Текст печатается по брошюре "Теория революции в условиях тоталитарного режима" (Издание российских солидаристов, б. м., 1949), с уточнением некоторых мест по изданию: "Проблемы национальной революции" (Посев", 1952). "Молекулярная теория". Введение. Массовая организация молекулярного типа. Фактор идейной общности (фактор А). Фактор единства действий (фактор В). II. Революционный дифференциал и общая схема нарастания революционного процесса.
(1) - так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце главы.
{1} - так обозначены номера страниц в книге.
В.Д.ПОРЕМСКИЙ.
СТРАТЕГИЯ АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОЙ ЭМИГРАЦИИ.
К теории национальной революции
"Молекулярная теория"
Введение
Возможна ли Национальная Революция в России? Для ответа на этот вопрос, для
разработки теории революции в специфических условиях, созданных
тоталитарным режимом современного типа, нужно, прежде всего, выделить и
принять во внимание основные данные проблемы, конкретно определяющие
ситуацию в СССР.
Согласно классическим схемам, для свершения любой революции требуется
наличие, прежде всего, двух необходимых предпосылок:
1) население страны (или, во всяком случае, его активная часть) должно
хотеть свержения (или изменения) строя;
2) оно должно обладать нужными качествами и данными для создания и
противопоставления аппарату и технике власти - аппарата и техники
революции.
История советской власти есть история почти непрерывной борьбы: власти
против населения или за его душу или населения против власти. В результате
этой кровопролитной, непрекращающейся и поныне, борьбы, в настоящий момент,
пожалуй, не менее 90% российского населения относится к власти
отрицательно.
Конечно, степень этого отрицательного отношения варьирует от молчаливого
неодобрения тех или иных мероприятий правящего слоя до яркой и "тотальной"
враждебности ко всему режиму в целом. Конечно, характер отрицания носит
самые разнообразные оттенки и усложняется, особенно после войны, вопросом:
"а что придет на смену нынешнему строю?"
Но, тем не менее, сам факт отрицательного отношения к власти подавляющего
большинства населения не подлежит ныне никакому сомнению. Иными словами,
первая революционная предпосылка в ее отрицательном содержании "против
чего" - налицо.
Из этого положения мы можем сделать следующий важный вывод: политическая
сила, которая поставила бы себе задачей революционное свержение власти, в
значительной мере освобождается от расходования своей энергии на ту
предварительную раскачку населения против власти, на которую главным
образом был устремлен пафос всех прежних революционеров. В настоящих
условиях эта задача непомерно облегчается благодаря тому, что раскачка
населения против власти неутомимо и последовательно осуществляется самой
властью. Разве каждое или почти каждое мероприятие советской власти (в
каких бы пропагандных формах оно ни преподносилось) не углубляет ров между
ней и народом? Разве действия власти не направлены всегда и по существу
против подлинных народных интересов? И разве с каждым годом не растет
количество людей, которые все яснее и яснее ощущают эту последовательно
антинародную сущность власти? Таково неизбежное следствие непрерывной цепи
обманов; от лживых лозунгов октября до посулов и чеков без покрытия,
выданных властью во время второй мировой войны.
Конечно, существующее ныне положение вещей не снимает полностью задачи
отрицательного стимулирования революционной стихии, но сводит ее к
известному минимуму, о котором речь будет идти ниже.
Одновременно следует подчеркнуть и другой вывод из обрисованной картины.
Наличие непрерывно растущего отрицательного отношения населения к власти,
накопление отрицательного заряда - ярко показывают большую разницу между
современной ситуацией и той, которая, например, существовала в России до
1917 года. Тогда главная энергия революционных сил уходила на критику строя
и восстановление народа против "царя и помещиков". Тогда накопление
отрицательного заряда было почти самодостаточной революционной задачей, из
разрешения которой естественно вытекали: укрепление революционных сил,
растерянность власти и пр. В нынешних условиях дело обстоит совершенно
иначе - нарастание отрицания ведет лишь к усилению властного зажима и не
сулит даже в пределе никакого революционного взрыва.
Поэтому надо раз и навсегда оставить всякие надежды на революцию, которая
строилась бы на голом отрицании большевизма и только на нем. Один
отрицательный заряд явно недостаточен для совершения переворота и,
следовательно, еще в чем-то ином надо искать мобилизующую революционную
силу. К этому положению мы впоследствии вернемся с совсем иного конца.
Как же обстоит дело в наличием второй предпосылки? С наличием у нашего
народа необходимых данных и качеств? Мы должны отметить: одаренность
российской нации, ее многочисленность, глубинную, заложенную в ней жажду
свободы и справедливости, находчивость, упорство и смелость. Достаточно
благоприятны и внешние условия: густые и непроходимые леса, топи, горы,
протяженность границ, колоссальность всего пространства с большими
малозаселенными просторами, крайне затрудняющими укрепление власти.
Все это, казалось бы, должно было способствовать зарождению и развитию
революционного движения. А тем не менее, наш большой и талантливый народ,
30 лет стихийно противодействовавший власти, не нашел в себе ни сил, ни
уменья для организации революционного движения, не выделил из своей среды
"быстрых разумом Ньютонов", которые бы нашли способы для поднятия знамени
восстания.
О чем это свидетельствует?
Это свидетельствует, прежде всего, о необычайной трудности и сложности
задачи, это свидетельствует о том, что не только революционная арифметика
путчей, так легко удающихся в условиях южно-американских республик, но и
революционная алгебра Ленина и Малапарте неприменимы в условиях террора и
доносительства, созданных советской властью.
Для разрешения задачи необходимо, выражаясь образно, нахождение высшей
математики. Это же связано с преодолением психической инерции, с
мужественным отрицанием старых исхоженных путей, с отказом от раболепного
следования "классическим" образцам и схемам мышления.
Из предыдущего изложения мы можем заключить, что главным препятствием для
свершения революции являются не народные настроения, не, так сказать,
отрицательная характеристика ситуации (низы уже давно не хотят власти) и не
отсутствие у нашего народа нужных качеств и данных, а какие-то другие
элементы и, главным образом, сама система властвования.
