Процессы, идущие в стране

Часто за разнообразными событиями мы легко можем утратить чувство исторического процесса, общую логику этих событий, их связь. Мне кажется, крайне важно видеть связь между тем, что происходит сегодня с тем, что происходило в России все предшествующее десятилетие, и тем, что будет происходить дальше.

В предыдущие 10 лет в России произошла полномасштабная социальная революция. Радикально изменилась системы политических институтов и экономических отношений. В обществе и внутри элит выявились глубокие разногласия по принципиальным вопросам социального устройства, возникла острая борьба вокруг перераспределения собственности, проявились характерные для революций слабость и неэффективность власти и финансовая нестабильность.

Революция имеет свои закономерности. И как всегда, причиной революции у нас стала негибкость существующих институтов власти, их неспособность адаптироваться к новым вызовам времени, неспособность в упорядоченном режиме реформировать себя.

Специфическая черта нашей революции 90-х по отношению к другим масштабным революциям прошлого – ограниченное применение насилия. Это была первая масштабная революция постиндустриального общества. Поэтому она характеризовалась относительно умеренным применением насилия и большими компромиссами с элитами предшествующего режима. Всякая революция оканчивается постреволюционной стабилизацией. Рано или поздно в обществе накапливается усталость от слабости власти, от нестабильности. Возникает принципиальное согласие по поводу заданности некоторых итогов революции, возможность укрепления власти на базе принятия новых реалий.

Правительство Примакова, опиравшееся на коммунистическое большинство, не посмело сделать ни шага для демонтажа рыночных институтов. Когда к выборам 1999 г. политические партии, имеющие какие-нибудь шансы попасть в думу, пришли с программами, ориентированными на сохранение рынка и частной собственности, стало ясно, что по многим принципиальным вопросам в обществе есть согласие.

Да, есть и будет острейшая борьба вокруг перераспределения собственности, вокруг того, какая должна быть рыночная экономика. Но само существование ее оказалось данностью, и потому возникает согласие по базовым вопросам, создаются предпосылки для радикального усиления власти. Период слабого государства и слабых правительств, который характерен для всех революций, и основа которого не слабость того или иного политика (многие политики революционной эпохи очень сильные и яркие личности), а сам характер протекающих процессов, сменяется периодом укрепления власти и резкого расширением свободы маневра. На самом деле, на этапе революции свобода маневра власти всегда предельно ограничена. Когда общество, усталое от периода нестабильности, готово принять более сильную власть, эта власть обретает совершенно другое, более широкое поле для политического маневра и может распорядиться им самым разнообразным образом. В Англии именно после английской революции была сформирована система институтов гарантий частной собственности, послужившей базой промышленной революции и ставшей основой доминирующих позиций Англии в мире на протяжении последующих двух веков.

Во Франции после революционной стабилизации правительство втянуло страну в многолетние завоевательные войны. В СССР после революционного периода Сталин провел вторичное закрепощение крестьянства и сформировал жесткую тоталитарную диктатуру. В чем специфика этого периода? Действительно есть объективные и неизбежные предпосылки усиления власти, обладающей дополнительной свободой маневра, и очень важно то, как она ей распорядится.

Характерные черты постреволюционной стабилизации ярко проявляются ныне в России. С одной стороны, – широкие возможности для проведения властями осмысленной политики, опирающейся на новое согласие в обществе, способность решать проблемы, нерешенные в предшествующие годы. С другой, – опасность, что укрепление власти приведет к формированию недемократического или авторитарного режима, а за стабилизацией последует нарастание авторитарных тенденций. Дискредитация многих ценностей революционного периода, включая демократические, ностальгия по символам старого режим, усталое общество, – это характерно не только для России 2000 г.

Именно сейчас, именно на этапе постреволюционной стабилизации, и определяются важнейшие решения, важнейшие перспективы, от которых зависит подведение итогов предшествующего десятилетия.

Всякая революция – не романтическая прогулка, а тяжелейшее потрясение и огромное испытание для общества. Чем же стала для России революция 90-х? Оказалась ли она тяжелым путем к формированию эффективно работающей, дееспособной демократии с рыночной экономикой, обеспечивающей возможности адекватного развития России в XXI в., или это был пролог к формированию архаичного, изолированного от мира режима, где будет нарастать отставание под аккомпанемент старых легенд и гимнов?

