В.Д.Поремский Стратегия антибольшевистской эмиграции. К теории национальной революции. Молекулярная теория

Текст печатается по брошюре "Теория революции в условиях тоталитарного режима" (Издание российских солидаристов, б. м., 1949), с уточнением некоторых мест по изданию: "Проблемы национальной революции" (Посев", 1952). "Молекулярная теория". Введение. Массовая организация молекулярного типа. Фактор идейной общности (фактор А). Фактор единства действий (фактор В). II. Революционный дифференциал и общая схема нарастания революционного процесса.

(1) - так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце главы.

{1} - так обозначены номера страниц в книге.

В.Д.ПОРЕМСКИЙ.

СТРАТЕГИЯ АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОЙ ЭМИГРАЦИИ.

К теории национальной революции

"Молекулярная теория"

Введение

Возможна ли Национальная Революция в России? Для ответа на этот вопрос, для разработки теории революции в специфических условиях, созданных тоталитарным режимом современного типа, нужно, прежде всего, выделить и принять во внимание основные данные проблемы, конкретно определяющие ситуацию в СССР.
Согласно классическим схемам, для свершения любой революции требуется наличие, прежде всего, двух необходимых предпосылок:
1) население страны (или, во всяком случае, его активная часть) должно хотеть свержения (или изменения) строя;
2) оно должно обладать нужными качествами и данными для создания и противопоставления аппарату и технике власти - аппарата и техники революции.
История советской власти есть история почти непрерывной борьбы: власти против населения или за его душу или населения против власти. В результате этой кровопролитной, непрекращающейся и поныне, борьбы, в настоящий момент, пожалуй, не менее 90% российского населения относится к власти отрицательно.
Конечно, степень этого отрицательного отношения варьирует от молчаливого неодобрения тех или иных мероприятий правящего слоя до яркой и "тотальной" враждебности ко всему режиму в целом. Конечно, характер отрицания носит самые разнообразные оттенки и усложняется, особенно после войны, вопросом: "а что придет на смену нынешнему строю?"
Но, тем не менее, сам факт отрицательного отношения к власти подавляющего большинства населения не подлежит ныне никакому сомнению. Иными словами, первая революционная предпосылка в ее отрицательном содержании "против чего" - налицо.
Из этого положения мы можем сделать следующий важный вывод: политическая сила, которая поставила бы себе задачей революционное свержение власти, в значительной мере освобождается от расходования своей энергии на ту предварительную раскачку населения против власти, на которую главным образом был устремлен пафос всех прежних революционеров. В настоящих условиях эта задача непомерно облегчается благодаря тому, что раскачка населения против власти неутомимо и последовательно осуществляется самой властью. Разве каждое или почти каждое мероприятие советской власти (в каких бы пропагандных формах оно ни преподносилось) не углубляет ров между ней и народом? Разве действия власти не направлены всегда и по существу против подлинных народных интересов? И разве с каждым годом не растет количество людей, которые все яснее и яснее ощущают эту последовательно антинародную сущность власти? Таково неизбежное следствие непрерывной цепи обманов; от лживых лозунгов октября до посулов и чеков без покрытия, выданных властью во время второй мировой войны.
Конечно, существующее ныне положение вещей не снимает полностью задачи отрицательного стимулирования революционной стихии, но сводит ее к известному минимуму, о котором речь будет идти ниже.
Одновременно следует подчеркнуть и другой вывод из обрисованной картины.
Наличие непрерывно растущего отрицательного отношения населения к власти, накопление отрицательного заряда - ярко показывают большую разницу между современной ситуацией и той, которая, например, существовала в России до 1917 года. Тогда главная энергия революционных сил уходила на критику строя и восстановление народа против "царя и помещиков". Тогда накопление отрицательного заряда было почти самодостаточной революционной задачей, из разрешения которой естественно вытекали: укрепление революционных сил, растерянность власти и пр. В нынешних условиях дело обстоит совершенно иначе - нарастание отрицания ведет лишь к усилению властного зажима и не сулит даже в пределе никакого революционного взрыва.
Поэтому надо раз и навсегда оставить всякие надежды на революцию, которая строилась бы на голом отрицании большевизма и только на нем. Один отрицательный заряд явно недостаточен для совершения переворота и, следовательно, еще в чем-то ином надо искать мобилизующую революционную силу. К этому положению мы впоследствии вернемся с совсем иного конца.
Как же обстоит дело в наличием второй предпосылки? С наличием у нашего народа необходимых данных и качеств? Мы должны отметить: одаренность российской нации, ее многочисленность, глубинную, заложенную в ней жажду свободы и справедливости, находчивость, упорство и смелость. Достаточно благоприятны и внешние условия: густые и непроходимые леса, топи, горы, протяженность границ, колоссальность всего пространства с большими малозаселенными просторами, крайне затрудняющими укрепление власти.
Все это, казалось бы, должно было способствовать зарождению и развитию революционного движения. А тем не менее, наш большой и талантливый народ, 30 лет стихийно противодействовавший власти, не нашел в себе ни сил, ни уменья для организации революционного движения, не выделил из своей среды "быстрых разумом Ньютонов", которые бы нашли способы для поднятия знамени восстания.
О чем это свидетельствует?
Это свидетельствует, прежде всего, о необычайной трудности и сложности задачи, это свидетельствует о том, что не только революционная арифметика путчей, так легко удающихся в условиях южно-американских республик, но и революционная алгебра Ленина и Малапарте неприменимы в условиях террора и доносительства, созданных советской властью.
