Б.С. Пушкарев

В НОВЫЙ ВЕК

Ушедший от нас век, атомный и космический, начинался куда более скромно, с пара и электричества. Паровозы пересекли материки, пароходы связали материки в единый мир, электрические трамваи раздвинули пределы городов вширь, а электрические лифты – ввысь. Еще не поднялся первый самолет, автомобиль был еще игрушкой немногих богачей, по телефону еще говорили: “барышня, соедините меня...”. Но мир уже жил ожиданием научно-технического будущего, которое решит все: упразднит болезни и голод, освободит человека от библейского завета “в поте лица добывать хлеб свой” и откроет ему небывалые возможности развития личности. Первая в истории конференция по ограничению вооружений, созванная по инициативе Николая II в Гааге в 1899 г., вызвала надежды, что и войны будут со временем упразднены.

Но 15 лет спустя разразилась бессмысленная, кровопролитная I мировая война. Она перекроила всю политическую карту Европы, привела в России к власти большевиков, возглавивших на 70 лет небывалое мировое военно-политическое противостояние. На смену эпохе империй пришла эпоха идеологий, отвергавших тысячелетние нравственные устои и признававших единственной ценностью власть, опирающуюся на мощь современной техники. В итоге, от боевых действий в войнах XX века погибли более 34 млн. человек, от коммунистических режимов – 107 млн, от нацизма – 20 млн., от прочих убийств в государственных масштабах (включая и Турцию, и Англию) – до 42 млн[*].

[*] Rummel, RJ. Death by Government. New Brunswick & London, 1994.

Как совместить радужные надежды начала века и жестокую действительность его середины? В ноябре 1942 г. Совет НТС, собравшись единственный раз за время войны подпольно в Берлине, принял документ “Схема Национально-трудового строя”. Из Введения к ней стоит дать длинную цитату.

История первой половины XX века есть история величайшего кризиса человечества. Мировые войны и социальные революции, катастрофические потрясения, борьба классов и наций суть лишь внешние формы проявления <...> этого всемирного кризиса.

Главные причины кризиса следует искать не столько в борьбе за рынки и жизненные пространства, не столько в характере экономических и производственных отношений, сколько в тех общественно-политических идеалах, на которых зиждутся известные сейчас социально-политические системы.

Первопричину же кризиса следует видеть в пропасти, образовавшейся между прогрессами культуры материальной и культуры идейно-духовной, иными словами в той дистанции, которая отделяет материальную цивилизацию от культуры в подлинном ее значении.

Начало XX века характеризуется изумительными достижениями и великими открытиями человеческого гения, наряду с небывалым в мировой истории извращением и затемнением нравственного начала в господствующих идеях и мировоззрениях <...> Наряду с блестящими открытиями во всех областях науки, XX век принес с собой пренебрежение к человеческой жизни, к праву, чести, морали, доверию, словом ко всем нравственно общеобязательным ценностям. <...> XX век дал новые, изощренные формы рабства, насилия и зверства в форме заложничества. концлагерей, массового террора, обречения миллионов людей на бесправие и гибель. Победа человеческого гения над силами природы не привела ко всеобщему счастью. <...>

XX век показал, что горе тому обществу и народу, над которым восторжествуют вооруженные всеми средствами современной техники человекоподобные существа. <...> Тогда все достижения цивилизации начинают служить либо изощренному насилию немногочисленного организованного меньшинства над массами, либо взаимоистреблению человеческого рода. Наиболее ярким, наиболее циничным примером такого насилия, организованного в государственных масштабах, явилась власть большевиков над народами России.

За 58 лет, прошедших с тех пор, как были написаны эти слова, мир снова стремительно изменился. Тотальной войной был раздавлен гитлеровский режим, а 40 лет спустя, начал разваливаться и коммунистический, не выдержав военно-технического соревнования. Техника показала, что она есть плод свободного человеческого ума, и в условиях несвободы может развиваться лишь ограниченно. Более того, она показала, что полное “взаимоистребление человеческого рода” – реальная возможность, зависящая от нажатия нескольких кнопок. Причем развал тоталитаризма пошел из той самой России, которую первой захватил коммунистический смерч. И прошел на редкость мирно. Жестокий опыт изменил поведение людей, они отступили от края пропасти. Трудно сказать, стало ли человечество нравственно совершенней, или просто устало от крови, но факт тот, что принципы ограничения власти государства, управления с добровольного согласия управляемых, защиты прав человека – стали признанным условием защиты жизни людей. Принципы эти, в корне своем, конечно же, христианские, хотя и не выражены церковным языком.

Итак, после отступничества, жестокости и безвозвратных потерь, драма XX века подошла к относительно счастливому концу. Но если в начале века человечество с восторгом предсказывало радужное будущее, не подозревая о нависших катастрофах, то сегодня радужное будущее мало кто предсказывает, а тень возможных катастроф тревожит многих.

