Зависимая от госчиновничества и госзаказов российская буржуазия оказалась неспособной не только консолидироваться, но и верно оценить обстановку на элементарном политическом уровне. Достаточно вспомнить цитируемую М. Геллером и А. Некричем в книге “Утопия у власти” фразу промышленника и банкира Путилова, занесенную осенью 1917 г. в дневник французским журналистом П. Паскалем, о том, что он, Путилов, лично голосовал за большевиков.

Дабы не погружаться в исторические дебри, напомню анализ предреволюционных событий мудрейшим Г. Федотовым и его замечание, что спасение России от революционной смуты могло бы произойти в результате формирования деятельного союза А. Гучкова, П. Столыпина и П. Струве. Это, конечно, условно. Но, безусловно, то, что Федотов вывел своего рода универсальную формулу развития в России либерально-консервативного, правого течения. Она - в союзе деятельного, ответственного, осознающего свое место и место страны, национального капитала, эффективной реформаторской бюрократии и интеллектуалов, своего рода "русских европейцев". Полагаю, что все неудачи либерал-консерватизма в России за последнее десятилетие вызваны, помимо всего прочего, непониманием, а может быть и незнанием, этой формулы.

Выросшая из "шестидесятнического" мифа о "добром, справедливом и гуманном" Ленине, демократическая перестройка была причудливым сочетанием умеренного социализма и леволиберализма, чрезвычайно схожей с керенщиной 1917 г. Ее крах во второй половине 1991 г. обозначил своего рода политическую пустыню. Идеологическое состояние общества можно обозначить двумя словами: "Каша в голове". Не случайно, что столь великое число вчерашних "демократических" лидеров оказалось вновь в оппозиции - от коммуно-имперской до радикально-болтливо-яблочной. Впрочем, в некоторые моменты, как, например, на выборах губернатора Петербурга 1996 г., они оказывались по одну сторону баррикад.

Страна вступила в капитализм. Но не в тот, описанный М. Вебером, с протестантской этикой, бытовой аскезой и культом труда, а скорее в капитализм, описанный Ф. Броделем с его авантюристами, финансовыми кондотьерами, людьми совершенно "безбашенными". Такой капитализм не нуждался ни в левых либералах, ни в либерал-консерваторах, ни в социалистах. Но уже первые, даже во многом нелепые и смешные попытки упорядочивания российского капитализма вызвали необходимость реальных правых идей, реальной правой политики.

На первом этапе капиталистического развития, сложился альянс бывшей номенклатуры и “реформаторов”, игравших при перестроившейся номенклатуре роль "буржуазных специалистов". Этот альянс ни в каком правом либерал-консерватизме не нуждался. Да его и некому было отрефлектировать. Демократическая "огоньковская" интеллигенция была разочарована, нищала, дружно голосуя за "Яблоко". Те, кто считал себя наследниками "исторической" России подались к Зюганову-Проханову, но там тоже оказались в роли “спецов”.

Август 1998 г. вдруг открыл, что в Росси народились те, кого стали называть "средние русские". Но подлинной, сенсацией стало то, что они выработали, независимо от идеологов и политиков, свой особый образ мира, образ России. Он включал в себя частную жизнь как основную ценность, патриотизм, понимаемый как создание конкурентоспособной России, государственничество, понимаемое как необходимость контракта с властью. Идеологию "средних русских" можно сформулировать так: "Дом, Родина, Свобода". Они готовы, независимо от материального положения, поддержать национальный капитал, но в его некриминальной форме, ибо они не верят "патриотизму" тех, кто, если верить слухам, на сходках "тамбовцев" в Питере поднимает бокалы "За возрождение экономического могущества России". Также как они не верят в "патриотическую" риторику вороватых мэров и губернаторов, организующих подачки массам сизоносого электората, дабы избраться на второй, третий и четвертый срока. Они не верят в патриотизм Б.А. Березовского, восхищающегося героями фильмов "Брат" и "Брат-2", ибо "патриотично" настроенные идейные киллеры, рано или поздно доберутся и до них. "Средние русские" знают, что их никто не защитит, кроме них самих, да и то, если сильно повезет. Поэтому основа их патриотизма в том, что они будут свой дом защищать до последнего.

Этот слой людей не любит нынешнее государство, ибо оно – система бюрократического торга, где статусы и полномочия, а также торговля ими, играют куда более важную роль, чем регламенты и деньги. "Средним русским" нужна эффективная бюрократия. Они даже готовы легально оплачивать ей высокое финансовое обеспечение. В их домах вы встретите больше учебников, справочников и энциклопедий, чем любовных романов и детективных сериалов.