Для разрешения задачи необходимо, выражаясь образно, нахождение высшей математики. Это же связано с преодолением психической инерции, с мужественным отрицанием старых исхоженных путей, с отказом от раболепного следования "классическим" образцам и схемам мышления.
Из предыдущего изложения мы можем заключить, что главным препятствием для свершения революции являются не народные настроения, не, так сказать, отрицательная характеристика ситуации (низы уже давно не хотят власти) и не отсутствие у нашего народа нужных качеств и данных, а какие-то другие элементы и, главным образом, сама система властвования.
Действительно, режим, установленный советской властью - невиданное в истории человечества явление, как бы непроницаемое для разлагающих сил революции. Это явление можно определить как замкнутую систему, в которой царит двойной страх: населения перед властью и власти перед населением.
СССР отгородился от всего мира непроходимой китайской стеной не только в виде границы, охраняемой при помощи всех технических средств современности, но и всем комплексом контроля над общением всех граждан с внешним миром и каждого гражданина друг с другом. Для еще большей непроницаемости и изоляции внутри этой системы создана своя, совершенно обособленная жизнь, в которой все события, факты, теории преподносятся каждому гражданину в особом освещении, резко отличном от освещения, свойственного другому, свободному миру. Между гражданами этого свободного мира и гражданами СССР поставлена не только географическая грань, но и грань идейная и психологическая. На создание этой грани брошены вся советская пропаганда и система воспитания.
В этой замкнутой системе царит огромный полицейский и карательный аппарат. Проникая во все поры жизни, нависая, как дамоклов меч, над каждым гражданином, этот аппарат служит для создания страха, парализующего волю, леденящего кровь. Но этот же аппарат служит выражением и страха власти перед населением, перед всем населением, ибо система сыска и доносов опутывает не какую-то определенную категорию подозрительных граждан, а всех, вплоть до служащих высших учреждений и членов правительства.
Этот двойной страх, с одной стороны, сковывает революционную инициативу населения, а, с другой стороны - толкает власть на изыскание все более и более изощренных способов самозащиты. Этим обычно объясняется невозможность организованного сопротивления, при постоянном и неуклонном росте стихийного недовольства.
Очень важно отметить, что при этом оказывается закрытым путь эмпирического прощупывания новых революционных путей, ибо, в условиях такого режима, каждая изолированная попытка, которую при ином строе можно было бы развить и совершенствовать, в корне пресекается и остается единичным и неповторимым явлением. Каждому новому борцу нужно начинать все сначала. Поэтому на территории СССР отсутствует возможность создания революционной традиции, которая, постепенно совершенствуясь, привела бы к революционному взрыву (как это имело место в царской России где эта традиция, начиная с методов "Народной воли", выросла до ленинской техники восстания).
Но само противопоставление безнадежности нарисованной картины - колоссальной социальной энергии, заключенной в скованной страхом народной стихии, и столь же охваченной страхом власти, наводит на мысль: а не заключается ли в этой системе двойного страха и изоляции и ахиллесова пята режима? Нельзя ли переключить мобилизованные в этой системе силы с ее поддержки на ее же разрушение?
Система эта допускает только два направления эволюции: или дальнейшее увеличение обоюдоострого страха, или же - сопряженное уменьшение страха населения перед властью и увеличение страха власти перед населением.
Если бы удалось ориентировать эволюцию в этом втором направлении, где-то в проекции можно было бы предвидеть критическую точку, после которой революция стала бы возможной. Но прежде, чем приступить к рассмотрению этой перспективы, которая мыслима как конечная стадия революционного процесса, обратим внимание на препятствие, которое лежит в самом начале этого процесса, препятствие же это кажется непреодолимым. Речь идет о возможности существования и развития хотя бы первичной революционной организации.
Весь анализ положения в СССР как бы подсказывает мысль о том, что там невозможна никакая организация. Об этом свидетельствует провал всех попыток, предпринятых в этом направлении. Гибли, не успев достигнуть даже минимальных успехов, не только организации, возникавшие на территории СССР, но мало эффективными оказались и старания организаций, насаждаемых из-за границы. Даже военное вторжение 1941 года не привело к крушению режима. Эти факты настолько ярки и общеизвестны, что в душе каждого советского гражданина (как бы он ни ненавидел власть и не жаждал свержения строя) живет сознание, что коммунистической системе террора и сыска не может быть противопоставлена даже попытка организованного сопротивления. Само наличие такой психики подрезает крылья и парализует волю, закрывая возможность даже для поисков, которые, хотя бы путем накопления отрицательного опыта, позволили прощупать эмпирически правильный путь.
Это, с другой стороны, подводит к мысли, ранее высказанной: эмпирический путь нахождения революционной методики закрыт до тех пор, пока мы не найдем удовлетворительного и убедительного теоретического решения, то есть, иными словами, если мы не только укажем на необходимость применения в данном случае высшей революционной математики, но и покажем, что она может дать для уяснения проблем и рекомендации реальных путей борьбы.
Приступая к опыту создания этой "высшей математики", мы начнем наше изучение с самого твердого "орешка" проблемы, а именно, с проблемы организации.
Действительно ли в СССР невозможна никакая организация?