Действительно, режим, установленный советской властью - невиданное в
истории человечества явление, как бы непроницаемое для разлагающих сил
революции. Это явление можно определить как замкнутую систему, в которой
царит двойной страх: населения перед властью и власти перед населением.
СССР отгородился от всего мира непроходимой китайской стеной не только в
виде границы, охраняемой при помощи всех технических средств современности,
но и всем комплексом контроля над общением всех граждан с внешним миром и
каждого гражданина друг с другом. Для еще большей непроницаемости и
изоляции внутри этой системы создана своя, совершенно обособленная жизнь, в
которой все события, факты, теории преподносятся каждому гражданину в
особом освещении, резко отличном от освещения, свойственного другому,
свободному миру. Между гражданами этого свободного мира и гражданами СССР
поставлена не только географическая грань, но и грань идейная и
психологическая. На создание этой грани брошены вся советская пропаганда и
система воспитания.
В этой замкнутой системе царит огромный полицейский и карательный аппарат.
Проникая во все поры жизни, нависая, как дамоклов меч, над каждым
гражданином, этот аппарат служит для создания страха, парализующего волю,
леденящего кровь. Но этот же аппарат служит выражением и страха власти
перед населением, перед всем населением, ибо система сыска и доносов
опутывает не какую-то определенную категорию подозрительных граждан, а
всех, вплоть до служащих высших учреждений и членов правительства.
Этот двойной страх, с одной стороны, сковывает революционную инициативу
населения, а, с другой стороны - толкает власть на изыскание все более и
более изощренных способов самозащиты. Этим обычно объясняется невозможность
организованного сопротивления, при постоянном и неуклонном росте стихийного
недовольства.
Очень важно отметить, что при этом оказывается закрытым путь эмпирического
прощупывания новых революционных путей, ибо, в условиях такого режима,
каждая изолированная попытка, которую при ином строе можно было бы развить
и совершенствовать, в корне пресекается и остается единичным и неповторимым
явлением. Каждому новому борцу нужно начинать все сначала. Поэтому на
территории СССР отсутствует возможность создания революционной традиции,
которая, постепенно совершенствуясь, привела бы к революционному взрыву
(как это имело место в царской России где эта традиция, начиная с методов
"Народной воли", выросла до ленинской техники восстания).
Но само противопоставление безнадежности нарисованной картины -
колоссальной социальной энергии, заключенной в скованной страхом народной
стихии, и столь же охваченной страхом власти, наводит на мысль: а не
заключается ли в этой системе двойного страха и изоляции и ахиллесова пята
режима? Нельзя ли переключить мобилизованные в этой системе силы с ее
поддержки на ее же разрушение?
Система эта допускает только два направления эволюции: или дальнейшее
увеличение обоюдоострого страха, или же - сопряженное уменьшение страха
населения перед властью и увеличение страха власти перед населением.
Если бы удалось ориентировать эволюцию в этом втором направлении, где-то в
проекции можно было бы предвидеть критическую точку, после которой
революция стала бы возможной. Но прежде, чем приступить к рассмотрению этой
перспективы, которая мыслима как конечная стадия революционного процесса,
обратим внимание на препятствие, которое лежит в самом начале этого
процесса, препятствие же это кажется непреодолимым. Речь идет о возможности
существования и развития хотя бы первичной революционной организации.
Весь анализ положения в СССР как бы подсказывает мысль о том, что там
невозможна никакая организация. Об этом свидетельствует провал всех
попыток, предпринятых в этом направлении. Гибли, не успев достигнуть даже
минимальных успехов, не только организации, возникавшие на территории СССР,
но мало эффективными оказались и старания организаций, насаждаемых из-за
границы. Даже военное вторжение 1941 года не привело к крушению режима. Эти
факты настолько ярки и общеизвестны, что в душе каждого советского
гражданина (как бы он ни ненавидел власть и не жаждал свержения строя)
живет сознание, что коммунистической системе террора и сыска не может быть
противопоставлена даже попытка организованного сопротивления. Само наличие
такой психики подрезает крылья и парализует волю, закрывая возможность даже
для поисков, которые, хотя бы путем накопления отрицательного опыта,
позволили прощупать эмпирически правильный путь.
Это, с другой стороны, подводит к мысли, ранее высказанной: эмпирический
путь нахождения революционной методики закрыт до тех пор, пока мы не найдем
удовлетворительного и убедительного теоретического решения, то есть, иными
словами, если мы не только укажем на необходимость применения в данном
случае высшей революционной математики, но и покажем, что она может дать
для уяснения проблем и рекомендации реальных путей борьбы.
Приступая к опыту создания этой "высшей математики", мы начнем наше
изучение с самого твердого "орешка" проблемы, а именно, с проблемы
организации.
Действительно ли в СССР невозможна никакая организация?
Массовая организация молекулярного типа
Нет в мире совершенных организаций. Как бы ни были свободны условия, в
которых возникает какая-либо организация, - слабости человеческой природы,
невозможность установить идеально-требуемые взаимоотношения между людьми,
их индивидуальные различия (будь то руководителей, будь то ведомых) всегда
кладут предел организованности. Существование различий в организованности
одной и той же организации явствует хотя бы из того, что каждая организация
когда-то зарождается, растет и развивается, а затем - слабеет,
разваливается, гибнет. Больше того, каждая организация в какой-то мере уже
существует до официального зарождения.
Все это должно привести нас к заключению о наличии различных степеней
организованности, к заключению о том, что явление "организация" может
изменяться, то приближаясь к совершенству, к "Организации" с большой буквы,
то постепенно, градуально сходя на нет. Для того, чтобы легче разобраться в
этом процессе, для того, чтобы понять - что же, собственно говоря,
изменяется в организации при ее взлетах и падениях, нужно разбить само
понятие организации на его составные элементы. Таких элементов можно
наметить, в основном, - три:
1.Фактор идейной общности.
