РОССИЕВЕДЕНИЕ Точка зрения Игорь Чубайс * Игорь Борисович Чубайс – д. ф. н, директор Центра по изучению России Российского университета дружбы народов. ЧЕГО НЕДОСТАЕТ НАШЕЙ СИСТЕМЕ ОБРАЗОВАНИЯ КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ КУРС РОССИЕВЕДЕНИЯ
Сначала о том, что такое телеология. Философам этот термин хорошо знаком еще со времен Платона. Если его значение несколько сузить и конкретизировать, речь идет вот о чем. Всякие социальные системы и проекты оказываются организованными правильно, эффективными, если совокупность решаемых ими задач выстраивается в иерархию, если четко определено, какая задача – самая главная, а какая второстепенная. Эта норма учитывается в самых разных сферах социальной деятельности. Скажем, в армии, в ходе боевых действий определяется направление главного удара и именно там, а не на других участках, сосредотачивается новейшая техника, людские ресурсы, складируется наибольший запас боеприпасов. Совсем в другой области, как бы противоположной первой – в искусстве, также действуют телеологические принципы. На языке Станиславского это называется “сверхзадача”. Всякий актер, сценограф, музыкант, готовящийся к спектаклю, обязан не просто продемонстрировать свои индивидуальные возможности, но все они нацелены режиссером на решение некой единой, общей и главной сверхзадачи, ради которой, собственно, и ставится пьеса. В противном случае спектакль будет просто рассыпаться на фрагменты и части и может выродиться в набор отдельных номеров. Остановимся еще на одном примере, теперь из области государственно-политической. Когда в разных странах законодатели принимают госбюджеты, они непременно определяют, какие статьи являются приоритетными, первостепенными, а какие могут финансироваться во вторую очередь или по остаточному принципу. Итак, в каждом деле должна быть своя иерархия целей, должно быть четко определено, что, в какой последовательности и ради чего осуществляется.
Теперь о том, как связаны образование и телеология. Применим ли телеологический принцип в образовании? Хочется дать утвердительный ответ, да и примеры у всех на памяти. Всякому, кто учился в советские годы хорошо известно, что вузы тогда готовили не просто инженеров и агрономов, врачей и педагогов. В первую очередь они формировали "сознательных строителей коммунистического общества, главной задачей была подготовка активных борцов за дело партии". Не удивительно, что в центре всего вузовского процесса оказывались т.н. общественные кафедры, обучавшие студентов “по полной программе” – от истории КПСС до "научного" коммунизма.Стоит ли напоминать, что вся эта система давно рухнула, о чем сегодня, кажется, никто не жалеет. Но жалеть и задумываться стоит о другом. Новая российская система образования не имеет вообще никакой сверхцели и сверхзадачи, она, в сущности, настолько инвариантна, что может быть реализована где угодно – хоть в Северной Африке, хоть в Южной Америке, хоть на Луне и это, несомненно, снижает ее эффективность. Если читатель уже согласен с проведенными рассуждениями, у него теперь закономерно возникает новый вопрос, – какой же должна быть сверхзадача нашего послесоветского образования. В самой краткой форме ответ состоит в следующем – необходимо ввести курс "Россиеведение" под этим углом зрения должны преподаваться и другие предметы. Важную роль в учебном процессе должны сыграть кафедры россиеведения. Приведу некоторые аргументы и пояснения в пользу такого выбора.Во-первых, наши представления о собственной стране искажены, мифологизированы и мистифицированы. Сегодня мы вообще не имеем историософии России ХХ в. Все важнейшие, узловые, традиционные представления о "социалистической революции", о "советском" народе, об СССР и "развитом" социализме давно превратились в абсолютно несостоятельные. А новые серьезные социально-философские разработки пока не получают государственной поддержки и потому не становятся достоянием широкой аудитории.Добавлю, что в системе Академии наук работают Институт Африки, Институт Латинской Америки, Институт США и Канады, есть даже Институт Арктики и Антарктики, и это замечательно. Хуже то, что института России в России нет и это, повторю, при крайней запутанности и непонимании того, кто мы, откуда и куда идем. Сошлюсь, наконец, на мировой опыт. Идея россиеведения только у нас может показаться кому-то странной, некий ее аналог давно существует во многих странах мира от Индии до США, где изучают Индиен-, Канадиен-. Америкэнстадис… На западе нашего континента недавно появился предмет Европиниенстадис, т.