и нам неизвестным.
Помимо роста организации следует отметить, что как в 1962 г., так и в 1963 г. установилась связь с некоторыми членами Союза военного периода или попавшими в Россию во время войны.
Один из важнейших путей пополнения организации – создание членами Союза групп. Этот процесс особенно усилился в 1963 году. Но до сих пор при определении численности нашей организации мы не принимали в расчет членов групп, считая группу за единицу.
Мог ли численный рост организации быть большим? Да, мог и значительно. Во всяком случае, в той мере, в какой дело касается нашей деятельности из-за рубежа. Ограниченность эта лежит не в России. Ограниченность – в недостатке зарубежных кадров и средств.
Особенно следует отметить качественный рост организации. За эти два года нам удалось передать многим людям союзное понимание нашего дела, перебросить много политических материалов. Удалось повысить качество связи. Молодежь до 25 лет составляет теперь почти 50 % нашей организации… Основным действием было изготовление и распространение листовок. Часть точек работала систематически, а часть эпизодически. Распространение производилось из различных городов, для чего также производились выезды… Точкам, которые в этом нуждались, была оказана помощь техникой, пересылкой штампов и готовых текстов. Есть все основания считать, что изготовлением и распространением литературы НТС в России занимались не только связанные с нами члены и группы Союза. Кроме того, какая-то часть литературы (учитывая пропажу на цензуре и при провозе), засылаемая нами из-за границы, тоже циркулировала по стране, увеличивая тем самым общее количество революционной литературы в стране…
В результате работы НТС и в результате также того, что увеличивается число людей в России, которые, независимо от НТС, пользуются, для выражения своего недовольства режимом, теми же методами, что и мы (изготовлением и распространением самых разных форм подпольной литературы), власть принуждена была прибегнуть к контрмерам. Она открыла на страницах печати кампанию против подпольной литературы. Достаточно отметить три главных сообщения: дело Ларина (Москва), дело Голика (Куйбышев) и дело группы Файнера-Зайцева (Ленинград). Тем самым власть широко ознакомила страну с этим методом подпольной борьбы. Это особенно ярко видно из дела Голика, где имело место распространение литературы НТС, но организация не была названа по имени.
Однако, обвиняя НТС на страницах прессы в “идеологической диверсии”, власть тем самым признает идейное влияние НТС. Цель маневра власти заключается в том, чтобы представить народу дело так, будто идеи НТС не находят последователей в среде населения. А люди, изготовляющие и распространяющие подпольную литературу (в том числе и литературу НТС), будто являются “злопыхателями”, “клеветниками”, “выродками”, – т. е. людьми безыдейными. Иными словами, власть пытается отделить идею НТС от ее носителей в глазах народа…
Труднее всего обстоит дело с привлечением наших друзей к идейно-политическому творчеству. Трудность объясняется техническими причинами. Эта работа требует или очень обстоятельных писем, или личных встреч. Все же нам удалось получить от ряда членов НТС мнения и вопросы по Программе.
Мы уже говорили о работе по увеличению организации. Но следует еще отметить, что увеличению организации наших друзей в России способствует также распространение материалов НТС, призывающих к самоприему и действию. Именно таким образом, в результате деятельности нашей группы в Куйбышеве, встал на путь борьбы Алексей Голик…
В заключение следует отметить, что наша организация в России и ее деятельность не ограничиваются приведенными данными. Мы провели большую работу по распространению наших идей и продолжаем ее проводить. Молекулярный принцип организации дает каждому возможность также вступать в НТС и вести борьбу, не входя с нами в связь. Сведения о деятельности НТС в России, которая проводится людьми, нам неизвестными и не состоящими с нами в контакте, поступают из разных источников. Имеет также место явление, когда неизвестные нам ранее люди, по собственной инициативе, устанавливают контакт с нами. Продолжая работу, стимулирующую создание молекулярной организации, мы должны отстраивать организацию с двойной связью, поскольку это является важнейшей задачей в нынешних условиях развития революционного процесса в России”.