Организация (1), прежде всего, есть общность идей, целей и
символов, которые выделяют их носителей (людей, живущих этими идеями,
стремящихся к этим целям и объединенные общим для них символом или
обозначением) в отдельную социальную группу, например: коммунисты, члены
общества покровительства животным и т. д,
2. Фактор организационной структуры.
Каждая организация для достижения поставленных целей обычно распределяет
функции между своими членами и выделяет из своей среды различные категории
работников: ведущих и ведомых и пр. Так создается сложная и расчлененная
структура и гармония различных органов, исполняющих каждый свою
определенную функцию.
3. Фактор единства действия.
Описанная выше организационная структура не является, однако, в большинстве
случаев, - самоцелью, а есть лишь наиболее удобный способ, средство для
регуляции, планированного направления и координации целеустремленных усилий
и действий для более быстрого и успешного достижения цели.
Отметим, что при взгляде на организацию со стороны, мы, прежде всего,
замечаем ее идейное содержание, символику и целенаправленность, затем -
действия членов организации и лишь на третьем месте - организационную
структуру. В нашем отношении к любой организации мало что изменится, если
мы узнаем, что эта структура стала иной, при сохранении как идейного
содержания, так и целенаправленности и внешних действий ее членов. Больше
того, и сами члены организаций, в большинстве случаев, вопросы
организационной структуры рассматривают с точки зрения целесообразности.
Член организации, прежде всего, живет ее идеями, стремится достичь
поставленные цели и соответственным образом действует во вне. Та или иная
организационная структура только позволяет ему достичь эти цели скорее или
вернее, повысить эффективность своей работы и редко - больше.
Таким образом, второй фактор, определяющий организацию, имеет не
абсолютный, а прикладной и служебный характер.
Можно представить себе группу людей, спаянных единым идеалом и стремящихся
к той же цели и, в этом своем стремлении, действующих согласованно и
координирование как бы по общему плану или как бы по директивам каких-то
управительных органов. Разве такая "организация" не засуживала бы этого
наименования только потому, что в ней управительные органы и их директивы
сведены к ничтожному минимуму? Поелико мы уже установили выше, что каждая
организация может иметь различные степени организованности, то о степени
организованности упомянутой гипотетической организации мы бы судили не по
наличию тех или иных органов, не по ее отсутствующей почти полностью
структуре, а по степени ее реальной эффективности.
Конечно, между эффективностью организации и наличием развитой структуры
существует известная связь, но отнюдь не прямая зависимость. Эффективность,
действенность, успех организации зависят от всех трех факторов: идейной
общности и целеустремленности, от организационной структуры и от
целенаправленных действий членов организации. Вот почему мы можем себе
представить организацию почти полностью лишенную второго фактора
(организационной структуры) и, тем не менее, - действенную.
Итак, если мы эффективность организации будем определять произведением силы
трех ее составляющих факторов:
Э = А х Б х В,
то увидим, что повышение эффективности может идти путем максимального
усиления факторов А и В при условии, если Б не будет равно нулю.
Таким образом, на практике может случиться, что организация с сильными
факторами А и В может даже превосходить по своей силе и эффективности
организацию, у которой существовали бы все три фактора в сравнительно мало
развитой форме.
В виде неравенства мы можем это представить так:
АхбхВ > а х бхв
Такую организацию с минимальным фактором Б мы условимся называть
организацией молекулярного типа.
Для чего же понадобились нам все эти рассуждения? А вот для чего. Когда мы
говорим, что в условиях тоталитарного режима организация невозможна, то мы
при этом мыслим о невозможности организационной структуры, то есть о
невозможности функциональной взаимосвязи и соподчинения составляющих
организацию органов и групп, о невозможности существования расчлененного и
иерархического единства. Невозможны, прежде всего, внутриорганизационные,
внутриструктурные связи (циркуляры, съезды, выборы и пр.).
Однако, никто не станет отрицать возможности
- существования единого целенаправляющего центра за границей,
-эпизодической связи этого центра, хотя бы разовой (например, в виде
посылки единичной инструктирую щей листовки) с каким-то реальным или
потенциальным членом организации.
Вот эти два момента и позволяют придать фактору организационной структуры
(Б) величину хотя и очень малую, но отличную от нуля.
Действительно, современная техника (самолеты, радио, ракеты и пр.)
позволяют центру осуществлять указанную эпизодическую одностороннюю связь в
любом масштабе, ограниченную только наличием тех или иных материальных
средств. А раз так, то находящийся почти полностью вне досягаемости власти
заграничный центр (не включенный в систему двойного страха!) в любых,
принципиально, масштабах может производить работу по интенсификации двух
других факторов организации.
Эта работа должна была бы заключаться в создании максимальной общности
идей, целей и символов в среде граждан СССР, в согласовании и направлении
их действий.
Отметим сразу же, что работа такого центра не начнется от нуля, ибо
граждане СССР, противостоящие власти, отнюдь не лишены всякой идейной
общности, всякой целенаправленности в действиях. Уже само единообразие
действующего на них пресса вызывает в них единообразные же идеи, эмоции, а
следовательно, в известной мере и действия.
Средний тип антибольшевика создается самой властью, а потому в СССР уже
существует некая рыхлая, пред организационная структура, особенно сильная в
своем сравнительном единообразии отрицания власти.
В дальнейшем мы вернемся к вопросу о характере связи между заграничным
орагнизационным центром и участниками организации молекулярного типа.
Остановим сейчас наше внимание на способах воздействия на организационные
факторы А и В.
Фактор идейной общности (фактор А)
В данном случае усиление фактора А равносильно интенсификации общего
отрицательного и положительного идейного содержания, определяющего
напряжение первой революционной предпосылки: нехотения подвластных терпеть
долее власть.
В настоящее время это "нехотение" определяется довольно сильным
переживанием "не хочу, ибо я против нынешней власти" и, в меньшей мере, -
"не хочу, ибо я з а какой-то новый порядок". Кроме того, как это "против",
так и это "за" носят расплывчатый и недостаточно однородный характер.
Задача воздействия на фактор "А" разбивается на две части.