е. Европоведение. Приведу еще один аргумент. Слово “патриотизм” у нас стало едва ли не ругательным. Обычно его используют в сочетании с добавками “коммуно-“ или “национал-“, был когда-то и “советский патриотизм”. Разумеется, нет такой идеи, которую нельзя было бы довести до абсурда, но, тем не менее, нормальный патриотизм одобряется и присутствует у всех народов и формируется он, прежде всего, через деятельность системы образования, через СМИ, учреждения культуры, ну и конечно, через семью. Итак, мы делаем общий вывод: нашей высшей школе необходима сверхзадача, и она заключается в введении курса россиеведения. Зададимся теперь новым вопросом: а что такое россиеведение ?Сразу подчеркну – это не какая-то новая наука, а всего лишь результат междисциплинарного подхода и пересечения различных традиционных или относительно традиционных предметов. В ситуации, когда такие предметы излагаются не разрозненно, не от случая к случаю, но целостно, системно, целенаправленно возникает совершенно новый т.н. кумулятивный эффект. Иначе говоря, их воздействие на аудиторию становится очень высоким. Кстати, сам термин “россиеведение” не какое-то новое изобретение. Он появился в 20 гг и был предложен выдающимися отечественными учеными, которых большевики выслали из страны. Именно эти исследователи создали известную научную школу – евразийство. Итак, что может представлять собой современное россиеведение. На I курсе студенты смогу прослушать курс истории – историософии России с момента зарождения государства – в IX в., до наших дней плюс элементы этнологии, географии, демографии и др.Второкурсникам было бы полезно обратиться к русскому языку и литературе, конечно, речь не идет о повторении школьной программы. Наш язык надо представить не как набор грамматических правил, а как феномен культуры, с использованием данных исторического и сравнительного языкознания, социолингвистики, топонимики, этимологии, истории алфавита и т.д. Здесь важно было бы понять, какой стиль мышления формирует русский язык, в чем его особенности и специфика в сравнении с другими индоевропейскими языками. Литературу и словесность в целом, было бы целесообразно изучить через формировавшиеся ею образы, их изменения и динамику: каковы образы Бога, человека, родины и т.д., созданные нашей литературой, какие изменения здесь происходили. На III курсе россиеведение завершается изучением философии России (не путать с историей русской философии). Здесь речь идет об изучении ключевых ценностей, на которых выстраивалась наша страна – русской идеи (историческая Россия), комидеи и комидеологии (СССР), и новой российской идеи. Завершать философию России должен сюжет о глобализме, о месте страны в происходящем процессе глобализации экономики, политики, некоторых культурных норм, символов и ценностей.Курс россиеведения, адресованный всем отечественным студентам, должен иметь некоторую специфику, как минимум по двум аспектам. Во первых, у нас имеется не мало регионов, различных этнических образований. Россиеведение может в них дополняться своим краеведением. Кроме того, вузы отличаются своим профилем, специализацией. Поэтому в военных вузах может быть дополнительный предмет “История русской армии и флота”, а, скажем, в технических может быть курс по истории отечественной науки и техники и т.п. Как писал классик, разруха начинается в головах. Но подъем и возрождение также начинаются в сфере духа. Ведь сначала было слово, сначала была идея. Обращение к огромному историческому опыту российского народа, к его богатейшему духовному наследию не может не внушить чувство разумного и вполне обоснованного оптимизма. Задача социальных исследователей состоит в том, чтобы представить обществу этот опыт, сделать его понятным и доступным. В таком контексте введение курса россиеведения представляется нам органичным, несомненным компонентом происходящих после 1991 г. изменений и преобразований, порой слишком противоречивых, а в ряде аспектов и сомнительных. Процесс нового самоосмысления, самопознания, курс россиеведения востребованы обществом, а значит и высшей школой. Новый курс должен стать адекватным ответом на вызов времени.
"ПОСЕВ" № 7 2001 |