Политические итоги года

Попытаемся посмотреть, как эти возможности и угрозы проявились в политической практике 2000 г.

Первое. Начну с экономики, потому что мне это удобнее и проще. В ней сейчас – очевидные признаки подъема. Быстро растет валовый внутренний продукт, промышленное производство, инвестиции, реальные доходы населения. Есть много дискуссий о причинах подъема. Связан ли он с реформами, идущими сейчас в экономике, или обусловлен реальной девальвацией рубля и высокими ценами на нефть. Позволю высказать суждение, что подъем не связан ни с тем и ни с другим.

Во-первых, реформы, которые проводятся сегодня, начнут реально сказываться только с 2001 г., и связывать с ними подъем 1999 – 2000 гг было бы странно.

Во-вторых, высокие цены на нефть, скажем, благоприятны для России, но крайне неблагоприятны для Украины. А мы видим, что экономический подъем начинается отнюдь не только в России, но и в других государствах СНГ. У нас были времена, когда реальный курс рубля был неизмеримо ниже, чем сегодня, но почему-то тогда мы видели не экономический подъем, а резкое падение производства. На самом деле в России за предшествующие годы сформировалась критическая масса прилично управляемых, рыночно ориентированных предприятий, способных обеспечивать нормальное производство, способных принять те ресурсы, которые высвобождаются из неэффективного, доставшегося по наследству советского сектора. Этот процесс шел медленно из-за масштаба накопленных проблем, из-за слабости проводимой экономической политики, но все-таки шел, и сейчас можно использовать накопленную базу для целей, обеспечивающих рост.

Период падения был длинным, длиннее, чем в Восточной Европе. Но он подошел к концу. Не надо думать, что это само по себе обеспечит нам базу устойчивого экономического роста. На самом деле у России осталось от СССР и от переходного периода много серьезных экономических проблем. По опыту других мы знаем, что такой экономический рост может быть весьма неустойчивым и кратким. Поэтому использование возможностей власти для решения важнейших структурных проблем или продвижения реформ по ключевым направлениям – предпосылка устойчивости роста. В этой связи правительство столкнулось в 2000 г. с проблемой, связанной как раз с высокими ценами на нефть. Потому что они – фактор расслабляющий.

Легко проводить жесткую политику, когда у тебя нет денег. Трудно, когда они у тебя есть. И вообще реформы часто начинают тогда, когда нет другого выхода. Их редко начинают для удовольствия. Важным и позитивным результатом 2000 г. было то, что правительство все же нашло в себе политическую волю сформировать программу глубоких структурных реформ, и не только сформировать, но и начать ее практическое воплощение. Важнейшим результатом этого года я могу назвать начало налоговой реформы. Мы много об этом говорили еще в период правления Б. Н. Ельцина. Но тогда для нее не было политической базы. Сейчас такая база появилась, и в этом году был сделан ряд важных шагов в этом направлении, таких, как введение плоского подоходного налога, единого социального налога с регрессивной шкалой, отмена оборотных налогов и другие. Но это еще не все. Нам предстоит принять 29 глав налогового кодекса. Предстоит тяжелейшая борьба по многим направлениям. У нас остается весьма архаичным налогообложение прибыли. У нас запутанное, непонятное налогообложение всего энергетического сектора, ресурсные налоги и так далее. Но то, что нам удалось сделать серьезный шаг вперед в ключевом направлении, обеспечивающем возможность экономического роста, легализацию российской экономики и сокращение теневого оборота, мне кажется очень позитивным результатом.

Второе. Также был сделан серьезный шаг вперед и по пути упрочения фискального федерализма. У нас была сложная и запутанная система распределения полномочий и источников доходов по уровням власти. Там и сейчас остается много проблем. Но шаги, которые были предприняты, в том числе практически полная передача в федеральный бюджет налога на добавленную стоимость, а в региональные – подоходного, позволяют существенно выровнять доходную обеспеченность регионов и продвинуться в направлении осмысленного распределения доходных источников и расходных полномочий между уровнями бюджетной системы. Здесь тоже остается огромное поле работ. У нас практически неработающий закон о финансовых основах местного самоуправления. Отношения между муниципалитетами и регионами урегулированы крайне слабо. Но и здесь был сделан серьезный шаг вперед. Правительство действует в направлении унификации ставок таможенных пошлин и снижения их общего уровня. Это важно для того, чтобы обеспечивать дальнейшую интеграцию России в мировую экономику.