Во-первых, среди российского населения надо популяризировать какую-то
яркую, психологически максимально приемлемую, единообразную, стандартную
формулировку "против". Из этой формулировки - легко запоминающейся,
броской, предельно правдивой - должны явствовать: антинародная сущность
власти и ее неизбежная враждебность к каждому гражданину, не желающему
стать ее полным рабом и потому, рано или поздно, обреченному на
уничтожение.
Путем раскрытия этой формулировки и тех или иных иллюстраций к ней надо, по
возможности, привести всех граждан к единому знаменателю в смысле
утверждения в их сознании общего и единообразного отрицательного отношения
к власти (именно потому, что она такая и такая-то).
Несмотря на все трудности задачи, требующей для своего разрешения
проникновения в неизменную сущность власти и правильную интуитивную оценку
психологии среднего советского гражданина, - она сравнительно проста, ибо и
сама власть, и российское население проявили и определили себя в своих
враждебных взаимоотношениях.
Гораздо труднее вторая часть задачи.
Во-вторых, должна быть произведена такая же стандартизация, приведение к
единому знаменателю - положительной мотивации революционной стихии: "я
против власти, ибо я з а нечто новое. Это новое - то, что должно придти на
смену советской власти, живет, в большинстве случаев, где-то в подсознании.
Оно - крайне иеоформлено, рыхло, питается почти всегда отрицанием и
противоположением существующему и потому малоконструктивно,
недетерминированно, часто сводясь к формуле: "как угодно, только не так,
как есть".
И, тем не менее, опыт прошлой войны, опыт власовского движения показали,
что идейное содержание программы НТС является наиболее ярким выражением
того, что находит отклик в душе современного российского человека.
Положительная формула (которую надо еще, правда, практически отлить в
краткий и ясный стандарт) не только, следовательно, теоретически продумана,
но и, в известной степени, практически проверена в своей доходчивости.
Однако, популяризация этого "за" наталкивается на значительные трудности,
ибо:
во-первых, - в то время как отрицательная стимуляция антибольшевицких
настроений имеет своим постоянным источником всю атмосферу жизни в СССР и
подстегивается ощущением, что большинство российского населения относится к
власти так же отрицательно, в то же время - общность ощущения единого
положительного идеала может вскрыться только путем общения. В условиях СССР
значительно легче критиковать власть, чем сообща задумываться (без
специального на то стимула) над темой: "а что же придет на смену нынешнему
режиму?"
Иными словами, стандартизация положительных идеалов затрудняется тем, что
настроения, которые могли бы лечь в их основу, лежат где-то в более
глубоких и скрытых пластах сознания.
Во-вторых, - в то время как иллюстрации к стандартному "против" даются
наглядно самой советской действительностью, наглядность положительных
идеалов может быть достигнута только теоретическими убеждениями,
привлекательностью программных обещаний и т. п.
В-третьих, - контр-мероприятия власти и ее контрпропаганда с особенной
силой обрушатся именно на дискредитацию выдвинутых центром положительных
идеалов. По линии самозащиты и самоутверждения (власти и строя) советская
пропаганда уже достигла максимума, но многое непредвидимое может быть еще
сделано по линии дискредитации противника, в то время, когда этот противник
еще только будет становиться на ноги в проведении дирижируемой им
пропагандной акции.
И все же, как бы ни были различны трудности в обоих случаях - и в смысле
отрицательной и в смысле положительной стимуляции руволюционной стихии, - в
обоих случаях надо стать на путь популяризации в возможно широких слоях
населения стандартных формул, тщательно обдуманных и бесчисленное
количество раз повторяемых.
Фактор идейной общности (А) не исчерпывается только общностью положительных
и отрицательных стимулов. Он должен быть дополнен установкой четкой, общей,
единой ближайшей цели и связан единым символом.
К настоящему времени эта цель достаточно ясно вырисовывается: Национальная
революция до войны (2).
Терминологически здесь еще над многим надо подумать (уместен ли, например,
термин "национальная" и не лучше ли "народная"?). Нужно найти и ясные
формулировки: почему именно до войны, как себя надо переориентировать в
случае войны и т. д. Наконец, в тот же комплекс, непосредственно связанный
с определением единой, общей цели, входит и ответ на вопрос - "как же ее
достичь?"
Все это должно быть выражено предельно ясно, кратко и удобопонятно. В
частности и заключения, к которым мы придем в результате нашего
исследования, также должны быть включены в определение цели и методов ее
достижения.
Наконец, вся эта триада: "против чего", "за что" и "как" должна быть
символически связана воедино названием силы, которая ведет и организует
весь этот революционный процесс.
Для нас естественным кажется название - НТС и символ - трезуб (в
схематическом изображении - вилы).
Но, конечно, и этот вопрос требует детализации и обдумывания.
Итак, мы описали характер действий, пропагандных актов, которые должны
будут привести в результате длительных и трудоемких усилий к максимальному
увеличению фактора идейной общности (А).
Как же практически осуществить эти усилия? В распоряжении заграничного
центра три пути:
1. Переброска на ту сторону пропагандной литературы (или создание и
распространение этой литературы на месте, что осуществимо сначала в
незначительных размерах, которые можно, как мы увидим из дальнейшего, резко
увеличить). Содержание этой литературы предопределяется, в значительной
мере, уже всем вышесказанным. В принципе, засылаемая "туда" литература
должна дойти до каждого россиянина в таком виде и объеме (для одних
достаточна одна листовка, для других -несколько, для третьих - брошюры и
даже книги), чтобы достичь максимального эффекта и в смысле количества
затронутых этой пропагандой лиц, и в смысле качества и глубины
произведенного на них действия.
2. Устная пропаганда - при помощи радио и других современных способов
передачи слова на расстоянии.
3. Личное общение "членов" организации в крайне ограниченном кругу
(двух-трех человек), ставших в результате пропагандной акции (пункты 1 и 2)
центрами пропагандного излучения на месте.
В конечном счете, этот процесс должен привести к значительному увеличению
фактора идейной общности (А), то есть к созданию максимально достижимой в
данных условиях общности единых установок в вопросах: "против чего", "за
что" и "как".