Работа среди моряков.
– 17 августа 1963 г. “Радио Москва” обращается со специальной передачей “для тех, кто в море”. Дает оценку НТС: “Ничего народного и ничего трудового у этой организации нет”.
– 13, 14 и 15 сентября 1963 г. “Советская Белоруссия” печатает три статьи А. Андреевича под общим заголовком “Пропаганда со взломом”. Говорится о случае на советском корабле “Станиславский”, где была обнаружена литература НТС:
“Подлой фальсификацией газет занялась одна из эмигрантских организаций – “Народно-Трудовой Союз”… Случай на “Станиславском” не единичен. Подобные “советские газеты” обнаружились на кораблях “Сиваш” и “Балашов”, во время их стоянки в Гуле… За каких-то два с лишним года на территорию социалистических стран было запущено 420 тысяч воздушных шаров и 250 миллионов клеветнических листовок”.
– 18 декабря 1964 г. “Ленинградская правда”, статья капитана А. Рябова “Вдали от родных берегов”.
“Сравнительно недавно в припортовых районах Антверпена, Гуля и других городов подвизалась агентура так называемого “Национально-Трудового Союза” – скопища подлецов, карателей, бежавших с территории Белоруссии и Украины вместе с гитлеровскими оккупантами…
Они очень любезны, стараются оказать услугу, пригласить домой “поговорить в семенной обстановке”… Наши моряки умеют разбираться в таких .доброжелателях” и “земляках”. Мы учили каждого моряка аргументации фактами, умению их видеть и осмысленно пересказать. Во время стоянок в своем порту наши пропагандисты и агитаторы слушают специальные лекции в. семинарах, устраиваемых партийным комитетом, получают разнообразный цифровой и иллюстрированный материал”.
Прямые действия.
– 17 августа 1961 г. в газете “Советская Россия” – сообщение о нападении на отделение милиции в Муроме Владимирской области. Приговор: к расстрелу 3 человека, к 15 годам тюрьмы – 3.
– 6 февраля 1962 г. – первые сведения в “Увита” и “Иль темпр” о покушении на Хрущева. Оно имело место 12 января 1962 г. в Минске. Выстрелил полковник, комендант города. Ранил Хрущева в левое плечо.
– 31 декабря 1962 г. – Сообщение Революционного штаба НТС:
“В Москве в марте этого 1962 года гебисты захватили группу, готовившую взрыв в новом здание Дворца Съездов в Кремле. Взрыв должен был произойти во время пленума ЦК по сельскохозяйственным вопросам. Сообщают, что участники группы отправлены на урановые рудники…
В Таганроге в конце августа этого года гебисты захватили на конспиративной квартире на Кавалерийской улице подпольную группу из восьми человек. В подвале было обнаружено много оружия и боевой техники. Подпольщики оказали при захвате вооруженное сопротивление…
В Ленинграде происходят часто вооруженные столкновения. Наиболее значительное из них было в конце лета 1962 года в районе Лесного института…”
– 3 августа 1963 г. – “Вечерняя Москва”. Дело студентов МГУ А. Фомичева, В. Самусенко, В. Юдина: Экспроприация огнестрельного оружия из кладовой отделения ДОСААФ …и нападение той же группы на оружейную кладовую клуба Бауманского района, 12 и 10 лет лишения свободы.
– 14 сентября 1963 г. – “Литературная газета”, статья Эллы Черепановой “Свидетели”. Об ограблении группой молодежи оружейной кладовой в Архангельске. Действовали курсанты мореходного училища Владимир М. (застрелился), Ашеулов и Остапенко.
– 18 февраля 1964 г. – “Красная звезда”, статья подполковника юстиции С. Шестака: “Озорство? – Нет, преступление”.
“К сожалению, хотя и редко, радиохулиганы встречаются даже в среде военнослужащих. Армейская общественность не может мириться с ляпами, которые засоряют эфир, нанося вред радиосвязи и радиовещанию”.
