«Я был со стороны набережной…»
«На всех митингах говорили: если что –
все собираемся у Белого дома»
Алла Пятковская
Кирилл Касаткин – художник.
Несколько лет назад я был вынужден покинуть Россию и перебрался с семьёй в Южную Америку, в Уругвай. Причин тому было много и заострять внимание на них в небольшой статье не имеет смысла, но об одной из них не могу не сказать, она, наверное, главная в моём решении уехать. Это возвращение России в сонное состояние, в состояние застоя, в дремучесть тёмных веков, в крепостничество. И идёт Россия под горку, переваливаясь, из города обратно в свою деревню к надёжному барину, где нет никакой ненужной свободы, но зато и проблем с этой самой свободой нет.
Приближается очередная годовщина августа 91-го и невольно возникают картины воспоминаний, связанных с обороной Белого Дома, решимость москвичей, буксиры и баржи на Москве-реке, троллейбусы на спущенных шинах на Садовом кольце и Новом Арбате, баррикады, ожидание атаки танков, возможно, ночной бой. Помню несколько парней на мотоциклах всю ночь курсировали от баррикады у Белого Дома, по Кутузовскому проспекту и дальше по Можайскому шоссе до кольцевой и возвращались, передавая информацию о передвижении танков. Защитники не имели никакого оружия, пилили арматуру и готовились к бою. Мой друг принёс канистру бензина, разливали по бутылкам, делали фитили из бумаги и тряпок. Этой теме я посвятил несколько картин.
Я был со стороны набережной у Новоарбатского моста. Танки были лёгкие (есть хроника), но на мой взгляд ущерба им никакого не было. Да, фракций было две: одна – бороться, другая – добиваться, чтобы экипажи перешли на нашу сторону; а мнений что и как делать – миллион. Как эти фракции сосуществовали, взаимодействовали, общались, относились друг к другу? Причём как до, так и после кульминационного события – гибели Усова, Кричевского и Комаря? Общение имело, скажем, широкий спектр, но в общем почти без мата и точно без мордобоя.
Находясь в Монтевидео, где сам воздух пропитан традициями латиноамериканской демократии, где девиз страны «Libertad o muerte» – «Свобода или смерть», где на самой главной улице 18 Июля проходят демонстрации служащих, рабочих, фермеров, где одна забастовка сменяет другую, невольно вспоминаешь последние годы жизни в Москве, где все, завоёванные в 1991 году свободы: слова, выборов, собраний и другие как-то оказались невостребованными, свёрнутыми, раздавленными.
Будучи координатором политической партии Демократический Союз (ДС), я принимал участие в митингах и пикетах на Лубянке и Пушкинской площади. Я прекрасно помню, что ещё несколько лет назад никто не пытался разгонять собравшихся на площадях, наоборот, милиция охраняла митингующих, и мы сами могли дать отпор провокаторам и кликушам, пытавшимся вырвать флаг или сорвать транспарант. Я неоднократно стоял рядом с Валерией Новодворской в качестве физической охраны, и пару раз пришлось давать отпор не совсем адекватным.
Потом начались расправы с теми, кого знал лично. Убили Головлёва, потом Юшенкова, партийный аппарат Либеральной России, членами которого был весь состав ДС, под давлением рассыпался, многих запугали, часть руководителей была вынуждена уехать за границу. Находясь уже здесь, в Уругвае, я узнал о смерти Новодворской и убийстве Немцова. Меня многое связывало с этими замечательными людьми. Валерия Новодворская поддержала мою идею о создании антикоммунистической выставки и познакомила с Борисом Немцовым. Я несколько раз встречался с ним в Государственной Думе, мы обговаривали сюжеты картин и объём всей выставки. Правда провести её в ЦДХ накануне выборов не получилось, – уже не получилось. В конце концов, выставку провели прямо в Думе. И Валерия, и Борис открывали её. Сейчас такая выставка нереальна! Иногда просматриваю в интернете как хватают одиночных пикетчиков, мы скатились в дремучие времена, изменился тип людей. Извилины распрямляются. Люди, вы где? Что с вами стало? Процесс идёт по нарастающей. В Латинской Америке люди мало интересуются политикой, если это не политика их страны. Но иногда какая-то информация о России доходит и до уругвайцев, и тогда, знакомые лавочники спрашивают: – А что у вас там происходит? – Мы идём назад, и как-то быстро идём, всё быстрее и быстрее.
Оставить отзыв