Предел этой общности и единообразия ставят, с одной стороны, естественные
различия отдельных личностей, а с другой стороны, - наличные технические и
финансовые средства.
Однако, в условиях тоталитарного режима, который осуществляет единообразный
и все более и более нестерпимый гнет, - этот процесс может зайти неизмеримо
дальше, нежели в условиях свободы. В Америке, например, подобная попытка
массовой идейной стандартизации, хотя бы и революционной, дала бы, в меру
затраченных средств, лишь очень незначительные результаты, прежде всего,
из-за того, что всякая пропаганда встречала бы не одну, а несколько
контр-пропаганд. В условиях свободы (как это наблюдается на примере
советских граждан за рубежом) быстро происходит расслоение на ряд свободно
конкурирующих групп, и тотальный захват мышления одной группой тем менее
мыслим, чем меньше внешний гнет (и, следовательно, менее сильна
отрицательная стимуляция) и чем более велика степень свободы. Иными
словами, мы приходим к парадоксальному выводу, что успех описанной выше
акции по стандартизации определяющих революционную ситуацию факторов -
находится в прямой и возрастаю щей зависимости от тоталитарности режима и
от единообразия осуществляемого им гнета.
А так как советская власть, в порядке борьбы с революционной стихией, не
может ни увеличить объем предоставляемой ею гражданам свободы, ни
отказаться от единообразия и силы основной формы своего гнета - страхом (а
может лишь временно ставить в более или менее привилегированное положение
те или иные узкие слои граждан), - то указанная нами методика является
специфической для борьбы именно с тоталитарным режимом.
Фактор единства действий (фактор В)
Посмотрим теперь, возможно ли аналогичное воздействие на организационный
фактор единства действий (В), то есть возможно ли стимулирование и развитие
каких-то планомерных и координированных действий членов" организации
молекулярного типа. Прежде всего, попробуем себе уяснить - возможны ли
вообще какие-либо антибольшевицкие действия?
Во-первых, отметим, что уже само успешное развитие предыдущего фактора (А)
- отрицательной и положительной идейной общности и целенаправленности -
автоматически вызовет и известные действия охваченных этим единством лиц,
ибо каждое психическое состояние отражается неизбежно и на поведении
человека. В меру созданного единообразия психического состояния -
единообразно будет и внешнее поведение.
Но этого мало - можно сделать значительно больше.
Проанализируем, в чем заключается деятельность членов
революционно-политической организации, например, - НТС.
От члена НТС требуется, прежде всего, - внутренний рост, постоянная работа
над собой, повышение своей политической и революционной квалификации. Можно
ли предъявлять те же требования к "члену" организации в СССР? Как ни трудно
в Советском Союзе доставать книги и пособия, как ни трудно там
сосредоточиться и вырваться из удушливой атмосферы пропагандой лжи, -
кое-что в этом направлении сделать можно: и достать кое-какие книги, и
поразмыслить над политическими и революционными проблемами, и, тем более,
поработать над укреплением своего характера и воли. Было бы желание, да
сознание необходимости и революционной целесообразности такого рода усилий.
Затем, членам НТС ставится задача - регулярного звенового общения,
коллегиального обсуждения идеологии, программы, революционных стратегии и
тактики. Возможно ли заниматься этим и в СССР? Среди своих родных и
знакомых всегда или почти всегда можно найти одного, двух или даже трех
человек, с которыми можно обо всем говорить и которых можно созывать
(правда, очень редко и с соблюдением величайших предосторожностей) на
собрания - под предлогом семейного торжества у себя дома, на прогулке в
лесу и т. п.
Далее, от членов НТС требуется проповедь идей, пропаганда в окружающей
среде. И это возможно в условиях советской действительности. Уже сама
задача создания микроскопической группы предполагает предварительную
пропагандную обработку лиц, намеченных для включения в нее. Возможна
пропаганда и при помощи литературы, создаваемой на месте. Ее создание
связано с преодолением очень значительных трудностей и рассчитывать на
печатание листовок и брошюр едва ли приходится, но зато отнюдь не
исключается элементарная техника, заключающаяся, например, в рукописном
размножении того или иного полученного из заграницы материала. Тайное
разбрасывание таких листовок в общественных местах вполне возможно. Можно
пользоваться и почтой для рассылки пропагандной литературы тем из знакомых,
в честности которых и настроениях нет сомнений, но с которыми еще опасно
говорить на некоторые темы непосредственно и вслух. Наконец, вполне
возможно вычерчивание на заборах, стенах и пр. лозунгов или трезуба - мелом
или углем.
Итак, хотя работа над собой, работа в группах и пропаганда вовне и крайне
затруднены в советских условиях, но возможны в каких-то рудиментарных
размерах.
Возможен и ряд других действий, например, действия, характеризующие
стремление "членов" организации занять те или иные удобные исходные позиции
для будущего или обеспечивающие им больший размах их работы (в данный
момент или в момент будущий): передвижение из города в город, вхождение в
партию или уклонение от этого, восхождение по советской бюрократической
лестнице (вплоть до занятия каких-то ключевых, выгодных для последующего
развития революционного процесса, позиций, например: постов редакторов
газет, радиостанций, начальников железно-дорожных станций и узлов,
командиров полков и пр.) и т. д.
Вся гамма этих возможных действий должна быть обдумана в революционном
штабе и взвешена с точки зрения революционной целесообразности и затем
соответствующим образом рекомендована в посылаемой литературе.
Сумма этих взвешенных, обдуманных и революционно-целесообразных действий и
должна составить ответ на вопрос "что делать?", что делать сейчас, на
данном этапе "каждому участнику" организации как некий желательный стандарт
поведения.
Поелико возможно каждое из описанных действий в отдельности, то возможна и
их сумма, миллионы раз повторяемая растущим числом людей, убежденных при
помощи литературы в необходимости поступать именно таким образом. Это
миллионное повторение однообразных актов и должно, в конечном счете,
компенсировать кажущуюся незначительность и недостаточность каждого
действия, взятого в отдельности.