Какие это катастрофы? Для начала, вынесем за скобки терроризм. Это не новый вопрос, хотя атомная бомба в рюкзаке может придать ему новый масштаб. Остановимся на трех глобальных, системных катастрофах, демографической, экологической и культурной.

Демографической катастрофой грозит необузданный рост населения. В начале XX века на Земле жили 1,5 миллиарда человек, а сегодня – 6 миллиардов, и их число удваивается каждые 40 лет. Тенденция снижения рождаемости налицо, но будет ли она достаточной, чтобы предотвратить появление на Земле 12 миллиардов к 2040 году – весьма проблематично. Если нет, грозит массовый рост смертности в самых бедных регионах, в Африке южнее Сахары и в Южной Азии, где население обещает увеличиться в 2-3 раза, а ресурсов для его прокормления не видно. Появляются новые формы болезней и мора. Гибель людей от этих причин может в десяток раз превысить смертность от тоталитарных режимов XX века. Каким образом переломится взметнувшаяся ввысь кривая народонаселения Земли – самый интригующий вопрос наступившего столетия.

Экологической катастрофой грозит потребление невозобновимых ресурсов на душу населения, при общем росте последнего. Лозунг “устойчивого развития” – то есть развития, при котором потребление природных ресурсов не превышает их воспроизводства, быстро сделался общим местом, но реальные шаги в этом направлении пока скромные: солнечные батареи, ветряки, повышение эффективности отопления, освещения и двигателей, замкнутые циклы в производстве. Любые попытки решительно сократить потребление энергии в богатых странах повышением налогов встречают резкое сопротивление, а бедные страны в обиде, что им не дают приблизиться к уровню богатых. Между тем, представить себе, чтобы в Китае на каждых полутора жителей было по автомобилю, как в Америке – физически невозможно. Помимо массовой (и весьма нехристианской) “этики приобретения и потребления”, тут играют роль и механизмы положительной обратной связи в рыночном хозяйстве (финансовые, рекламные, стимулирующие ненужное потребление) и вопросы государственного суверенитета (кому охота подчиняться международным организациям?).

Культурной катастрофой грозит, прежде всего, информационная перегрузка. Наука занята все большим числом все более мелких вопросов, и объем накопленной информации становится неуправляемым. Как найти существенное среди ненужного шума? Пусть у вас в Интернете миллионы потенциальных собеседников, как знать, у кого из них что-то ценное? И как знать, в чем ценное? Для этого требуется образование-воспитание, направленное на культивирование ценностей, а не на приобретение знаний (которые можно найти в справочнике, если знать, какой из них хороший). А о том, как массовая информация способствует деградации культуры, можно судить хотя бы по тому, каким спросом пользуется исторический бред Фоменко у нас или выдумки об украинских корнях мировой культуры – на Украине.

Что все это значит для России? Доморощенным пессимистам вопреки, наше положение лучше, чем у многих.

Катастрофа перенаселения России явно не грозит. Но из перенаселенных стран на наши пустующие земли потянутся мигранты так же, как едут арабы во Францию, индусы в Англию, мексиканцы и китайцы в США. В XVIII веке Россия умела ассимилировать мигрантов из самых разных стран, но в советское время эта терпимость была утрачена. Пора избавляться от ксенофобии.

Что касается “общества потребления”, то благодаря нашим просторам и ресурсам, у нас есть возможность (а в отношении автомобиля – даже необходимость) приблизиться к уровню “золотого миллиарда”, которой нет у Индии или Китая. Но надо это делать с умом и экологически дисциплинированно. Одна только экономия на топливе, – львиную долю которого мы выбрасываем во вселенную, – позволит накопить средства для создания новых ресурсосберегающих технологий (хорошее занятие для нашего ВПК, вместо того, чтобы торговать оружием). И надо помнить, что все материально-экономические отношения покоятся на духовном начале – на доверии. Предприятиям предстоит заработать себе доверие банков, чтобы получать кредиты, а банкам -доверие вкладчиков. Без этого капитал и дальше будет утекать на Запад.

И самое важное – перестройка образования. Зубрежка фактов и стремление к дипломам должно смениться воспитанием ценностей. В частности, традиционных ценностей российской культуры и гражданской свободы, без которых не будет у нас стержня национального самосознания, христианских ценностей служения, а не потребительства и хапания. В мире, где доля материального потребления будет неуклонно сокращаться, а доля потребления информации расти, только устойчивая ценностная ориентация даст возможность осмысленной жизни.

Научно-техническая цивилизация, в которую мы заброшены -продукт христианских стран. (Ни буддизм, ни ислам, ни прочие религии ее породить не сумели, а порой лишь пассивно ее принимают). Другой нам сегодня не дано, хотя использовать ее можно, как мы увидели в XX веке, и во благо, и во зло. Она не будет инструментом Антихриста, если мы ему ее не отдадим. Пожелаем же сами себе и всей стране перестать, наконец, ретушировать ту скверну, через которую мы в XX веке прошли, отречься от нее безоговорочно, и строить будущее на том нравственном фундаменте, который нам завещали подвижники и мученики России.

“Посев” № 1, 2001