Мы организация небольшая и быстро расти нам не надо. Если у нас будет много людей, то на много людей нужно много обслуживания. Для этого нужно иметь соответственный педагогический персонал, а его у нас нет. Следовательно мы должны сейчас опомниться и не набирать людей, как мы было начали сгоряча делать в 1991-92 годах, когда была составлена несчастная московская группа (я ее беру просто, как образец). Это не союзная группа, это непонятно что такое. Там есть прекрасные члены Союза, есть люди очень преданные. Но это не группа, которая работает вместе, по той простой причине, что в нее входят люди, сами не зная по какой причине. Ранний Союз был силен тем, что он состоял из людей с общим взглядом. И вот этот общий взгляд Союзу нужен.

В 30-е годы этот взгляд определялся тем, что Союз состоял из молодежи, противостоящей тогдашней эмиграции. Мы были “новопоколенцы” и так себя и называли. Эмиграция нас звала нацмальчиками. Организация была очень спаянной, потому что там были люди одного возраста, одного профиля, одного направления - дети эмиграции, которые настороженно относились к тем внутренним сварам, которыми жила эмиграция. И у нас выработалась известная изоляция от окружающей нас среды, которая позволяла нам производить отбор. С эти отбором мы прошли через войну. После войны общий взгляд был нам подсказан самой историей: было ясно, где враг и ясно, что с ним надо бороться - это были большевики. К нам шли люди самых разных профилей потому, что у нас с ними было главное общее - мы против большевизма. И мы их принимали. Были из-за такого приема и внешние и внутренние трудности. Так мы вошли в период, который прекрасно охарактеризовал Сахаров. Я над проблемами этого периода работаю и позволю себе с вами поделиться мыслями.

Это - история демократии, демократов, которые воображают, что они нашли единственный правильный путь для устройства мира. Внимательный анализ показывает, что это не совсем так. Через какие пути прошла эта демократия? Она возникла в XVIII веке в противовес абсолютной монархии. Развивалась в XIX веке при терпимости по отношению к ней со стороны большинства монархических государств. Америка была за океаном, она могла как-то участвовать, но только отчасти. В мире еще не было единства. После Первой Мировой войны начало устанавливаться единство, потому что решение войны, в конце концов, произошло в Америке. Но американская демократия не была образцом, а была своя, европейская.

Вспомним первую половину ХХ века, когда пали три большие империи: Германия, Австро-Венгрия, Россия. Первой была Россия, где воцарилась - по идее - полная демократия, безоглядная, на нее молились. Это было временное правительство, с его абсолютной беспомощностью и сдачей власти большевикам. К этому привела нас российская демократия в течении самого короткого времени, потому что она была первой безоглядной демократией, которая пыталась быть демократичной до конца. Ее и спихнули легче. Весь период между двумя великими войнами был периодом неограниченной демократии в Европе. Это была постоянная смена дежурных партий. Негодность такой системы была ясно видна. В Европе был уже заключен мир, положение было устойчивее, чем в России, а правительства менялись по два-три раза в год и все больше людей смотрело на это скептически. Отсюда родился фашизм. В значительной степени потому, что уже было видно, что с коммунизмом у русских там тоже что-то не ладится. А мы - культурные европейцы, мы лучше знаем.

Фашизм появился сперва в самой хаотичной стране - в Италии в 1922 году. Муссолини, бывший социалист, лично знакомый с Лениным, почему он не стал коммунистом? Он поставил на другую карту, на карту итальянского национализма. Какой мог быть итальянский национализм, если Италия, как единое государство возникла только в конце XIX века? Это был волевой шаг, чтобы сплотить ранее раздробленную нацию. А за ним последовала целая серия фашистов. Самые большие, конечно, - немецкие национал-социалисты. Им тоже надо было сплотить нацию Но кроме того испанцы, румыны, венгры и целый ряд других. Все это возникло из протеста против постоянной смены неустойчивых правительств, которые не могли управлять. Демократия будет неизбежно многопартийной, если это будет полная демократия. Но ни большинства, ни меньшинства многопартийная демократия создать не могла. Меньшинство состояло из целого ряда партий, а большинство - тоже. Все правительства были коалиционные, и не могли держаться. В их состав входили люди, которые хотя и принадлежали к самой маленькой партии, могли в любой момент взорвать коалицию. Тогда правительство сменялось и все начиналось с другого конца.