Разве деятельность членов НТС за границей не ограничивается, по существу, -
работой над собой, работой в группах или семинарах, общением с ближайшим
окружением и пропагандой, а также нахождением себе удобного для будущих
действий исходного положения в социальном пространстве? Все это возможно и
на территории СССР, с той разницей, что за рубежом во всю акцию НТС
вовлечены тысячи, а на территории СССР могут быть вовлечены, при помощи
описанной методики, - многие и многие миллионы. Причем в СССР люди не
нуждаются в совершении того акта высшего революционного героизма, который
для заграничных членов НТС заключается в переходе границы. Все "члены"
организации будут погружены в толщу советской жизни и могут с успехом
находить себе место и применять свои силы, согласно надобностям
нарастающего революционного процесса.
Итак, путем стандартной рекомендации целого комплекса вполне реальных
мероприятий, можно даже в условиях тоталитарного режима осуществлять
планомерную (в значительной части своей пока подготовительную),
квазиорганизованную деятельность, руководимую единым центром, из которого
"приказания" исходят не вниз по иерархической лестнице, а непосредственно
от центра - миллионами нитей-листовок (брошюр, книг) к миллионам "членов"
или групп.
Так, путем массового инструктажа можно добиться планируемой и направляемой
деятельности "организации" и достичь в этом направлении успехов,
ограниченных лишь двумя моментами: желанием подчиниться этим директивам и
наличием технических и финансовых средств, необходимых для отправки через
рубеж достаточного количества инструктирующей литературы.
Первое, то есть желание подчиниться директивам, будет зависеть от того,
насколько развит организационный фактор идейной общности (А) и насколько
убедительно будет доказана необходимость применения именно этой
рекомендуемой методики.
Вопрос же технических и финансовых средств мы вообще должны вынести за
скобки наших рассуждений, ибо все наше исследование стремится показать
принципиальную возможность построения массовой организации молекулярного
типа и тем самым сломить психологический тормоз, который сейчас задерживает
планомерную работу в нужном направлении.
Показавши путь максимального увеличения обоих организационных факторов (А и
В) при третьем факторе (Б) малом, но отличном от нуля, - мы тем самым
принципиально разрешили поставленный в начале нашего исследования вопрос -
"возможна ли организация в условиях тоталитарного режима?"
На этот вопрос мы ответили утвердительно - да, возможна, но организация
особого массово-молекулярного типа, приспособленного к специфике
тоталитаризма, больше того, тем более эффективная, чем сильнее
"тоталитарность" режима.
II. Революционный дифференциал и общая схема нарастания революционного процесса
1. Может ли такая организация жить, как единое целое, при отсутствии у ее "участников" сознания "конкретной" приобщенности к соборному единству, работающему по общему плану и суммирующему свои достижения?
2. Как создание такой организации массово-молекулярного типа может привести к свержению режима?
Остановимся сначала на первом сомнении. Действительно, как может жить и развиваться, например, группа НТС в случае, если она не сознает своей принадлежности к НТС как к большому и организованному целому, приводящему к единому знаменателю все мелкие и частные достижения?
Для преодоления психологической оторванности и одиночества совершенно необходимо прибегнуть к следующему приему: каждая листовка (брошюра и т. п.) должна заканчиваться призывом к акту добровольного и заочного принятия себя в кадр организации. Верующему человеку можно предложить ознаменовать акт вступления молитвой, неверующему - как-то иначе отметить это событие и запечатлеть в душе и в сердце минуту приобщения к общему делу.
Этим путем создается революционный дифференциал или революционная монада, начинающая с акта заочного принятия себя в кадр организации общую со всей организационной сетью жизнь.
Эта революционная монада (помимо принятия стандартного "против", "за", "как" и "что делать") берет на себя обязательство сигнализировать о своем существовании во вне.
Над способами этой сигнализации надо еще крепко думать. Первое, что приходит в голову, это - начертание упрощенного знака трезуба (вил). Если каждый "принятый" "член" организации время от времени, в условиях, которые гарантируют ему полную личную безопасность, будет чертить где-то знак трезуба, то все другие разобщенные монады, случайно оказавшиеся в том же месте, где этот знак может быть обнаружен, - получат доказательство и сигнал о существовании своего единомышленника и соратника.
Психологические последствия этого огромны. Мы знаем, как важно для каждого члена политической организации сознание, что он не один, что их - много, что все они вместе идут к общей цели и сообща преодолевают стоящие на их пути препятствия.
Повторяем, техника сигнализации должна быть очень серьезно продумана, но уже пример трезуба, чертимого самым элементарным способом, показывает что эта задача вполне разрешима технически.
Теперь нам легче приступить и к рассмотрению второго сомнения: как же развитие этой организации может привести к крушению власти?
Прежде всего, мы должны отметить одну общую закономерность социальной жизни, действующую и в данном случае: увеличение количества революционных дифференциалов не есть простое сложение, а процесс, подобный интегрированию по какой-то особой кривой, в данном случае, - кривой нарастания революционной ситуации.
Из многих исторических примеров зарождения больших движений - христианства, революционных волн конца XVIII и начала XIX веков, того же большевизма -мы можем заключить, что кривая интеграции, растущая сначала очень медленно, растет затем со все большим и большим ускорением, что, по существу, не меняет законов, заложенных в ее построение, но приводит к эффектам, которые трудно узреть при рассмотрении первоначальных фаз ее протекания. (... 3)
В начале этой кривой имеется часть ее, которую можно уподобить "мертвому ходу": вначале применение даже больших усилий (в нашем случае - для создания революционных дифференциалов) не дает почти никаких видимых эффектов. Психологически это - самая трудная фаза. Затем, по мере ускорения роста кривой (то есть когда в рамках тоталитарного режима создается уже более или менее значительная концентрация революционных дифференциалов), - при все меньших и меньших применяемых усилиях, - нарастание внешнего эффекта идет как бы непропорционально вкладываемым усилиям, создается впечатление непреодолимой стихийной мощности.