Массовая организация молекулярного типа

Нет в мире совершенных организаций. Как бы ни были свободны условия, в которых возникает какая-либо организация, - слабости человеческой природы, невозможность установить идеально-требуемые взаимоотношения между людьми, их индивидуальные различия (будь то руководителей, будь то ведомых) всегда кладут предел организованности. Существование различий в организованности одной и той же организации явствует хотя бы из того, что каждая организация когда-то зарождается, растет и развивается, а затем - слабеет, разваливается, гибнет. Больше того, каждая организация в какой-то мере уже существует до официального зарождения.
Все это должно привести нас к заключению о наличии различных степеней организованности, к заключению о том, что явление "организация" может изменяться, то приближаясь к совершенству, к "Организации" с большой буквы, то постепенно, градуально сходя на нет. Для того, чтобы легче разобраться в этом процессе, для того, чтобы понять - что же, собственно говоря, изменяется в организации при ее взлетах и падениях, нужно разбить само понятие организации на его составные элементы. Таких элементов можно наметить, в основном, - три:
1.Фактор идейной общности.
Организация (1), прежде всего, есть общность идей, целей и символов, которые выделяют их носителей (людей, живущих этими идеями, стремящихся к этим целям и объединенные общим для них символом или обозначением) в отдельную социальную группу, например: коммунисты, члены общества покровительства животным и т. д,
2. Фактор организационной структуры.
Каждая организация для достижения поставленных целей обычно распределяет функции между своими членами и выделяет из своей среды различные категории работников: ведущих и ведомых и пр. Так создается сложная и расчлененная структура и гармония различных органов, исполняющих каждый свою определенную функцию.
3. Фактор единства действия.
Описанная выше организационная структура не является, однако, в большинстве случаев, - самоцелью, а есть лишь наиболее удобный способ, средство для регуляции, планированного направления и координации целеустремленных усилий и действий для более быстрого и успешного достижения цели.
Отметим, что при взгляде на организацию со стороны, мы, прежде всего, замечаем ее идейное содержание, символику и целенаправленность, затем - действия членов организации и лишь на третьем месте - организационную структуру. В нашем отношении к любой организации мало что изменится, если мы узнаем, что эта структура стала иной, при сохранении как идейного содержания, так и целенаправленности и внешних действий ее членов. Больше того, и сами члены организаций, в большинстве случаев, вопросы организационной структуры рассматривают с точки зрения целесообразности. Член организации, прежде всего, живет ее идеями, стремится достичь поставленные цели и соответственным образом действует во вне. Та или иная организационная структура только позволяет ему достичь эти цели скорее или вернее, повысить эффективность своей работы и редко - больше.
Таким образом, второй фактор, определяющий организацию, имеет не абсолютный, а прикладной и служебный характер.
Можно представить себе группу людей, спаянных единым идеалом и стремящихся к той же цели и, в этом своем стремлении, действующих согласованно и координирование как бы по общему плану или как бы по директивам каких-то управительных органов. Разве такая "организация" не засуживала бы этого наименования только потому, что в ней управительные органы и их директивы сведены к ничтожному минимуму? Поелико мы уже установили выше, что каждая организация может иметь различные степени организованности, то о степени организованности упомянутой гипотетической организации мы бы судили не по наличию тех или иных органов, не по ее отсутствующей почти полностью структуре, а по степени ее реальной эффективности.
Конечно, между эффективностью организации и наличием развитой структуры существует известная связь, но отнюдь не прямая зависимость. Эффективность, действенность, успех организации зависят от всех трех факторов: идейной общности и целеустремленности, от организационной структуры и от целенаправленных действий членов организации. Вот почему мы можем себе представить организацию почти полностью лишенную второго фактора (организационной структуры) и, тем не менее, - действенную.
Итак, если мы эффективность организации будем определять произведением силы трех ее составляющих факторов:

Э = А х Б х В,

то увидим, что повышение эффективности может идти путем максимального усиления факторов А и В при условии, если Б не будет равно нулю.
Таким образом, на практике может случиться, что организация с сильными факторами А и В может даже превосходить по своей силе и эффективности организацию, у которой существовали бы все три фактора в сравнительно мало развитой форме.
В виде неравенства мы можем это представить так:
АхбхВ > а х бхв