Продвижение в области банковской реформы, в области упрочения прав собственности, в области реформы естественных монополий было более чем ограниченным. Тем не менее, то, что правительство сформулировало близкую нам идеологически программу, не просто сформулировало, а начало ее воплощать – это серьезный и позитивный шаг.

Второе важнейшее направление, по которому произошло продвижение в 2000 г. – реформа системы нашего федеративного устройства: формирование федеральных округов, реформа Совета федерации. Результаты этого я бы оценил как смешанные.

Само движение в этом направлении, на мой взгляд, абсолютно правильное. Не может существовать нормально федерация, в которой федеральные законы не выполняются отдельными регионами. Не может существовать нормально федерация, где есть ограничения товаропотоков между регионами. Не может существовать федерация, где исполнение или неисполнение законов зависит от воли того или другого местного руководителя. И было ясно, что продвижение в этом направлении просто необходимо для нормально функционирующего федерального государства. Точно так же, как крайне спорным является существование федерации, где часть высокопоставленных чиновников исполнительной власти свободны от какой бы то ни было ответственности за свои действия. И в этой связи предпринятые шаги по укреплению власти абсолютно логичны, естественны и правильны. Я убежден, что наша фракция правильно сделала, что их поддержала.

Вместе с тем, именно потому, что мы находимся на этапе постреволюционной стабилизации, двигаться в этом направлении очень непросто. То, что мы – федерация, – важный результат предшествующего развития. Федерацией управлять гораздо труднее, чем унитарным государством. Но Россия, видимо, может быть демократией лишь как федерация с развитым местным самоуправлением. Она слишком сложно устроена, слишком разнообразна. Здесь есть риск того, что, двинувшись в направлении укрепления федерального контроля за федеральными функциями и федеральным законодательством, можно очень легко потерять меру, начать вмешиваться из Москвы в вопросы, которые целиком и полностью относятся к компетенции регионов и местных властей, вновь начать де-факто выстраивать авторитарное государство, что будет крайне и неэффективно, и опасно. Мы будем категорически против такого развития событий. Мы категорически против подрыва основ местного самоуправления. И надеемся, что власть не пойдет по этому ошибочному пути.

Военная реформа. Здесь власть на протяжении 2000 г. сделала, на мой взгляд, целый ряд важных шагов вперед. Из них наиболее серьезно решение о масштабном сокращении численности вооруженных сил на протяжении следующих 3 лет с направлением высвобождаемых средств на решение социальных проблем военнослужащих, улучшение боевой подготовки и снабжения армии современным вооружением. Сами проработки по упрощению структуры управления войсками, по изменению системы приоритетного развертывания отражают реалистичный подход нашего руководства к задачам военной реформы. Но здесь также предстоит серьезная работа. Остается много нерешенных вопросов и в областях военного образования, системы комплектования войск. Здесь приняты правильные решения, но многое будет зависеть от того, как они будут воплощаться в жизнь в 2001-02 гг.

Область, в которой в наибольшей степени проявился риск, характерный для периода постреволюционной стабилизации, это – вопросы функционирования демократических институтов и реальной свободы слова. Здесь риск наибольший, потому что есть дурные традиции. Есть и дискредитация многих демократических прав и свобод в предшествующем десятилетии. И надо сказать, что многие олигархи, которые первыми попали под молох давления, много сделали для дискредитации идеи свободы слова в России.

Вместе с тем надо понимать, что свобода слова и демократические институты нужны не Гусинскому и Березовскому, они принципиально важны для России. Надо быть очень наивными, чтобы не понимать, что за давлением на НТВ стоят отнюдь не только финансовые проблемы этой телерадиокомпании. Подобного рода демонстративные действия отзываются в регионах, и местные чиновники с удовольствием берут пример с федеральной власти, наглядно объясняющей, как надо работать со свободной прессой. Мы видим признаки этого во многих регионах России. Это – опасная тенденция. Вообще идеология, с которой заигрывали многие либеральные экономисты, заключающаяся в том, что демократия не нужна, а подайте российского Пиночета, и черт с ними, с демократическими свободами, нужно сначала создать нормальную, эффективную рыночную экономику, а там уже разбираться со свободами, – мне кажется очень серьезной опасностью по многим причинам.