– 18 апреля 1964 г. – “Известия”, заметка “Город не услышал взрыва”.
В ней сказано, что под газоном небольшого сада близ Пятницкой улицы в Москве была заложена бомба… (Заметим, что там проходит магистраль, ведущая к правительственным дачам на территории между Москвой и Каширой.)
– 5 июня 1964 г. – “Посев”.
“В Московском высшем техническом училище имени Баумана арестовано несколько человек, создавших небольшую вооруженную группу под названием “Освобождение труда”. Говорят, что они собирали оружие”… В марте, на пленуме ЦК Комсомола, первый секретарь ЦК ВЛКСМ С. Павлов сказал, что “была арестована большая группа студентов Института международных отношений министерства иностранных дел… трое были отданы под суд… Им вменено в вику то, что они якобы готовили террористические акты против высокопоставленных лиц”.
– 23 января 1965 г. – “Правда”.
Бой неизвестного с отрядом милиции на Кишиневском аэродроме… Расстрел в Арзамасе двух рабочих за убийство милиционера.
– Май 1965 г. – “Правда Востока”, № 108: взрывы в Ташкенте.
“Первый взрыв прогремел у театра имени Навои 30 апреля. Следующие два – 7 мая на аллее Театральной площади и у ресторана Ташкент”… Действовал 19-летний Кунаев (устроил первый взрыв в канун 1 мая).
– 28 июня 1867 г. – взрыв у мавзолея Ленина: действовал Н. Крысенков.
Бегства.
– 1961 г. – волна переходов на Запад:
В июне в Париже – танцор Рудольф Нуреев.. . В августе в Канаде – проф. Клочко (лауреат Сталинской и Ленинской премий)… В августе в Вене – молодой ученый электроник Николай Середа… В октябре в Амстердаме – попытка вывезти насильно туриста Алексея Голуба (в связи с этим, на аэродроме – побоище гебистов с голландской полицией… во главе дерущихся гебистов – посол Николай Пономаренко).
– 10 сентября того же года – попытка трех молодых армян захватить самолет на линии Ереван – Эхегнадзор. В схватке с гебистами убит 25-летний Серж Туманян. Двое других – Генрик Сокоян и Гарег Янмовсесян – захвачены ранеными (“Комсом. правда”, 14.10.61).
– В конце года в Лондоне остается невозвращенец О. Ленчевский – специалист по опреснению морской воды… Он пишет Хрущеву из Лондона:
“Никита Сергеевич! Все дело в том, что мне не в чем каяться! Перечитывая все, что я вам написал ранее, я не смог найти там лжи или чего-либо, от чего можно было бы с чистой душой отказаться. Я осудил себя на изгнание именно потому, что не мог долее быть нечестным, внешне соглашаясь со всем, что вы говорите и делаете, а внутренне сомневаясь и не соглашаясь с вами во многом” (“Посев”, 26.8.62).
– 4 февраля 1964 г. – бегство в Женеве советского дипломата Юрия Носенко. След отыскался 10 февраля в Вашингтоне.
– 24 сентября 1965 г. “Посев” – сводка:
Московский студент Крысанов бежит пешком в Финляндию, а оттуда в Швецию… В Англию доставлен молодой матрос Юрий Рябов, сбежавший в Гибралтаре с советского учебного судна “Седов”… У острова Готланда с советского рыболовного судна бегут в Швецию два матроса-латыша.
– 10 марта 1967 г. – переход на Запад Светланы Аллилуевой.
– 20 октября 1967 г. “Посев” сообщает о переходе на Запад подполковника КГБ Евгения Рунге.
Одиночки и группы.
