70ЛЕТ НА СЛУЖБЕ РОССИИ

Б. Пушкарев
Правый курс

Летом 2000-го года исполняется 70 лет Народно-Трудовому Союзу российских солидаристов (НТС). Несмотря на столь почтенный возраст, в организации идет юношески бурная дискуссия об идейном направлении Союза, о его месте в новых российских условиях. Поэтому уместно обратиться к истокам и вспомнить, на каких идейных основах Союз начинал строиться. Собравшись в Белграде 1-5 июля 1930 г. на учредительный съезд НТС, представители союзов русской национальной молодежи из пяти европейских стран приняли идейные Положения, полный текст которых звучит так:

 

“Понимая Россию не только как определенное территориальное государственное целое, но и как совокупность национально-самобытных идей, культурных и бытовых ценностей; служение России — как осуществление, охранение и развитие этих идей и ценностей; государство — как сложный живой организм, в котором гармонически связаны интересы частные с интересами общими — мы считаем, что государственное устройство России должно быть построено на началах российского национализма, твердой законности, частной собственности и свободы личного творчества, освященных религиозно-моральным миропониманием и общегосударственными интересами.

Возрождение Великой России должно протекать в твердом согласовании с преемственностью исторического развития России, с ясным учетом, как достоинств, так и ошибок и недостатков прошлого, равно как и фактов настоящего, однако, без преклонения перед последними.

Исходя из этого, мы считаем необходимым:

1. Установление твердой центральной власти, стоящей над партиями и классами, черпающей свою силу в идее служения России и проникнутой сознанием ответственности перед Россией.

2. Установление личных свобод, равенства всех перед законом и отсутствие классовых и национальных привилегий, как основных условий личного и общественного прогресса и создания духовных и материальных ценностей.

3. Проведение во внешней политике здорового национального эгоизма; в отношении Славянства продолжение традиционной политики России, направленной к возможно более тесному культурно-политическому единению славян.

4. Признание за народностями, входящими в состав России, права на национально-культурную самодеятельность.

5. Разрешение земельного вопроса путем создания крепкого мелкого землевладельца-собственника, как основного общественно-хозяйственного фактора, с соблюдением общегосударственных интересов.

6. Установление свободы экономических отношений, могущей быть ограниченной лишь интересами государства; в частности в области взаимоотношений труда и капитала – ведение государством активной политики, направленной на регламентирование этих отношений и охране экономически слабых слоев населения”.

В какой-то мере эти Положения несут отпечаток своего времени. По стилю, сегодня мы писали бы более короткими фразами, слову национализм, возможно, предпочли слово патриотизм, а общегосударственные интересы назвали интересами общества в целом. По содержанию, сегодня бы мы не так увлекались всеславянским объединением; тогда большинство принимавших эти положения жило в Болгарии, Чехословакии, Югославии, где были сильны симпатии к национальной России, еще не подорванные советским владычеством. Мы были бы более щедры по отношению к “народностям, входящим в состав России” (тогда под ними подразумевались и армяне, и белорусы, и украинцы, а также другие народы, получившие теперь собственные государства).

Но в целом эти исходные положения за 70 лет не устарели, и сегодня их можно охарактеризовать как консервативно-свободолюбивые или праволиберальные.

Консерватизм выражен в утверждении “преемственности исторического развития России”, “осуществления и охранения национально-самобытных идей и ценностей”, укорененных в “религиозно-моральном миропонимании”. Конечно, консерватизм бывает разный — одно вести преемственность от М.М. Сперанского и П.А. Столыпина, как это делал НТС — другое, от А.А. Аракчеева и К.П. Победоносцева. В эмиграции были представлены разные формы консерватизма — в том числе реакционного и откровенно черносотенного. Потому НТС этого термина, ясности ради, избегал. Сегодня этот термин может ввести в заблуждение и потому, что под консерватизмом многие понимают сохранение элементов советского прошлого, которые мы, наоборот, призываем изживать. Наш консерватизм всегда утверждал ценности свободы и права, и был открыт будущему. Не даром в положениях троекратно повторяется слово свобода, сделан акцент на развитии традиционных идей и ценностей, а не только их охранении, признаются ошибки и недостатки прошлого — в то время, разумеется, имелось в виду дореволюционное прошлое. Свободолюбивый консерватизм, открытый будущему, принято именовать правым либерализмом. Правыми либералами среди русских мыслителей начала ХХ века слыли и П.Б. Струве, и С.Л. Франк, и И.А. Ильин — учителя раннего НТС. Но, опять же, слово либерал в то время так крепко утвердилось за левыми либералами в России и на Западе, что и термина праволиберальный НТС избегал. Он обоснованно клеймил левых либералов за индивидуализм, не ценящий чувства “мы”, за их позитивизм, т.е. равнодушие к духовным ценностям, за отсутствие именно “религиозно-морального миропонимания”, прямым следствием которого было попустительство коммунистам. Праволиберальный принцип “нет свободы врагам свободы” пробил себе путь лишь после II мировой войны. Во избежание бесплодных споров между монархистами и республиканцами, во избежание сложных объяснений, что есть либерализм хороший, а есть плохой, НТС, следуя С.Л. Франку, выдвинул лозунг “мы не справа, не слева, а впереди!” и назвал свой правый либерализм — солидаризмом.