Во-первых, мир видел эффективные экономически авторитарные режимы, но это всегда было исключением. Реалистично, учитывая наши традиции, предполагать, что такой режим будет коррумпированным, не способным к проведению осмысленной экономической политики.

И второе. Мы не в XVIII в., а в XXI. Это век быстро меняющихся условий, когда важно не то, сколько ты настроил заводов, а то, в какой степени ты способен каждый раз приспосабливаться к вызову меняющегося мира. Демократия – это не совершенный, но лучший инструмент адаптации, лучший элемент, обеспечивающий гибкость этой реакции. Подрыв демократических институтов, за которые мы дорого заплатили, был бы страшной трагедией для нашей страны. Мы все равно вынуждены были бы, потом их снова формировать. Это снова было бы тяжело и больно. И Россия просто заплатила бы еще более дорогую цену за то, что уже оплачено. Мы считаем угрозу свободе слова и демократическим институтам реальной. Мы знаем, что для того, чтобы она реализовалась, не надо вводить чрезвычайное положение. Мы видим опыт многих наших соседей по СНГ, где формально вроде демократия есть, но все понимают, что она – игрушка. У нас при всех существующих проблемах демократия до сегодняшнего дня была молодым, но реально функционирующим инструментом. Мы должны сохранить демократию на этапе постреволюционной стабилизации. Это важнейшая наша задача, то, за что мы будем и должны бороться.

Подводя коротко итоги, могу сказать, что 2000 г. был годом серьезных возможностей и серьезных угроз для российской демократии. Надо сказать, что по ряду направлений эти возможности были использованы, и остаются предпосылки для того, чтобы использовать их и дальше в полном объеме. Вместе с тем угрозы, которые мы хорошо видели в начале года, проявились. Проявились как угрозы не только потенциальные, но реальные. И борьба с ними будет важнейшей политической задачей в предстоящий период.

Позиции и задачи СПС

Когда власть делает что-нибудь для нас неприятное и нам не нравящееся, скажем, поддерживает гимн Александрова или разворачивает серьезное наступление на демократические права и свободы, совершенно естественно, что у нас, как и в любой политической организации, возникает принципиальный вопрос о наших отношениях к власти и о том, оправдан ли переход СПС в оппозицию к нынешнему президенту и правительству. Выскажу свою точку зрения.

Главное, что мы не можем себе позволить – играть словами. Переход в оппозицию – ­это не красивое слово, а политическое решение, которое влечет за собой три важных последствия.

Первое. Если мы переходим в оппозицию, значит, мы должны призвать наших коллег и единомышленников в правительстве, выйти из него.

Второе. Если мы переходим в оппозицию, значит, мы должны быть готовы поддержать вотум недоверия существующему кабинету.

Третье. Если мы переходим в оппозицию, значит, мы должны отказаться поддержать тот бюджет, который вносит правительство.

Давайте проанализируем эти решения.

Первое. Да, в правительстве довольно много наших людей, которые являются членами СПС или же просто тесно с нами связаны. Если мы сегодня призовем их уйти из правительства, будет ли это полезно для России и для СПС? Мне кажется, что сегодня это будет вредно и для России, и для СПС.

Второе. Правительство Касьянова, к которому у нас есть претензии по существенным направлениям, пока работало неплохо, приняло очень близкую нам программу и довольно активно принялось реализовывать ее. Так, неужели мы должны, объединившись с коммунистами, голосовать за недоверие правительству? Я думаю, что это было бы неправильно.

Третье. Бюджет, который мы приняли, был результатом политических компромиссов. И я многое бы там усовершенствовал. Но должен признать, что это лучший бюджет России за последние 10 лет. Что, мы должны были тогда проголосовать против этого бюджета и подвигнуть правительство к коалиции с коммунистами, которая ухудшила бы этот бюджет?