– 6 сентября 1959 г., “Известия” – статья “Сила и вера” Л. Шейнина, бывшего следователя по особо важным делам:
“Встречаясь, эти молодые люди, все чаще и чаше, начали вести прямые антисоветские разговоры. Хорохорясь и взвинчивая друг друга, они дошли даже до того, что решили приступить к созданию некого “реферата” со своими “политическими взглядами”. Словом, молодые люди постепенно и все быстрее начали катиться по наклонной плоскости. А в конечном итоге они представили собой… по существу безусловно антисоветскую группу. Позже они рассказали, что кое-кто из них даже предлагал написать и распространить гнусные листовки”.
– 3 марта 1960 г., “Московский комсомолец” – комментарий о деле 25-летнею студента Бориса Кокиева:
“Он произносил пылкие речи о том, что в Советском Союзе якобы “нет демократии”… При исключении из института заявил на собрании: вы мешаете мне жить, я проклинаю час, когда стал комсомольцем”.
– 26 мая 1960 г., “Комсомольская правда” – сообщение о раскрытии в городе Снятыне “группы клеветников”: Никита Панфилов, Николай Панченко, Константин Онуфриенко, Евгений Батюк и др.
– 3 июня 1960 г., “Известия” – статья “Иезуиты без сутаны”.
Это иеговисты. Их тайный центр был в Иркутске. Действовали по всей Сибири. Главарь – Владимир Клевцов.
– 15 июля 1960 г., “Вечерняя Москва” – заметка “Двойная жизнь студента С. Павлова”. Связь с иностранцами в СССР.
– 7 августа 1960 г., “Посев” – анализ статьи “Маски сорваны” из советского журнала “Смена”.
Это о раскрытии в городе Рубцовск (столица поднятой Алтайской целины) организации “носителей слова Божьего”. Главари: Федор Царегородцев и Александр Коржиков… “В том, чем они занимались, было очень мало религии, но зато очень много антисоветской пропаганды”.
– 3 сентября 1960 г., “Литературная газета”:
“Аноним, подписавшийся “Алексей Лихонравов”, обличал корыстолюбие и лицемерие коммунистической 'буржуазии'”.
– 16 сентября 1960 г., “Известия”:
“Аноним, подписавшийся 'дядя Матвей – садовник', обличал основу основ коммунистической идеологии – 'плоский, бездушный материализм'” (“Дядю Матвея” гебисты раскрыли, это был инженер Решетов) (“Посев”, 20 ноября 1960 г.).
– 6 ноября 1960 г., “Посев” – анализ на основании “Комсомольской правды” дела инженера Решетова.
– 23 декабря 1960 г., “Литература и жизнь” – о раскрытии в Москве подпольного издательства по выпуску религиозной литературы. Организатором был 24-летний Сергей Казаев:
“Он считал себя, в основном, мыслителем, поставщиком идей… Как бы главным инженером издательства “Аллилуя” стал Олег Ермнлин – механик производственных мастерских Государственной Публичной научно-технической библиотеки… Участвовали в деле рабочие этих мастерских Виктор Бекоенев, Геннадий Грачев, Ефим Котляр, старший фотолабораит Виктор Костромин, печатник Юрий Анакин и др. …Каждого можно было принять за честного советского труженика”.
– 9 июля 1961 г., “Известия” – заметка об обнаружении подпольного агентства печати в Москве. Руководителем был Г. Янов-Горонский. Он арестован. “Агентство” обслуживало иностранных корреспондентов в Москве.
– 1962 г., “Огонек” № 24 – статья “Конец пристанища Иеговы”.
Руководителем “иеговистов” был молодой Михаил Мовчан. Одновременно он был секретарем комсомольской организации в Джезказгане (Карагандинская область). Орудовал тайно: конспирация, курьеры, тайная типография… О последней журнал пишет: “Это квадратный бункер с электричеством, с аккумулятором, чтобы иметь собственный источник тока, с вентиляцией”.
– 1963 г., “Советская Россия” № 214 – доклад в Омске начальника областного управления КГБ М. Лякишева. Тема – листовки и поддельные газеты в городе, открытая “вражеская” пропаганда:
“Однажды, в очереди в магазине, некий Матанцев – механик школы-интерната № 6 – стал обливать грязью наш строй. Естественно, он тут же получил отпор от честных людей”.