Рождение Союза произошло, когда остра еще была боль неудачи Белого движения, которую молодое поколение старшему не могло простить. Оно стремилось всё делать иначе. Поскольку одной из главных причин поражения белых считалось отсутствие у них социальной политики, документы НТС конца 30-х и 40-50-х гг., касающиеся экономики, обнаруживают резкий крен в сторону социализма. Подчеркивалась недопустимость возвращения собственности прежним владельцам-капиталистам, необходимость: государственного владения “командными высотами” народного хозяйства, и жесткого контроля над частным предпринимательством. Но таково было веяние времени, и НТС хотел быть впереди. Непродуктивность государственно направляемого хозяйства и государственного владения предприятиями, равно как и пределы щедрой социальной политики в западных странах стали очевидны к 80-м гг. Соответственно, документы НТС этого десятилетия (“Основы обновления народного хозяйства”, “Путь к будущей России”) подчеркивают важность рыночного механизма и ограничения государственного вмешательства — то есть, возвращаются к праволиберальной позиции в народном хозяйстве.

Другой ключевой темой в программных разработках НТС был вопрос о выявлении воли нации. В предельно острой форме его поставила “Схема НТС” 1942 г. — “России не нужна комедия парламентских выборов — ей нужен деловой отбор способных общественных деятелей”. Осуществлять этот отбор предполагалось путем ступенчатых выборов (на манер плана Сперанского 1809 г.), начиная с местных органов самоуправления и местных трудовых организаций, и кончая общегосударственными палатами. Потом эта схема “принудительного корпоративного солидаризма” не раз смягчалась, признаны были обычные, прямые выборы в нижнюю палату, структура других палат оставалась несколько умозрительной и неопределенной. Когда же дошло до дела, НТС без сомнений поддержал поставленную на голосование в декабре 1993 г. конституцию Российской Федерации.

Любую избирательную систему можно совершенствовать, но не это сегодня главное. Не может быть и речи о “палате самоуправлений” когда и самоуправления настоящего нет. Переход от диктатуры к полудемократии, и от командно-административного хозяйства к полурынку (ведь рынки основных факторов производства — земли, труда, капитала — крайне ограничены) создал в России, по мнению ряда западных наблюдателей, небывалую в мире систему “промышленного феодализма”, напоминающего средневековый, земледельческий. Местные “князьки” — директора предприятий и объединений, мэры и губернаторы, главы промышленно-финансовых групп — имеют в своем подчинении строго иерархические структуры, рядовые участники которых в большой мере бесправны. Эти “князьки” приватизировали часть государственного суверенитета, они совмещают в себе экономическую и политическую власть, причем первая, часто лишь средство для проявления последней. В их лице частные и государственные интересы и роли полностью спутаны. Они не хотят терпеть ни политических противовесов (выборные органы у них — карманные), ни конкуренции рыночных сил, грозящих разрушить их уютные владения. Очевидно, что такая система малых диктатур не способствует ни росту самостоятельности и достоинства человека, ни экономическому развитию страны.

Исторически, преодоление феодализма шло через укрепление королевской власти, и в этом отношении назначение президентом Путиным полномочных представителей по регионам может оказаться шагом в верном направлении, если он не ограничится простой централизацией власти. За ним должно последовать укрепление подлинно независимой системы судов и прокуратуры. Правовое пространство страны должно стать по-настоящему единым, чтобы каждый гражданин мог ощутить, что есть управа на беззаконие и произвол. Далее надо укреплять финансовую и юридическую базу независимых, некоммерческих общественных организаций и местного самоуправления.

И здесь преемственность от дооктябрьской России вступает в свои права. В стране реально работало земское самоуправление, а в крупных городах — и городское. В десятилетие накануне 1917 г. мы заняли I место в мире по развитию кооперации — в первую очередь кредитной, а также потребительской и производственной. Не в пример нынешнему положению, когда на смену принудительному коллективизму пришло необузданное стяжательство, кооперация построена на солидарных началах взаимопомощи и соучастия. Наконец, общественная благотворительность в России — при немалой поддержке и Церкви, и государства, играла важную роль в поддержке социально незащищенных слоев населения. Вот, как минимум, 3 важных области, в которых нам есть, что заимствовать из прошлого для развития солидарного гражданского общества.

