Разговоры о необходимости противостоять приходу левых к власти велись среди военных еще с 1970 г., но долгое время так и оставались разговорами. Попытка же узкой группы отставных офицеров и генералов "на вылете" из армии (Альенде, вступая в должность, собирался сместить многих из военного начальства) спровоцировать переворот, убрав лидера "конституционалистов" главнокомандующего Р. Шнейдера, провалилась. Неудачное похищение Шнейдера, кончившееся его убийством, лишь укрепило "антипереворотные" настроения среди офицеров. Но события середины 1972 г. резко изменили ситуацию - офицеры, тесно связанные с бурно выступавшим против Альенде средним классом, стали смотреть на происходящее по-другому, и на этой почве начал зреть заговор.

На настроение в армии повлияла и практика применения принятого в конце 1972 г. закона об оружии. Реализуя его, армия в начале 1973 осуществила серию обысков и выявила, что левые вовсю завозят в страну оружие и боеприпасы. В итоге операции по розыску незаконных складов оружия и военизированных групп сосредоточились в "красных поясах" больших городов. Это окончательно испортило отношения между военными и активистами левых сил. Последние в ходе своей агитации принялись осыпать армию оскорблениями и даже нападать на отдельных военнослужащих и членов их семей. Поэтому, когда в августе 1973 г. военные предприняли новую серию обысков в поисках оружия, операции эти были сосредоточены только в "красных поясах" и проводились крайне жестко, если не сказать жестоко. И тут обнаружилось - организованные сторонники левых, столь вызывающе буйные во время своих массовых манифестаций и столь агрессивные в стычках с оппонентами из правых, не решаются противостоять армии. За редчайшими исключениями в ходе обысков не было не только баррикадных стычек, но и актов городской герильи. Военные же исполняли приказы командиров не только беспрекословно, но даже и рьяно.

Во главе вызревавшего с конца 1972 г. широкого заговора военных встал генерал Пиночет, бывший с начала этого года руководителем Генштаба. Когда же после генеральских отставок 1973 г. он был назначен командующим сухопутными силами страны, заговорщикам стало очевидно - пора! 11 сентября войска блокировали президента Альенде и его ближайшее окружение во дворце Ла Монеда и после того, как президент отказался сдаться, взяли дворец штурмом. Альенде не то был при этом убит, не то застрелился, а возглавлявшая переворот группа генералов объявила себя правящей хунтой. Лидером ее, а позднее и президентом страны, был провозглашен генерал Аугусто Пиночет.

Взятием президентского дворца переворот в Чили только начался, но отнюдь не закончился. Хотя подавляющее большинство организованных левых не решились взяться за оружие, все же нашлось немало отчаянных голов, и вооруженные стычки по всей стране продолжались еще добрых две недели. Кроме того, военная хунта немедленно приступила к арестам тех, кто "засветился" во времена Народного Единства ("НЕ") в уличных схватках и акциях по "контролю над ценами". И поскольку переворот фактически был финальным актом длительной гражданской войны, уже много месяцев бушевавшей в Чили (правда, в несколько нетрадиционной "мелкодисперсной" форме), то неудивительна та жестокость, с которой проводилось всё это "умиротворение".

И что интересно - этот самый рядовой чилийский "пролетарий" не пропал! Как только сообщество его "коллег по классу" перестало навязывать ему свои правила бытия с прежней силой, он принялся обустраивать свою жизнь сам, проявляя невиданную до того предприимчивость и деловую хватку. В результате в годы экономических преобразований, последовавших за переворотом, произошло радикальное изменение не только экономики, но и социальной структуры общества. Если говорить о переменах в экономике страны, то стоит обратить внимание на изменения в ее экспорте. Хотя добыча меди со второй половины 70-х только росла, а мировые цены на неё как минимум не падали, к рубежу 80-х-90-х ее доля в экспорте Чили упала до 40% (при 82 % в 1973 г.). При этом общее число предприятий, экспортировавших свою продукцию, за это же время выросло в полтора десятка раз! Причем рост произошел в первую очередь за счет сельского хозяйства и лесной промышленности и явно стал результатом осуществленных при Пиночете аграрных "контрреформ". В первую очередь прежним владельцам были возвращены земли, изъятые у них в нарушение даже того достаточно радикального закона, что был принят в 1967 г. ХДП и широко проводился в жизнь правительством "НЕ" в начале 70-х. (А это не много - не мало, а 28% сельхозугодий Чили!) Кроме того, были распущены вышеупомянутые "асентамьенто" - организации коллективного владения землей, а их угодья были разделены между бывшими членами на правах полной и неограниченной собственности. Индивидуальное ведение хозяйства на собственных участках оказалось настолько эффективным, что не только вырос экспорт, но и появился невиданный ранее сезонный спрос села на городскую рабочую силу!

Слов нет, социальная ломка такого масштаба психологически воспринимается обществом очень непросто. На примере сегодняшней России мы видим, как трудно принимают люди необходимость сменить привычную профессию, место работы и образ жизни. Даже когда подобные перемены дают возможность резко увеличить личное благосостояние человека, одна только необходимость трудиться для этого с куда большей отдачей вызывает яростное недовольство. Но если в сегодняшней России есть кому возглавить и организовать это недовольство (и мы видим множество политических организаций и лидеров, прямо провоцирующих недовольных на выступления!), то в Чили второй половины 70-х - первой половины 80-х сделать это было просто некому. Нет, конечно, и нелегальных, и полулегальных, и даже легальных политических группировок и общественных деятелей, готовых заняться этим, хватало. Но у них не было достаточного количества рядовых "поклонников", всегда и везде играющих роль "приводных ремней" от лидеров, дающих программные установки и лозунги к массам, их воспринимающим и поддерживающим (или не поддерживающим - как сложится!).