– 28 августа 1963 г., “Известия” – статья “Отравленные семена”; автор – начальник КГБ Ленинградской области В. Шумилов:
“Ленинградский служащий экономист Ю. Н. Немецкий на протяжении нескольких лет встречался с приезжающими из США туристами…
В органы Госбезопасности поступило заявление о том, что инженер одного из Ленинградских проектно-конструкторских бюро В. Коршун распространяет антисоветские измышления…
В конце прошлого года Ленинградское управление КГБ арестовало некого А. Фенева. Он занялся активной антисоветской пропагандой, т. е. он умышленно совершал уголовное преступление, предусмотренное статьей 70-й Уголовного Кодекса РСФСР. Были у Фенева и друзья. Некоторые из них, кстати сказать, сами находились на грани преступления. В частности, бездельник и тунеядец Раузов, имеющий высшее образование, но нигде не работающий, работники публичной библиотеки Зиновьева и Тимашкова и другие… Фенев был предан суду и наказан”.
– 13 сентября 1963 г., “Посев” – дело о тайном обществе молодежи “Разлив” в городе Кызыл Тувинской АССР… В организации этой группы обвинена комсомолка Нина Сальникова – помощник прокурора города.
– 8 декабря 1963 г., “Казахстанская правда” – статья “Заживо погребенные”. Она касается религиозного подполья “ИПХС” (“Истинно-Православные Христиане Странствующие”)… Одиннадцать человек под следствием… Структура: члены двух категорий – “нелегалы” и “благодетели”.
“Нелегалы – это те, кто бросал семью, сжигал документы и уходил в подполье. В специально оборудованных тайниках – “кельях” – нелегалов содержала вторая часть секты – благодетели. Несколько “келий” образовывали “пределы”… “Пределы” находились в Средней Азии, Казахстане, в Саратове, Новосибирске, Бийске, Челябинске и в других городах.
Всей деятельностью секты руководил “центр” в лице престарелого “инока Варлаама” – он же Григорий Перевы-хин – и его первого помощника Богатырева… Стремясь законспирировать свою работу, руководители секты приобретали дома, которые документально оформлялись на “благодетелей”. Такие дома выявлены в Алма-Ате, Фрунзе, Джамбуле, Янги-Юле, на станции Тулькубас и в других местах…
Если просмотреть одиннадцать томов уголовного дела, то об “ИПХС” с полным основанием можно сказать, что это глубоко законспирированная и строго централизованная организация, которая под прикрытием религиозной деятельности занимается разнузданной антисоветской пропагандой”.
– 18 января 1964 г., “Ленинградская правда” – дело студента Фрезюка.
“На студенческом диспуте Фрезюк, скрывавшийся под чужой фамилией, выступил с грубой клеветой на советскую молодежь. Непонятная, удивительная близорукость коммунистов радиотехнического факультета, которые незадолго до этого намеревались принять Фрезюка в члены КПСС”.
– 7 апреля 1966 г. в Москве, на площади Дзержинского и возле памятника чекисту, облил себя бензином и поджог 25-летний шофер такси Николай Дидык. Предвестник чеха Яна Палаха! (“Посев”, 22.4.66.)
Продукция Тамиздата.
Не считая публикаций в журналах “Посев” и “Грани”, издательство “Посев” выпустило следующие книги внутрироссийских авторов, не изданные в стране:
Тарсис В. Сказание о синей мухе. Красное и черное. 1963. Палата № 7. 1966.
Нарица М. Неспетая песня. 1964.
Солженицын А. Сочинения (рассказы). 1966, 1968. Раковый корпус. 1968. Собрание сочинений в 6 томах. 1969–1970.
Гинзбург А. Белая книга по делу Синявского и Даниэля. 1967.