Такую организацию с минимальным фактором Б мы условимся называть организацией молекулярного типа.
Для чего же понадобились нам все эти рассуждения? А вот для чего. Когда мы говорим, что в условиях тоталитарного режима организация невозможна, то мы при этом мыслим о невозможности организационной структуры, то есть о невозможности функциональной взаимосвязи и соподчинения составляющих организацию органов и групп, о невозможности существования расчлененного и иерархического единства. Невозможны, прежде всего, внутриорганизационные, внутриструктурные связи (циркуляры, съезды, выборы и пр.).
Однако, никто не станет отрицать возможности
- существования единого целенаправляющего центра за границей,
-эпизодической связи этого центра, хотя бы разовой (например, в виде посылки единичной инструктирую щей листовки) с каким-то реальным или потенциальным членом организации.
Вот эти два момента и позволяют придать фактору организационной структуры (Б) величину хотя и очень малую, но отличную от нуля.
Действительно, современная техника (самолеты, радио, ракеты и пр.) позволяют центру осуществлять указанную эпизодическую одностороннюю связь в любом масштабе, ограниченную только наличием тех или иных материальных средств. А раз так, то находящийся почти полностью вне досягаемости власти заграничный центр (не включенный в систему двойного страха!) в любых, принципиально, масштабах может производить работу по интенсификации двух других факторов организации.
Эта работа должна была бы заключаться в создании максимальной общности идей, целей и символов в среде граждан СССР, в согласовании и направлении их действий.
Отметим сразу же, что работа такого центра не начнется от нуля, ибо граждане СССР, противостоящие власти, отнюдь не лишены всякой идейной общности, всякой целенаправленности в действиях. Уже само единообразие действующего на них пресса вызывает в них единообразные же идеи, эмоции, а следовательно, в известной мере и действия.
Средний тип антибольшевика создается самой властью, а потому в СССР уже существует некая рыхлая, пред организационная структура, особенно сильная в своем сравнительном единообразии отрицания власти.
В дальнейшем мы вернемся к вопросу о характере связи между заграничным орагнизационным центром и участниками организации молекулярного типа. Остановим сейчас наше внимание на способах воздействия на организационные факторы А и В.

Фактор идейной общности (фактор А)