Они не идеальны, но они хотят, чтобы с ними говорили. А вот говорить с ними практически некому. На коммунистов они смотрят как на своего рода культурно-исторический парадокс, демократы вызывают усмешку из-за непропорционально большой доли в их рядах "городских сумасшедших", а также людей, неспособных к интеллектуальной рефлексии и диалогу. В их политическом поведении можно выделить главную черту - в большинстве своем они не ходят на выборы. Прежде всего, потому, что не видят для себя выбора из ассортимента товаров, представленных на политическом рынке. Попытаюсь сформулировать гипотезу: они ждут появления своих, правых, либерально-консервативных сил. Дождутся ли?

По крайней мере, три события развели "средних русских" с демократами и леволибералами: Чечня, "Связьинвест" и НТВ. Невозможно было представить этих людей на демонстрациях с плакатами "Руки прочь от Чечни!". Они никогда не верили в миф о "справедливом, героическом чеченском сопротивлении". Но им было противно смотреть на то, как власть потакала Дудаеву, потом преступно и бездарно жертвовала тысячами жизней, а генералы воровали эшелонами. Кто в полной мере из "думских" политических сил представлял такую точку зрения? Никто. Продажа "Связьинвеста", сопровождавшаяся информационной "мочиловкой", не давала возможности строить иллюзии. Ясно, что "Связьинвест" был продан "нужным" людям, но и доверия к информационному рэкету их противников не было никакого. "Средние русские" - за свободу информации, но и бегать на митингах с дармовыми зелеными шариками в защиту интеллектуально нечестного, по их мнению, Киселева, они не собираются. Кто представил их точку зрения? Никто.

“Средний русский” достаточно благожелательно приглядывался к Путину. Он до сих пор не потерял интереса к нему. Но он хочет, чтобы Путин говорил с ним на его языке и его настораживает нарастающая замкнутость администрации. Он обнаруживает, что программно, если судить по президентским посланиям, Путин - правый либерал-консерватор. Но он обнаруживает, что в реализации собственной программы Путин робок и непоследователен. Ему совершенно неясно, каким образом чекистское окружение Путина способно реализовать правые цели. Но даже при этом, он не собирается откликаться на призыв Е. Боннер "сплотиться вокруг Гусинского, Березовского и Патркацишвили", а лишь недоуменно пожимает плечами.

"Средние русские" лучше других понимают, что демократия - это всего лишь организованный, приемлемо для большинства капитализм. А значит, стране требуется капиталистическая модернизация, проведенная без применения военно-мобилизационных методов. Они отвечают сами себе на вопрос: если "формула Путина" звучит как "социальным мир в обмен на реформы", то мы согласны. Но как мы сможем убедиться в том, что это - не благое пожелание или, упаси Господи, не обман? Совершенно ясно, что наилучшим способом контролировать и принимать участие в реализации такой предполагаемой формулы стала бы правая, либерально-консервативная политическая сила, ориентирующаяся на "средних русских". Но, похоже, что ее в обозримом будущем не будет.

Нет сейчас смысла обругивать или воспевать деятельность СПС. Если его лидеры способны к бесстрашному анализу, они ответят на все вопросы сами. Но главный из них следующий: почему "средние русские" не идентифицируют себя с СПС? Почему их образ мира не совпадает с тем, который есть у СПС (если таковой, разумеется, существует). Нельзя же, право к такому образу отнести новую мифологию о "русском теплом мире", изобретенную г. П. Щедровицким для СПС. Нельзя отнести к нему же невнятную позицию в деле НТВ. Нельзя не обратить внимания на абсолютную закрытость внутрипартийных дискуссий, свидетельствующую не просто о трещинах, а об отсутствии ясных представлений о дальнейшем характере действий.

Можно предположить, что мы сейчас находимся на некоем промежуточном этапе, обозначившем переход от старого реформаторства, осуществляемого через компромиссы узкой группой "буржуазных специалистов" (Гайдар, Чубайс и т. п.), к организации пусть небольшой, но внятно позиционированной правой партии пусть и с теми же именами. В том, что при таком позиционировании, при отказе от малоосознанной мечты формировании СЯПСа, т. е. Союза яблочно-правых сил, отбросившего бы правую идею на годы назад, при артикулировании образа мира, соответствующего политическим предпочтениям "средних русских", включения такого образа мира в мощный мировой и российским исторический контекст, политическая карта страны подверглась бы решительному пересмотру. Либерально-консервативной силе не надо было бы мучаться пубертатными фобиями и раннедемократическими иллюзиями конца 80-х. - начала 90-х. гг, ей не за что было бы извиняться перед своим потенциальным электоратом.