Сегодня такое решение – политическая ошибка, принимать его сейчас нельзя. Но это не значит, что мы вообще исключаем возможность такого решения. События могут развиваться так, что у нас не будет другого выхода кроме перехода в оппозицию. Но этот шаг нужно совершать, серьезно взвесив все "за" и "против", отдавая отчет в том, что значат произносимые нами слова. На сегодня осмысленная линия для нас – наращивание своих возможностей и влияния на проводимую политику. Это линия диалога и поддержки правительства везде, где оно реализует наши программные установки, но в то же время это линия жесткого оппонирования правительству там, где оно делает нечто неправильное, особенно в сфере прав и свобод человека.

Важнейшие задачи, которые мы должны попытаться решить в 2001 году.

Первое. Это – дальнейшее продвижение реформ в экономике. Налоговая реформа началась, но нам предстоит борьба за снижение ставки налога на прибыль. Наша задача – снижение его ставки до 25%, чтобы быть конкурентоспособными. Предстоит борьба и за ликвидацию налога с продаж, сочетание которого с налогом на добавленную стоимость в высшей степени вредно. Мы сделали только первые шаги в области принятия новых законов о защите частной собственности. Закон о земле и голосование по 17 главе гражданского кодекса, конечно, важнейшие для нас политические приоритеты. Земельный кодекс – важнейшее направление, от которого зависит гарантия частной собственности и развитие рыночной экономики в России.

У нас очень неэффективна структура государственных расходов. И здесь предстоит очень серьезная борьба и работа. Правительство дорого заплатило за компромисс, на который оно пошло с коммунистами при формировании комитетов думы, и теперь сталкивается с тяжелейшими проблемами при продвижении всего, связанного с социальной реформой. Она по существу еще и не начиналась. Правительство во многом реализует наши программные разработки и установки, и надо попытаться по максимуму использовать нынешнее политическое окно возможностей.

Второе. Важнейшее направление работы – вопросы, связанные с демократическими правами, свободами и гарантиями прав личности. Так получается, что о гарантированности свобод мы чаще всего вспоминаем, когда кто-то из известных деятелей оказывается за решеткой. Но у нас сотни тысяч людей до суда сидят за решеткой. У нас много людей находятся в тюрьмах без достаточных оснований. У нас плохо функционирует судебная система. В этом году благодаря позиции СПС в максимальной степени была увеличена статья расходов бюджета 2001 г. на судебную систему. Мы сегодня дали возможность нашей судебной системе продвигаться по многим направлениям (от судов присяжных до мировых судей), которые не реализовывали, ссылаясь на отсутствие средств.

Важно, чтобы это было реализовано. Наши коллеги, Крашенинников и Похмелкин многое делали для реформы нашего законодательства, направленной на ограничение использования наказания, связанного с лишением свободы. Доведение этого до конца – важнейшее направление нашей деятельности.

Военная реформа. Здесь действительно намечены неплохие общие направления. Но колоссальное количество нерешенных проблем. Мы по-прежнему убеждены в том, что стратегически Россия должна перейти на профессиональную армию. Мы не демагоги, не наивные люди, мы понимаем, что это сложная задача. Она не может быть решена одномоментно, а предполагает осуществление комплекса важнейших изменений системы военной организации. Тем не менее, мы работаем, чтобы предложить правительству реалистичную, финансово обоснованную программу долгосрочной военной реформы, сочетающей профессиональную армию и сохранение мобилизационного потенциала.

Реформа системы образования. Наша фракция в этом году довольно активно включилась в работу по реформе образования. Благодаря совместной работе с “Яблоком” удалось добиться существенного увеличения финансирования образования в следующем году. В первую очередь добились выделения 4,8 млрд рублей дополнительно на программу компьютеризации системы образования. Здесь правительство сформулировало неплохую программу. Очень важно добиться реального продвижения в этой области.

Наконец, еще одна важнейшая задача следующего года – наращивание нашего политического потенциала. Сейчас складывается уже достаточно явно политическая структура, которая, видимо, будет существовать в ближайшие годы. В ней будет существовать партия власти в том или другом виде. И партия эта всегда будет идеологически достаточно аморфна и неопределенна. В ней всегда будет существовать сильная, ориентированная в прошлое, партия коммунистов. И явно обозначается возможность создания сильного правого противовеса, особенно на фоне тех процессов диалога и совместной работы, которые ведут СПС и “Яблоко”.