Летом 1943 года начальник учебной части власовской школы кадров РОА (Русской Освободительной Армии) в Лабендорфе, под Берлином, полковник Николай Степанович Бушманов был арестован органами Гестапо за распространение антинемецкой листовки среди “восточных рабочих” (“остарбейторов”). На допросе он сразу признал свое авторство и объяснил его тем, что в свое время он добровольно примкнул к Власовскому движению, поскольку ожидал, что Германия поможет русскому народу освободиться от сталинской большевицкой тирании. Но его ожидания не оправдались: нацистская пропаганда обманывала добровольцев и весь русский народ, а гитлеровская армия несла ярмо порабощения его родины - России; он вынужден был занять патриотическую позицию.

Он исчез бесследно.

(...) Итак, в подвалах Гестапо исчез крупный административный, политический, идеологический деятель Власовского движения; по всем данным исчез безвозвратно и бесследно - иными словами “физически ликвидирован”. Это косвенно вытекало из текста советского сообщения от (?)2 августа 1946 года о казни 2-х власовских руководителей, где имя Бушманова отсутствовало.

Но постепенно стало проскальзывать иное. Находились следы.

В 1947 году издательство “Эхо” в Западной Германии опубликовало книгу “Дороги и встречи”, в которой поэт и активный член НТС А.Н. Неймирок (под псевдонимом А. Немиров) описал свои мытарства по тюрьмам и лагерям “Третьего Рейха”. На одной из первых страниц он пишет о своем появлении в “лагере смертников” Заксенхаузен:

“К нам подходит кто-то высокий, плотный, квадратнолицый и курносый.

- Вы, я вижу, русские. Догадываюсь, кто вы такие. Будем знакомы: Бушманов.

Полковник Генерального Штаба Красной армии Бушманов Николай Степанович, взятый в плен, был зачислен немцами в РОА и там организовал заговор.

Организация была раскрыта, четырнадцать из шестнадцати ее участников были немцами публично повешены в том же Заксенхаузене на “аппель-плаце”. Почему-то оставались в живых сам Бушманов и один из его сотоварищей: капитан по имени Петр (фамилии не помню). Оба не имели лагерного номера: они ждали смертной казни со дня на день, с минуты на минуту. И так тянулись месяцы... (Уже после крушения Германии и выхода на свободу я узнал их судьбу. Оба были расстреляны немцами возле концлагерного крематория, осенью 1944 года)”.

Значит, Н.С. Бушманов после ареста, по крайней мере, жил и встречался с людьми около полутора лет.

При каких условиях попал полковник Бушманов в Русскую Освободительную армию возглавляемую генералом Власовым, Бушманов никогда объяснить не пытался. Известно, что возглавляя учебную часть курса для пропагандистов, он проявлял ярые, казалось искренние, антикоммунистические настроения. Однако впоследствии обнаружилось, что наряду со своей антикоммунистической деятельностью полковник Бушманов организовал и руководил подпольной ячейкой, вставшей на путь активной борьбы против нацизма.

После ареста весной 1944 года подпольщики после серии допросов были отправлены органами государственной безопасности (ГЕСТАПО) в изолятор лагеря Заксенхаузен.

К концу июля все сообщники, кроме Бушманова и его адъютанта, на глазах всех заключенных были повешены. В изоляторе Бушманов и его адъютант ни в каких списках не числились. Их даже не удостоили выдачей арестантского номера. Вместо него для какого-то зашифрованного, никому непонятного обозначения, они носили на груди и на штанине большое красное пятно.

(...) Воспоминания присланы мне в "Посев" уже в перестроечные годы, но не были опубликованы как раз из-за выжидания раскрытия чекистских архивов.

23 апреля 1943 года Заксенхаузен был освобожден Красной армией. До этого колонны заключенных уводились в северо-западном направлении. Русские заключенные были выведены в ночь на 22 апреля; в их числе - полковник Н.С. Бушманов и политрук А.Д. Рыбальченко. Планировалось погрузить заключенных на баржи, вывезти в море и утопить. Во время марша нашим двум удалось бежать, явиться в расположение американских войск и далее к советским войскам. Дальнейшая судьба Бушманова типична для побывавших в немецком: плену: 10 лет лагеря и 5 лет ссылки. Но в 1958 году приговор был отменен, Бушманов реабилитирован ("за отсутствием состава преступления") и восстановлен в звании полковника с возвращением всех воинских наград.

Выйдя на пенсию, он продолжал прежнюю преподавательскую деятельность. Читал лекции в Военно-историческом обществе в Москве, публиковал статьи по истории Гражданской войны, планировал издать книгу.

(...) "С объявлением Власовской декларации, когда формирование частей РОА стало реальностью, я счел необходимым вступить в РОА и попытаться сорвать всю затею немцев... Никакого морального и физического давления на меня не оказывалось. Решение принял сам, вполне сознательно, и считал это выполнением моего партийного долга: помогать, чем можно, Родине в условиях плена".

"Белое" для него - старое, прошлое; "красное" - новое, будущее. Отправной, практический идеал - ленинский нэп, и недаром в 1925 году он был временно исключен из партии за "мелкобуржуазную идеологию". Похоже, и для борьбы против сталинской тирании, попав в плен, он руководствовался ленинской тактикой "с врагом против врага”. Поведение Германии изменило его позицию в расчете на то, что после победы советский режим изменится.