В общем-то, все это не удивительно: последовательно проведенные при генерале меры достаточно резко повысили уровень благосостояния большинства чилийцев и те никогда не забывали этого. Достаточно отметить два факта: если в 1970 году независимые исследователи из Католического университета столицы Чили считали бедными 21% населения, то уже в 1982-м они же (никогда не отличавшиеся симпатиями к диктатуре) отмечали только 14%; если при Альенде детская смертность, несмотря на все широковещательные программы левых, достигала 67 на тысячу, то к концу 80-х она упала до 17 на тысячу, и хотя террор в 1973 году и неизбежный при диктатуре чиновничий произвол создали генералу массу врагов, но, в конечном счете, осуществленный в 90-е мирный переход от диктатуры к демократии свидетельствовал: в глазах большинства чилийцев плюсы правления Пиночета перевесили минусы.

События в Чили в начале 70-х развивались так, как они развивались, потому что на них воздействовали два фактора: массовая увлеченность многих сколько-нибудь политизированных людей социалистическими идеями в исполнении "новых левых" и существование в стране мощной, разветвленной и хорошо структурированной организации тред-юнионистского типа, к которой тяготело большинство существовавших тогда левых партий. В 1970 г. левым организациям удалось прийти к власти именно на гребне этой увлеченности - не случайно все более ранние попытки их заканчивались провалом. Но как только политические структуры попытались реализовать так любимые ими идеи, в стране разразилась экономическая катастрофа. Широкомасштабная национализация вкупе с инфляционной накачкой народного хозяйства деньгами в условиях контроля над ценами привели к разрастанию дефицитов в чудовищных размерах.

Профструктуры, приведшие к власти правительство "Народного Единства", в этих условиях попытались решить все проблемы путем монополизации всего на свете: производства через ускоренную национализацию вопреки самому радикальному законодательству; распределения через создание вышеописанных комитетов контроля и распределения; политической власти через подавление оппозиции как силами подчиненной правительству полиции (и армии - по возможности!), так и руками многочисленных "доброхотов". Последние появились во множестве не столько потому, что были увлечены левыми идеями, (хотя не стоит сбрасывать со счетов и это), сколько потому, что уже отмеченные национализация и порожденные дефицитом структуры распределения создали им множество весьма "привлекательных" должностей и обязанностей, терять которые никак не хотелось.

Но так как поддерживавшие президента Альенде политические и профсоюзные структуры не являли собой пример единства и политического динамизма, (напомню, что многие инициативы - от создания снабженческо-распределительных структур до захватной национализации предприятий и земель - шли снизу при пассивности верхов), отмеченные процессы поневоле развивались медленно. Та часть чилийского общества, которая не желала ни левых социоэкономических экспериментов, ни, тем более, их последствий, успела осознать происходящее и организоваться для отпора. Отпор этот осуществлялся как через борьбу на очередных выборах, в стенах парламента и в залах судов, так и на улицах, силами "доброхотов" другой политической ориентации. Последних в бой толкали тоже далеко не одни идеи - тактика левых с её непременными обысками (в Чили тех лет - в поисках утаенного дефицита) и нападениями на уличные акции оппонентов сама по себе была хорошим вербовщиком, пополняя ряды организаций типа "Патриа и либертад" массами обиженных.

Результатом этих репрессий было не просто уничтожение (физическое и политическое) левых общественных деятелей, но и массовое бегство из страны десятков тысяч профсоюзных активистов. Между тем, профсоюзы уже несколько десятилетий были неотъемлемым звеном социальной структуры "низовой" части чилийского общества. А в I973 г. эта структура была разгромлена и миллионы "простых тружеников" оказались "десоциализированы". После переворота Пиночет предоставил хозяйственную власть группе специалистов либеральной экономической школы ("монетаристам") и прочно прикрывал их от нападок своих коллег по военной хунте. ("Чикагские мальчики" были, естественно, настроены антиэтатистски, а генералы, как и положено военным - Пиночет тут абсолютно нетипичное исключение - были ярыми государственниками.) Но хотя экономическая наука и касается вопросов изменения социального состава общества в ходе хозяйственной деятельности людей, проблемами социальных структур она не занимается. Именно поэтому так нередко наталкиваются на массовое и яростное сопротивление даже самые успешно осуществляемые экономические программы - это восстают, почувствовав угрозу своему существованию, те прочные неформальные системы социальных взаимосвязей, что снизу до верху пронизывают любое общество и во многом определяют образ жизни его членов. А вот в Чили волею истории именно эти структуры (точнее "левая" их часть) попали под удар репрессий сентябрьского переворота после того, как много месяцев развязывали гражданскую войну. Именно поэтому главные мероприятия реформ, осуществленных в 70-е, прошли в сравнительно спокойной политической обстановке.

Переворот 11 сентября 1973 г. в заголовке статьи назван "полузабытым" - точнее было бы назвать его "полувоспоминанием". Вспоминают о нем не так редко, но имеют в виду не реальные события, а тот миф, который сложился в умах "прогрессивного человечества" в пору его повального увлечения левыми идеями. С тех пор мир стал чуть трезвее и не грех бы (хотя бы нам в России) повнимательней приглядеться к тем событиям. А то ведь чем черт не шутит - вдруг и нам суждено попробовать начать строить "социализм с человеческим лицом" при полном соблюдении законности и "демократических норм и традиций"?

 "ПОСЕВ" 9-98

 posev@glasnet.ru