В данном случае усиление фактора А равносильно интенсификации общего отрицательного и положительного идейного содержания, определяющего напряжение первой революционной предпосылки: нехотения подвластных терпеть долее власть.
В настоящее время это "нехотение" определяется довольно сильным переживанием "не хочу, ибо я против нынешней власти" и, в меньшей мере, - "не хочу, ибо я з а какой-то новый порядок". Кроме того, как это "против", так и это "за" носят расплывчатый и недостаточно однородный характер.
Задача воздействия на фактор "А" разбивается на две части.
Во-первых, среди российского населения надо популяризировать какую-то яркую, психологически максимально приемлемую, единообразную, стандартную формулировку "против". Из этой формулировки - легко запоминающейся, броской, предельно правдивой - должны явствовать: антинародная сущность власти и ее неизбежная враждебность к каждому гражданину, не желающему стать ее полным рабом и потому, рано или поздно, обреченному на уничтожение.
Путем раскрытия этой формулировки и тех или иных иллюстраций к ней надо, по возможности, привести всех граждан к единому знаменателю в смысле утверждения в их сознании общего и единообразного отрицательного отношения к власти (именно потому, что она такая и такая-то).
Несмотря на все трудности задачи, требующей для своего разрешения проникновения в неизменную сущность власти и правильную интуитивную оценку психологии среднего советского гражданина, - она сравнительно проста, ибо и сама власть, и российское население проявили и определили себя в своих враждебных взаимоотношениях.
Гораздо труднее вторая часть задачи.
Во-вторых, должна быть произведена такая же стандартизация, приведение к единому знаменателю - положительной мотивации революционной стихии: "я против власти, ибо я з а нечто новое. Это новое - то, что должно придти на смену советской власти, живет, в большинстве случаев, где-то в подсознании. Оно - крайне иеоформлено, рыхло, питается почти всегда отрицанием и противоположением существующему и потому малоконструктивно, недетерминированно, часто сводясь к формуле: "как угодно, только не так, как есть".
И, тем не менее, опыт прошлой войны, опыт власовского движения показали, что идейное содержание программы НТС является наиболее ярким выражением того, что находит отклик в душе современного российского человека.
Положительная формула (которую надо еще, правда, практически отлить в краткий и ясный стандарт) не только, следовательно, теоретически продумана, но и, в известной степени, практически проверена в своей доходчивости.
Однако, популяризация этого "за" наталкивается на значительные трудности, ибо:
во-первых, - в то время как отрицательная стимуляция антибольшевицких настроений имеет своим постоянным источником всю атмосферу жизни в СССР и подстегивается ощущением, что большинство российского населения относится к власти так же отрицательно, в то же время - общность ощущения единого положительного идеала может вскрыться только путем общения. В условиях СССР значительно легче критиковать власть, чем сообща задумываться (без специального на то стимула) над темой: "а что же придет на смену нынешнему режиму?"
Иными словами, стандартизация положительных идеалов затрудняется тем, что настроения, которые могли бы лечь в их основу, лежат где-то в более глубоких и скрытых пластах сознания.
Во-вторых, - в то время как иллюстрации к стандартному "против" даются наглядно самой советской действительностью, наглядность положительных идеалов может быть достигнута только теоретическими убеждениями, привлекательностью программных обещаний и т. п.
В-третьих, - контр-мероприятия власти и ее контрпропаганда с особенной силой обрушатся именно на дискредитацию выдвинутых центром положительных идеалов. По линии самозащиты и самоутверждения (власти и строя) советская пропаганда уже достигла максимума, но многое непредвидимое может быть еще сделано по линии дискредитации противника, в то время, когда этот противник еще только будет становиться на ноги в проведении дирижируемой им пропагандной акции.
И все же, как бы ни были различны трудности в обоих случаях - и в смысле отрицательной и в смысле положительной стимуляции руволюционной стихии, - в обоих случаях надо стать на путь популяризации в возможно широких слоях населения стандартных формул, тщательно обдуманных и бесчисленное количество раз повторяемых.