Гинзбург Е. Крутой маршрут. 1967.
Сахаров А. Меморандум. 1968, 1970.
Галич А. Песни. 1969. Поколение обреченных. 1972.
Горбаневская Н. Стихи. 1969. Полдень. 1970.
Марченко А. Мои показания. 1969.
Гроссман В. Все течет. 1970.
Зорин С., Алексеев Н. Время не ждет. 1970.
Бек А. Новое назначение. 1971.
Кушев Е. Огрызком карандаша. 1971.
Максимов В. Семь дней творения. 1971. Собрание сочинений в 6 томах. 1973–1979.
Олицкая Е. Мои воспоминания. 1971.
Шарагин А. Туполевская шарага. 1971.
Гладилин А. Прогноз на завтра. 1972.
Краснов А. Строматы. 1972.
Померанц Г. Неопубликованное. 1972.
Русланов И. Молодежь в русской истории. 1972.
Желудков о. С. Почему и я – христианин. 1973.
Подъяпольский Г. Золотой век. 1974. О времени и о себе. 1978.
Владимов Г. Верный Руслан. 1975.
Корнилов В. Демобилизация. 1976. Каменщик, каменщик. 1980.
Бородин Л. Повесть странного времени. 1978.
Комаров Б. Уничтожение природы. 1978.
Осипов В. Три отношения к родине. 1978.
Соснора В. Летучий голландец. 1979.
Исправленное и дополненное (из советских изданий):
Булгаков М. Мастер и Маргарита. 1969.
Кузнецов А. Бабий Яр. 1970.
Сборники (по советским источникам):
Пастернак Б. Поэзия. 1960.
Ахмадуллина Б. Озноб. 1968.
Окуджава Б. Проза и поэзия. 1968, 1977.
Дело Джеральда Брука.
Август 1965 г., газета “Воля” – орган НТС {“Воля” выпускалась в качестве микроиздания на тонкой бумаге. Газета предназначалась для распространения в России. Сложенная вдвое, она умещалась в почтовом конверте}.
“Больше пяти лет КПСС замалчивала деятельность НТС в стране. Захватывая революционеров или единомышленников НТС, – как это было с куйбышевским слесарем А. Голиком, запорожским студентом А. Мириленко или горьковским научным работником А. Голубевым, – власть прибегала к разным ухищрениям, чтобы не назвать имя нашей организации. Заговор молчания отвечал тактике власти: замалчивать всякое сопротивление режиму.
КГБ явно настаивал на решительных мерах против противников режима. Захват Джеральда Брука дал новый повод заострить это требование. Решительный удар, однако, невозможен, без того, чтобы назвать своего противника и показать его деятельность. При этом власть должна была считаться с тем, что обвинение в “шпионаже” – обветшалая фикция и никого больше не убеждает…
На верхах власти шел ожесточенный спор: проводить или нет открытый процесс НТС? Умеренная фракция была против него, понимая, что “прививка страха” не возымеет желаемых КГБ чудодейственных последствий. Она понимала, что расшатанной власти опаснее назвать врага, чем умолчать о нем. Победила чекистская фракция, возглавляемая Шелепиным, победили люди со сталинской психологией”.
Заявление Совета НТС по поводу процесса над А. Гинзбургом, Ю. Галансковым, А. Добровольским и В. Лашковой.
Январь 1968 г. (“За Россию”).
“1. Этот процесс проводится закрыто. На него допущен только подобранный властью актив… Этим власть оказывает моральное давление на обвиняемых и освещает ход процесса так, как это ей выгодно, дезинформируя общественность.
2. Власть хочет отвлечь внимание общественного мнения от того факта, что А. Гинзбург был редактором “Синтаксиса” и составителем “Белой книги” в защиту Синявского и Даниэля, что Ю. Галансков – талантливый поэт и редактор журнала “Феникс-1966”, что А. Добровольский -автор апологетических религиозных статей. Тем самым власть хочет процесс над представителями свободолюбивой российской общественности изобразить как процесс над НТС.