Наряду с феодализацией власти, смешением общественных и своекорыстных интересов у многих власть имущих, в постсоветской России бросается в глаза и другой процесс — бегство граждан от государства. Оно очевиднее всего в отказе от полной уплаты налогов — в наличии теневой экономики, но проявляется и в общем недоверии к государству. По разным оценкам, от 20% до 40% российского валового внутреннего продукта (ВВП) находится в “тени”. Надо подчеркнуть, что это, не в пример “промышленному феодализму”, вовсе не чисто российское, а мировое явление. Мы “впереди планеты всей”, но теневая экономика быстро растет и в Германии, и в США, и в других странах. Стимул везде один и тот же — реакция на “социализм”, на слишком высокие отчисления с зарплаты и прочие налоги, вызванные непомерными государственными обязательствами. Если “по-черному” можно нанять работника за треть или менее формальной или профсоюзной ставки, то соблазн так поступать очевиден. В Германии так нанимают поляков, в США — латиноамериканцев.

Другое, столь же универсальное явление — падение интереса к выборам. В США в парламентских выборах теперь участвует около 44% потенциальных избирателей, и процент этот последовательно падает. Для сравнения, в России в последних думских выборах участвовало ок. 60% потенциальных избирателей (правда, вычисления по методике А. Собянина говорят, что процент участия ок. 49). По степени доверия граждан к общественным институтам, в США на первом месте стоят малые предприятия, на последнем — Федеральное правительство и Конгресс. Если мы хотим смотреть в политике вперед, а не назад, мы не можем не учитывать глобальные процессы разочарования в государстве, а должны стоять за сокращение и ограничение его роли в обществе. Это и есть праволиберальная позиция, в противоположность левой, социалистической. И не забывать, что старая Программа НТС 1948-74 гг. содержит и неустаревающие мысли, в частности: “солидаризм считает задачей общества не монопольное расширение власти государства, а постепенное и правомерное ее сужение, с переходом всё большего числа функций государства в руки общественных организаций, и выполнение государством лишь служебных функций по отношению к нации в целом”.

Если не ясным остается вопрос о будущем государства, как такового, то еще менее ясен вопрос о будущем мироустройства, то есть соотношения всей совокупности государств между собою, и совместного управления глобальными общественными и экологическими процессами. Ясно лишь, что традиционное понимание суверенитета отмирает. “Программа НТС” 1974 г. говорит о “федерировании народов и наций в большие и малые союзы” и выработке “всемирной Конституции, призванной заменить собой действующее международное право”.

И последнее. В 30-е гг. НТС, будучи фактическим наследником Белого движения, по указанным выше психологическим причинам себя с ним не во всем идентифицировал. В 1940-е годы к этому добавился и практический мотив — единение в антибольшевицком лагере людей, которые в гражданскую войну сражались по разные стороны фронта. Отсюда идея о том, что субъективно, и белые и красные боролись за свою правду, за свою Россию. В 1994 г. эту идею подхватило правительство Ельцина, выдвинув лозунг “согласия и примирения”. Лозунг был лицемерным — ибо памятники красным остались, а где памятники белым героям? Теперь, спустя 80 лет после гражданской войны, лицемерить незачем. Исторический опыт нам дает полное право утверждать, что хотя белые и совершали ошибки, быть может, даже были обречены, но они были правы.

В поисках национального согласия, наши постсоветские правительства стараются опереться на победу во II мировой войне, с помпой празднуется 9-е мая. Но победа эта явление весьма неоднозначное, ибо войну фактически развязал Сталин в августе 1939 г., а народ вокруг него сплотил Гитлер к 1943-му, своими зверствами и антирусской политикой. Война 1941-45 гг. — одна из величайших трагедий, которую принес с собою большевизм. Подлинный праздник России — августовские дни 1991 г., которые завершили 74-летний период народного сопротивления коммунизму. Герои этого сопротивления — от генерала Корнилова до академика Сахарова — и есть подлинные предтечи свободной России. Эту правду никто, кроме нас сегодня не утверждает, и мы обязаны нести ее потому, что это правда. Только на правде можно, со временем, построить национальное единение. Сегодня, когда страна еще не избавилась от левых мифов и стереотипов мысли, нам надо быть правыми, чтобы быть впереди.

 

"ПОСЕВ" № 7 2000
posevru@online.ru
ссылка на "ПОСЕВ" обязательна