Из этого и вырос фашизм. Не без принуждения, конечно, но он находил поддержку в народе. В немецком народе очень широкую: это я видел своими глазами. Куда он ведет? Ко II мировой войне. Когда война кончилась, то у людей хватило мозгов понять, что хороший способ демократического управления придумали американцы и на свой лад приспособили англичане. Что нужна устойчивая демократия. Как ее добиться? Вводятся разные конституционные ограничения, 5%-ный барьер, запрет экстремистских партий и т.п. Демократия становится двухпартийной. Две партии в свою очередь могут состоять из многих партий, но это уже не временные, а устойчивые коалиции. Как, например, в Германии: свободным демократам уйти некуда, они связаны с христианскими демократами, и они составляют устойчивое большинство. Социал-демократы - левая партия, она там не у власти, один раз проскочил Брандт, но продержался недолго. Во Франции 164 партии, но они делятся на два больших блока: правый и левый. И это есть во всех странах. И Америка здесь в значительной мере может служить образцом. Выбирают в конечном итоге всенародного президента из двух кандидатов. Демократия находит во второй половине нашего века способ управлять: деление на правых и левых. И Франк напрасно писал в книге “По ту сторону правого и левого”, будто бы эти понятия совсем не нужны, на самом деле мир делится на две стороны: правую и левую. Налаживается двухпартийная система, различия между правыми и левыми сглаживаются в верхах и в этом виде демократия может существовать. Выбрали президента, баста! Попробуйте его снять. И все сводится к выборам президента, который везде наращивает свою власть. Это выборный царь, вокруг которого сидят бояре. Управление начинает приобретать устойчивый вид, который властвовал на протяжении всей истории. Это система, которая, мне кажется, упрочится везде. Перед ней стоит задача мироустройства, которую Сахаров очень хорошо увидел и великолепно сформулировал.

Монархии рухнули, их заменила демократия, демократию подлатали, подвели ее к двухпартийной системе. Народ достаточно хорошо угадывает и почти везде отдает нужное большинство правым, с нужной поправкой с левой стороны, если потребуется. Я верю, что народ голосует вовсе не так глупо, как это кажется. Многие сами толком не понимают почему они так голосуют, но они голосуют так, чтобы существовало равновесие, то чего не было в начале ХХ века, когда был выбор между фашизмом или кабаком. Мы должны войти в тот концерт народов, который хоть фальшиво, но играет. Это хоть плохой, но концерт. Это одна из наших важнейших задач. Мы можем очень любить Россию и не хотеть европеизироваться, но приходится это делать. Это нам диктует обстановка. Сколько мы можем сохранить своего оригинального? Чем больше, тем лучше. Но не все. Потому что Европа лучше нас работает, дальше нас видит. Нам придется подравниваться.

Одно явление, которое меня очень радует: возрождение религиозной веры. Сейчас возрождение Православия - это не просто мода креститься, когда девушки начали крестики наружу носить, были такие годы. Оно идет изнутри. Оно не все подлинное, не все здоровое. Но что русский народ ориентируется на православную веру, это великое дело. Может ли Союз превратиться в некую православную организацию? Не может. Не так строился. И перестраивать его на православный лад было бы ошибкой. Потому что, хоть и необходима религиозная ориентация людям, не все это чувствуют и понимают, а тем более, в православии. Я имею дело со студентами. Чтобы в Германии в студенческой среде возникали споры на религиозную тему?. Никогда. Это даже неприлично. Каждый верует индивидуально и не обязан никому об этом сообщать. В России же у меня уже на второй или третьей лекции встал вопрос: а вы сами то, Роман Николаевич, в Бога веруете? Записочку такую написали. Вопрос о Боге стоит на каждой лекции, а я читаю философию. Кант о Боге много не рассуждал. А древние греки рассуждали о богах походя. И сейчас в России это один из важнейших вопросов. Этим современная Россия отличается от современной Франции или Италии.

Первоочередная задача была у Союза всегда очень простая - сбросить большевиков. Большевики сами развалились. Какая теперь наша главная задача, как ее сформулировать так, чтобы она была для всех действительна? Идея солидаризма хороша, но мы ее обработали чисто политически, не входя в ее внутреннее содержание. В последнем номере “Посева” есть моя статья на эту тему: что солидаризм - одно, а любовь - это другое. Христианство есть религия любви, а солидарность - это проще. То что мы можем требовать в порядке солидарности это не любить друг друга, но щадить друг друга, стараться друг друга понять и сохранить не обязательно любовь, но сотрудничество. Нам надо развивать наши взгляды на то, что нас окружает, а не повторять то, что мы уже имеем.

 ссылка на "ПОСЕВ" обязательна