Фактор идейной общности (А) не исчерпывается только общностью положительных и отрицательных стимулов. Он должен быть дополнен установкой четкой, общей, единой ближайшей цели и связан единым символом.
К настоящему времени эта цель достаточно ясно вырисовывается: Национальная революция до войны (2).
Терминологически здесь еще над многим надо подумать (уместен ли, например, термин "национальная" и не лучше ли "народная"?). Нужно найти и ясные формулировки: почему именно до войны, как себя надо переориентировать в случае войны и т. д. Наконец, в тот же комплекс, непосредственно связанный с определением единой, общей цели, входит и ответ на вопрос - "как же ее достичь?"
Все это должно быть выражено предельно ясно, кратко и удобопонятно. В частности и заключения, к которым мы придем в результате нашего исследования, также должны быть включены в определение цели и методов ее достижения.
Наконец, вся эта триада: "против чего", "за что" и "как" должна быть символически связана воедино названием силы, которая ведет и организует весь этот революционный процесс.
Для нас естественным кажется название - НТС и символ - трезуб (в схематическом изображении - вилы).
Но, конечно, и этот вопрос требует детализации и обдумывания.
Итак, мы описали характер действий, пропагандных актов, которые должны будут привести в результате длительных и трудоемких усилий к максимальному увеличению фактора идейной общности (А).
Как же практически осуществить эти усилия? В распоряжении заграничного центра три пути:
1. Переброска на ту сторону пропагандной литературы (или создание и распространение этой литературы на месте, что осуществимо сначала в незначительных размерах, которые можно, как мы увидим из дальнейшего, резко увеличить). Содержание этой литературы предопределяется, в значительной мере, уже всем вышесказанным. В принципе, засылаемая "туда" литература должна дойти до каждого россиянина в таком виде и объеме (для одних достаточна одна листовка, для других -несколько, для третьих - брошюры и даже книги), чтобы достичь максимального эффекта и в смысле количества затронутых этой пропагандой лиц, и в смысле качества и глубины произведенного на них действия.
2. Устная пропаганда - при помощи радио и других современных способов передачи слова на расстоянии.
3. Личное общение "членов" организации в крайне ограниченном кругу (двух-трех человек), ставших в результате пропагандной акции (пункты 1 и 2) центрами пропагандного излучения на месте.
В конечном счете, этот процесс должен привести к значительному увеличению фактора идейной общности (А), то есть к созданию максимально достижимой в данных условиях общности единых установок в вопросах: "против чего", "за что" и "как".
Предел этой общности и единообразия ставят, с одной стороны, естественные различия отдельных личностей, а с другой стороны, - наличные технические и финансовые средства.
Однако, в условиях тоталитарного режима, который осуществляет единообразный и все более и более нестерпимый гнет, - этот процесс может зайти неизмеримо дальше, нежели в условиях свободы. В Америке, например, подобная попытка массовой идейной стандартизации, хотя бы и революционной, дала бы, в меру затраченных средств, лишь очень незначительные результаты, прежде всего, из-за того, что всякая пропаганда встречала бы не одну, а несколько контр-пропаганд. В условиях свободы (как это наблюдается на примере советских граждан за рубежом) быстро происходит расслоение на ряд свободно конкурирующих групп, и тотальный захват мышления одной группой тем менее мыслим, чем меньше внешний гнет (и, следовательно, менее сильна отрицательная стимуляция) и чем более велика степень свободы. Иными словами, мы приходим к парадоксальному выводу, что успех описанной выше акции по стандартизации определяющих революционную ситуацию факторов - находится в прямой и возрастаю щей зависимости от тоталитарности режима и от единообразия осуществляемого им гнета.
А так как советская власть, в порядке борьбы с революционной стихией, не может ни увеличить объем предоставляемой ею гражданам свободы, ни отказаться от единообразия и силы основной формы своего гнета - страхом (а может лишь временно ставить в более или менее привилегированное положение те или иные узкие слои граждан), - то указанная нами методика является специфической для борьбы именно с тоталитарным режимом.