Посмотрим, как будет выглядеть этот эффект даже не в этой его мощной стадии, а где-то в начале, сразу же за "мертвым ходом".
Сообразно количеству листовок, сначала идущих из заграницы, будут медленно расти первоначальные кадры. Затем, по мере появления листовок местного происхождения (часть из которых будет попадать в руки соответствующих органов, а часть становиться известной нашедшим их гражданам) и, особенно, по мере появления "сигналов" и по мере регистрации рекомендуемых в листовках действий - рост организации можно будет наблюдать непосредственно, так сказать, невооруженным глазом.
Какой эффект будет производить этот процесс на население и на власть?
С точки зрения населения, каждая новая появляющаяся листовка, каждый новый сигнал будет свидетельствовать о росте организации и нахождении "членов" этой организации в непосредственном окружении. Это не может не оказать огромного влияния на психику советского человека, привыкшего одиноко и разрозненно противостоять вездесущей и всемогущей власти. Здесь впервые будут демонстрироваться, и чем дальше, тем нагляднее, невозможность для советской власти справиться с ростом молекулярного движения.
Действительно, все описанные нами действия от микро-группы до пропаганды, пользующейся элементарной техникой, и сигнализации не могут быть пресечены поимкой и наказанием непосредственных виновников (за исключением случаев провалов, которые могут быть сведены к ничтожному минимуму). И потому, если предлагаемая сначала в заграничных, а потом и в "домашних" летучках методика будет развиваться, включая все новые и новые контингента действующих монад, - неизбежно начнется подтачивание мифа о всемогуществе власти и проснется вера в собственные силы.
Рост молекулярного движения вызовет, конечно, какую-то реакцию и какие-то контрмеры власти. Эти возможные контрмеры: провокация и массовые репрессии (например, в местах появления сигналов).
Законы человеческой психики таковы, что массовые репрессии обычно являются несоизмеримо меньшим тормозом для действующих, нежели страх личного наказания. Так же как и на войне, особенно - гражданской, поди часто или исходят из принципа "на миру и смерть красна" или из принципа "авось, меня лично общая репрессия и не коснется". А потому они будут совершать рекомендуемые действия, если для них будет до очевидного ясно, к чему может привести нарастающая сумма них действий, не связанных с непосредственным личным риском. Таким образом, массовые репрессии навряд пи дадут ожидаемый властью эффект, в случае нарастающего потока листовок из заграницы и в условиях роста отрицательной стимуляции, этими же репрессиями и вызванной ("все равно погибать").
Трудно себе представить и действенную провокацию. Фальшивые листовки, рекомендующие переход к более широким и открытым формам организации и таким образом способствующие "вызреванию" революционных групп для их ареста? Этот путь надо закрыть указанием в листовках на опасность преждевременного перехода к более решительным действиям на данном этапе. Конечно, можно себе представить и иные провокационные приемы, но все равно они будут направлены на локализацию и преждевременное проявление себя как "членов" организации. Все это можно и должно оговорить в соответствующей рекомендательной литературе, на которой будет строиться молекулярное революционное движение.
Важно отметить одну несомненную реакцию власти на рост движения: параллельно развитию организации будет увеличиваться страх власти перед населением, впервые выступающим в квази-открытую борьбу.
Если мы примем во внимание, что до сих пор вся эволюция жизни и режима в СССР шли по линии нарастания двойного страха в совершенно замкнутой системе, то даже начало развития революционной организации будет означать впервые обратный ход этого процесса: в среде населения (сначала в наиболее активных его слоях, а затем все шире и шире) напряжение страха будет падать как функция растущего сознания своей силы и открытия перспектив, а у власти будет расти страх перед населением, нашедшим уязвимую сторону режима - невозможность контроля над миллионами разрозненных (и несмотря на эту разрозненность "организационно" связанных) центриков революционного брожения, интегрирующихся по очень опасной, склонной к быстрому ускорению, кривой.
Кроме того, также впервые в замкнутой системе обнаружится течь заграничной литературы, столь же опасная, как трещина в котле, находящемся под высоким давлением.
В какой-то мере, система описанных мероприятий должна будет прекратить и изоляцию каждого гражданина от своего соседа, ибо увеличение количества "членов" организации будет означать не что иное, как искусственную стандартизацию и унификацию мышления в отношении к власти, к проблемам будущего устройства России, к революции и пр., которые нормально возникают лишь в результате свободного общения. Таким образом, вся описанная методика является не чем иным, как попыткой создания практического эквивалента свободных условий в рамках тоталитарного режима, путем перенесения центра тяжести с создания свободы, как условия или причины, на создание соответствующих результатов или следствия.
Трудно себе даже представить какие колоссальные сдвиги может произвести такое принципиальное изменение ситуации, разрушающее, по существу, в с е , к чему стремилась (и не безуспешно!) власть. Уже сам поворот процесса с нынешнего его курса на иной - в сторону разрушения системы двойного страха в замкнутой системе будет означать первую сознательную победу населения над властью.
Как же будет развиваться этот процесс дальше и к чему он может привести?
Исследования дальнейших этапов следования кривой нарастания революционной ситуации очень затруднительны. На характер ее протекания инициативно и непредвидимо будут влиять два независимых фактора: советская власть, неустанно изыскивающая все новые и новые способы борьбы с населением, и революционный центр, который на базе каждого завершенного революционного этапа будет строить этап последующий. Вся же описанная нами методика является специфической для первого этапа (для которого она является и почти исчерпывающей).
Несомненно - интегрирование революционных дифференциалов приведет к открытию новых возможностей и вызовет своего рода цепную реакцию, последние фазы которой будут протекать очень быстро и, в конечном счете, выльются в гражданскую войну (в случае, если до этого не произойдет сильный внешний толчок).
Однако, есть возможность проследить дальнейшее развитие, если не каждой последовательной фазы кривой в деталях, то, во всяком случае, - общую динамическую картину, которая позволит определить характерные предпосылки следующих этапов Национальной Революции.
