Борис Беленкин Низвержение статуи

«Процесс был необратим…»


Борис Исаевич Беленкин – член Совета Научно-информационного и просветительского центра «Мемориал», комплектатор фонда современной политической документации, автор проекта «Сетевая библиотека общественных организаций».

13_1991_Фото Владимира Жарова.jpgПосле зимнего грозного предостережения Шеварнадзе, Вильнюса и денежной «реформы Павлова» ничего конкретно-зловещего вроде бы в воздухе не носилось… Предчувствия путча, во всяком случае у меня, у вполне типичного «активиста» и «пикейного жилета», никакого не было. После весенних неожиданно многолюдных митингов (если не ошибаюсь, проходили они на Манежной и в начале Тверской), после июньских выборов президента России, наступило как бы затишье, общественная активность замерла в ожидании чего-то кризисного, но не вполне определённого. Чего-то, – но никак не путча… В памяти совершенно не сохранилось, например, «новоогарёво», как что-то нечто важно-серьёзное… Рейтинг Горбачёва, казалось, – у плинтуса, шансы на сохранение СССР, во всяком случае в моём тогдашнем представлении, – почти нулевые. Всяческие поствоздыхания на предмет коварно расстроенного путчем новоогарёвского процесса по сохранению СССР, впустую (из-за путча) разработанной спасительной программы «500 дней» и т.п. – всё это у меня и по сей день вызывает улыбку. Процесс распада той страны-империи был необратим… Не удивительно, что очень многие прогрессивно-либерально и антисоветски мыслящие соотечественники (в том числе куча моих друзей и знакомых) все куда-то в августе разъехались (сколько воспоминаний о днях путча начинаются словами: «Путч застал меня в…»!)

Про себя в те дни: 19-го днём я вернулся с дачи, и – «с корабля на бал»: все три дня провёл в «Мемориале» в Малом Каретном переулке, со спорадическими «вылазками» в город, в т.ч. к Белому дому… (очень много конкретностей тех дней совершенно стёрлись из памяти, а в ночь на 21-е, скорее всего, всё же ночевал дома). Самое яркое (и тех дней и, наверное, всей жизни – 22 августа, митинг и затем с 14 часов дня и до полуночи на Лубянской площади.

На лужайке, где стоял памятник Дзержинскому, люди после закончившегося дождя загорали, сняв рубашки, транспорт не ходил, и вдруг появился тягач с тросом. Кто-то выкрикнул предложение снести Дзержинского. Машину остановили, витым металлическим тросом обвязали изваяние, водитель ударил по газам, но трос лопнул, памятник лишь качнулся, и с него полетела пыль. Потом время до вечера было потрачено на поиски другой машины с более мощным оснащением, что и закончилось низвержением статуи.

12_1991_Фото Владимира Жарова.jpg

А что путч? – Если за 74 года до того, 25 октября Временному правительству достаточно было бы собственной решимости и одной расквартированной в Петрограде верной ему боеспособной роты для ликвидации большевистского выступления, то теперь то же надо было иметь, но уже для успеха выступления, гекачепистам. Правда, ни у тех, ни у других ни решимости, ни такой «роты» не было. Результат в обоих случаях оказался предопределён. Но кто же победил в 91-м? Ельцин и те, кто был тогда близ него, победой в августовские и последующие дни никак «по-крупному» не воспользовались. Никак! (Помню мои бесплодные и, как оказалось, беспочвенные ожидания конца августа и начала сентября роспуска Ельциным съезда и Верховного совета РСФСР и объявления новых, на волне победившей революции выборов в российский парламент.) Власти куда-то вскоре слились. Да и участники, те тысячи и тысячи, что ночами дежурили у Белого дома, готовые погибнуть, но защитить, отстоять демократию, те сотни тысяч, что вышли на шествие и митинг на Манеже (а потом на Лубянку и – ликовали при сносе ублюдочного Феликса) 22-го августа, – они-то куда делись?! – Уже через год победу над путчистами праздновали как-то скромнее ожидаемого, а потом и вовсе все стали своего участия стесняться, не вспоминать, вытеснять из сознания/из памяти... Уже через полгода многотысячные толпы «краснокоричневых» коммунопатриотов безнаказанно и безальтернативно скандировали: «Банду Ельцина под суд!» Августовскую революцию, точнее, победу над контрреволюцией предали и вожди победителей и рядовые акторы победы. Отсюда – и всё то, что стало совсем вскоре происходить в Верховном совете и на съездах, в т.ч. неприятие реформ, упёртое противостояние и, в итоге, события осени 93-го. Итак, у путчистов шанса не было. У российской демократии шанс был. Но очень недолго. Кто победил? – В конечном итоге – обыватель, никакого участия в событиях 91-го не принимавший, и с усталым (уже!) равнодушием взиравший все те августовские дни на события у Белого дома и в стране в целом. Правда, свою победу обыватель в полной мере ощутил, осознал только в начале 2000-х. И то, слава Богу, что не раньше.


Оставить отзыв
Другие статьи
Заказать звонок