Фактор единства действий (фактор В)

Посмотрим теперь, возможно ли аналогичное воздействие на организационный фактор единства действий (В), то есть возможно ли стимулирование и развитие каких-то планомерных и координированных действий членов" организации молекулярного типа. Прежде всего, попробуем себе уяснить - возможны ли вообще какие-либо антибольшевицкие действия?
Во-первых, отметим, что уже само успешное развитие предыдущего фактора (А) - отрицательной и положительной идейной общности и целенаправленности - автоматически вызовет и известные действия охваченных этим единством лиц, ибо каждое психическое состояние отражается неизбежно и на поведении человека. В меру созданного единообразия психического состояния - единообразно будет и внешнее поведение.
Но этого мало - можно сделать значительно больше.
Проанализируем, в чем заключается деятельность членов революционно-политической организации, например, - НТС.
От члена НТС требуется, прежде всего, - внутренний рост, постоянная работа над собой, повышение своей политической и революционной квалификации. Можно ли предъявлять те же требования к "члену" организации в СССР? Как ни трудно в Советском Союзе доставать книги и пособия, как ни трудно там сосредоточиться и вырваться из удушливой атмосферы пропагандой лжи, - кое-что в этом направлении сделать можно: и достать кое-какие книги, и поразмыслить над политическими и революционными проблемами, и, тем более, поработать над укреплением своего характера и воли. Было бы желание, да сознание необходимости и революционной целесообразности такого рода усилий.
Затем, членам НТС ставится задача - регулярного звенового общения, коллегиального обсуждения идеологии, программы, революционных стратегии и тактики. Возможно ли заниматься этим и в СССР? Среди своих родных и знакомых всегда или почти всегда можно найти одного, двух или даже трех человек, с которыми можно обо всем говорить и которых можно созывать (правда, очень редко и с соблюдением величайших предосторожностей) на собрания - под предлогом семейного торжества у себя дома, на прогулке в лесу и т. п.
Далее, от членов НТС требуется проповедь идей, пропаганда в окружающей среде. И это возможно в условиях советской действительности. Уже сама задача создания микроскопической группы предполагает предварительную пропагандную обработку лиц, намеченных для включения в нее. Возможна пропаганда и при помощи литературы, создаваемой на месте. Ее создание связано с преодолением очень значительных трудностей и рассчитывать на печатание листовок и брошюр едва ли приходится, но зато отнюдь не исключается элементарная техника, заключающаяся, например, в рукописном размножении того или иного полученного из заграницы материала. Тайное разбрасывание таких листовок в общественных местах вполне возможно. Можно пользоваться и почтой для рассылки пропагандной литературы тем из знакомых, в честности которых и настроениях нет сомнений, но с которыми еще опасно говорить на некоторые темы непосредственно и вслух. Наконец, вполне возможно вычерчивание на заборах, стенах и пр. лозунгов или трезуба - мелом или углем.
Итак, хотя работа над собой, работа в группах и пропаганда вовне и крайне затруднены в советских условиях, но возможны в каких-то рудиментарных размерах.
Возможен и ряд других действий, например, действия, характеризующие стремление "членов" организации занять те или иные удобные исходные позиции для будущего или обеспечивающие им больший размах их работы (в данный момент или в момент будущий): передвижение из города в город, вхождение в партию или уклонение от этого, восхождение по советской бюрократической лестнице (вплоть до занятия каких-то ключевых, выгодных для последующего развития революционного процесса, позиций, например: постов редакторов газет, радиостанций, начальников железно-дорожных станций и узлов, командиров полков и пр.) и т. д.