Советская власть объявила открытую войну НТС.
До сих пор многие и многие люди в России были обвинены в сотрудничестве с НТС и заключены в тюрьмы, концлагеря, психиатрические лечебницы или сосланы. Это делалось бессудно, в административном порядке или в тайных процессах. Сейчас это сделано впервые открыто в Москве в отношении Галанскова, Гинзбурга, Добровольского и Лашковой. Это – следствие политического решения на высшем уровне. Решение это нашло свое отражение в выступлении руководителя КГБ Ю. Андропова, который объявил НТС “опаснейшим врагом”.
О каком НТС идет речь?
Нелепо думать, что небольшая эмигрантская группа, располагающая ничтожными средствами и примитивной техникой связи, могла бы представлять реальную угрозу для мощного тоталитарного государственного аппарата.
Речь идет, конечно, не о той части НТС, которая находится за границей, а о том НТС, который существует и борется в России.
Почему НТС – “опаснейший враг”?
Главная сила НТС – идеи и люди… Эти люди руководствуются чувством долга, они не скомпрометированы коллаборацией со сталинским режимом, в чем повинно все нынешнее правительство. Поэтому вся борьба живых сил народа постепенно вливается в фарватер этих идей, создавая из ручейков поток освободительного движения. И не играет существенной роли, являются ли тысячи и тысячи людей членами НТС, сотрудничают ли они с НТС или только руководствуются идеями НТС, являющимися одновременно идеями широкого фронта движения за свободу.
Власть пытается пресечь связи с Западом.
Заграничная часть НТС имеет, однако, то значение, что она содействует связи движения за свободу в России с прогрессивными силами Запада, помогающими этому движению. Декларируемые Западом свободы вызывают в России стремление к связям с теми силами на Западе, которые не только на словах, но и наделе готовы помочь делу свободы.
В атомную эпоху идея неделимости свободы ощущается чрезвычайно остро везде. И эта идея будет реализоваться потому, что никакими террористическими приговорами, – будь то против Брука, против Шафгаузера или против Брокса-Соколова, – невозможно остановить процесс объединения мира в свободе.
Власть пытаемся оклеветать зарубежный НТС.
Прибегая к классическим сталинским методам, власть пытается “показательными процессами” и массированной клеветнической пропагандой убедить народ и мировую общественность, что НТС является “филиалом разведок”, занимается “шпионажем”, использует “тайные средства связи”.
НТС существует с 1930 года. Он закономерно родился тогда, когда коммунистическая власть совершила величайшее преступление, установив тотальную сталинскую диктатуру. Единственную цель, которую ставил себе НТС, – вести борьбу на родной земле. И эту борьбу НТС вел все эти долгие годы. Никакая международная конъюнктура не останавливала этой борьбы. Поэтому члены НТС сидели и гибли не только в советских концлагерях, но и в гитлеровских. Сидели в американских и английских лагерях оккупированной Германии, и многие были выданы на смерть. В ряде западных стран НТС запрещали, членов НТС арестовывали. Десятки режимов перестали существовать за это Время, а НТС продолжает существовать…
Какие “шпионские данные” добывает НТС? “Феникс”, “Синтаксис”, “Сфинксы”, рассказы Солженицына, “Белую книгу о процессе Синявского и Даниэля”, свидетельства монахов Почаевской лавры, письмо ленинградских рабочих Косыгину, стихи Галича и т. п.
Тайнопись? Но в стране, где цензура нелегально вскрывает письма, тайнопись есть единственный способ обеспечить гарантированную конституцией тайну переписки.
Секретные методы действия? Но по отношению ко всем борющимся за права и свободы КГБ применяет незаконные и террористические методы.
Деньги? НТС принимает средства только от тех источников, которые хотят содействовать освободительным процессам в России, и только на условии, что эта помощь не связывает свободу действий НТС и не ограничивает его независимости”.