Вся гамма этих возможных действий должна быть обдумана в революционном штабе и взвешена с точки зрения революционной целесообразности и затем соответствующим образом рекомендована в посылаемой литературе.
Сумма этих взвешенных, обдуманных и революционно-целесообразных действий и должна составить ответ на вопрос "что делать?", что делать сейчас, на данном этапе "каждому участнику" организации как некий желательный стандарт поведения.
Поелико возможно каждое из описанных действий в отдельности, то возможна и их сумма, миллионы раз повторяемая растущим числом людей, убежденных при помощи литературы в необходимости поступать именно таким образом. Это миллионное повторение однообразных актов и должно, в конечном счете, компенсировать кажущуюся незначительность и недостаточность каждого действия, взятого в отдельности.
Разве деятельность членов НТС за границей не ограничивается, по существу, - работой над собой, работой в группах или семинарах, общением с ближайшим окружением и пропагандой, а также нахождением себе удобного для будущих действий исходного положения в социальном пространстве? Все это возможно и на территории СССР, с той разницей, что за рубежом во всю акцию НТС вовлечены тысячи, а на территории СССР могут быть вовлечены, при помощи описанной методики, - многие и многие миллионы. Причем в СССР люди не нуждаются в совершении того акта высшего революционного героизма, который для заграничных членов НТС заключается в переходе границы. Все "члены" организации будут погружены в толщу советской жизни и могут с успехом находить себе место и применять свои силы, согласно надобностям нарастающего революционного процесса.
Итак, путем стандартной рекомендации целого комплекса вполне реальных мероприятий, можно даже в условиях тоталитарного режима осуществлять планомерную (в значительной части своей пока подготовительную), квазиорганизованную деятельность, руководимую единым центром, из которого "приказания" исходят не вниз по иерархической лестнице, а непосредственно от центра - миллионами нитей-листовок (брошюр, книг) к миллионам "членов" или групп.
Так, путем массового инструктажа можно добиться планируемой и направляемой деятельности "организации" и достичь в этом направлении успехов, ограниченных лишь двумя моментами: желанием подчиниться этим директивам и наличием технических и финансовых средств, необходимых для отправки через рубеж достаточного количества инструктирующей литературы.
Первое, то есть желание подчиниться директивам, будет зависеть от того, насколько развит организационный фактор идейной общности (А) и насколько убедительно будет доказана необходимость применения именно этой рекомендуемой методики.
Вопрос же технических и финансовых средств мы вообще должны вынести за скобки наших рассуждений, ибо все наше исследование стремится показать принципиальную возможность построения массовой организации молекулярного типа и тем самым сломить психологический тормоз, который сейчас задерживает планомерную работу в нужном направлении.
Показавши путь максимального увеличения обоих организационных факторов (А и В) при третьем факторе (Б) малом, но отличном от нуля, - мы тем самым принципиально разрешили поставленный в начале нашего исследования вопрос - "возможна ли организация в условиях тоталитарного режима?"
На этот вопрос мы ответили утвердительно - да, возможна, но организация особого массово-молекулярного типа, приспособленного к специфике тоталитаризма, больше того, тем более эффективная, чем сильнее "тоталитарность" режима.

II. Революционный дифференциал и общая схема нарастания революционного процесса

Примечания