III. Этапы национальной революции
Для анализа этой общей картины нам придется отказаться от дальнейшего
рассмотрения плоскостной кривой, которая до сих пор служила нам для
иллюстрации протекания революционного процесса, и взять пример из
области науки, изучающей трехмерные фазы и их переходы одна в другую
(например, жидкостей в твердые тела и т.п.).
Советский режим с его системой двойного страха в замкнутом
изолированном пространстве может быть сравнен с жидкостью, находящейся
под давлением в замкнутом сосуде. Гнет режима мы уподобим давлению на
жидкость (противодействующую этому давлению), а жидкость с
бесчисленными составляющими ее молекулами -населению России.
В реальной жидкости молекулы ее движутся совершенно беспорядочно,
хаотично, каждая индивидуально приспосабливается к царящему в сосуде
давлению. По мере охлаждения жидкости (процесс, который в нашем примере
будет иллюстрировать нарастание революционной ситуации) движения
молекул перестают быть полностью хаотичными. При достаточном понижении
температуры наступает момент, когда жидкость переходит в твердое
состояние, схватывается в одно кристаллическое целое. Этот момент будет
изображать в нашей аналогии - Национальную Революцию, ибо при переходе
жидкости из жидкого в твердое состояние, структура ее резко меняется и
после замерзания перестает уже зависеть от внешних факторов, а
приобретает свой собственный, подлинный характер. Вместо хаотического
приспособления к внешнему давлению мы получаем единое кристаллическое
целое, построенное на основании законов, заложенных в самой жидкости.
Исследование реальных жидкостей показало, что в случае переохлаждения
уже до наступления кристаллизации можно наблюдать образование
предкристаллическом структуры - так называемых жидких кристаллов. Их
нельзя обнаружить невооруженным взглядом и даже при помощи микроскопа
(что в нашем примере символизирует невозможность для МГБ обнаружить
организацию массово-молекулярного типа), но их присутствие можно
установить при помощи рентгена.
Состояние жидкости, образованной жидкими кристаллами, характеризуется
тем, что ее молекулы не движутся более хаотически, а по преимуществу
занимают некоторые привилегированные, сравнительно устойчивые
положения, вокруг которых совершают единообразные колебания. В свете
нашего примера - рост организации массово-молекулярного типа и может
быть сравнен с постепенным охватом жидкости таким пред-кристаллическим
состоянием, характерным для жидкости переохлажденной. Иными словами,
применение изложенной в нашем исследовании методики должно вызвать в
недрах тоталитарного режима искусственное переохлаждение, приближающее
жидкость к схватыванию, то есть страну - к Национальной Революции.
Это обстоятельство и позволяет нам образно описать взаимоотношения
между характером протекания завершительных революционных этапов и
внешним толчком.
Наблюдение над реальными переохлажденными жидкостями, находящимися в
условиях покоя и изоляции от внешней среды, показывает, что момент
кристаллизации, схватывания, наступает в случае толчка. Причем, чем
ниже температура переохлаждения, тем меньшей может быть сила толчка,
вызывающего схватывание жидкой массы. Это происходит потому, что чем
дальше зашло переохлаждение - тем больше жидкость охвачена
предкристаллизационной структурой. Так, например, для воды при
переохлаждении на 1 °С - нужно сильно ударить по сосуду, чтобы вызвать
кристаллизацию - замерзание. При переохлаждении на 3 °С - достаточно
легкого встряхивания. При переохлаждении на 5 °С - достаточно падения
пылинки на поверхность жидкости или прикосновения кончиком иглы.
Наконец, при еще более низких температурах - замерзание воды может
произойти как бы самопроизвольно, без видимых внешних причин.
Раскрывая нашу аналогию, мы можем сказать, что нарастание революционной
ситуации, идущее параллельно с интеграцией революционных дифференциалов
(или, что одно и то же, - благодаря росту организации
массово-революционного типа) - равносильно созданию таких условий, при
которых взрывные, быстротекучие этапы Национальной Революции становятся
возможными при все меньших и меньших внешних толчках или ударах по
системе.
При нынешнем состоянии российской "жидкости" едва ли еще достигшей
значительной степени переохлаждения, - для Национальной Революции нужен
сильный толчок в виде войны мирового масштаба. Но чем дальше будет идти
процесс пред-кристаллизации, осуществляемый через методическую
пропагандную бомбардировку и рост революционных дифференциалов через их
"почкование", - тем меньше должны быть толчки для внутреннего
взрыва-схватывания.
Для довершения аналогии следует отметить, что в случае переохлаждения
жидкостей - раз начавшийся процесс схватывания не может быть остановлен
ни дальнейшим увеличением давления, ни его уменьшением. Взрывная фаза
неминуемо ведет к разрушению всей прежней системы.
Таковы предпосылки, обуславливающие дальнейшие этапы революционного
процесса, вытекающие из избранной нами аналогии.
Из этого следует, что:
1) вероятность Национальной Революции растет в зависимости от
интенсивности пропагандной бомбардировки, осуществляемой на первом
этапе; она ею обуславливается;
2) усилия, затраченные в этом направлении, уменьшают силу толчка,
необходимого для наступления взрывных, завершительных фаз революции;
3) характер этих завершительных фаз будет зависеть от того, - когда (в
какой стадии нарастающего революционного процесса) и какой силы будет
дан внешний толчок;
4) внешний толчок может быть сведен к ничтожному минимуму в случае,
если "переохлаждение жидкости" достигнет достаточного, критического
предела.
Идеальным казалось бы, довести "переохлаждение" до такого градуса, при
котором взрывные фазы революции наступили бы самопроизвольно или в
результате ничтожных поводов (уличные беспорядки в одном из крупных
юродов как, например, во время февральской революции 1917 года).
Осуществление этого предельного варианта едва ли возможно.
Дело в том, что охват жидкости пред-кристаллизационной структурой (или
- мощь организации массово-молекулярного типа) не может быть
беспредельно увеличен. Два фактора будут этому препятствовать:
- сопротивление власти, которая будет стремиться вклиниться в этот
процесс, борясь с унификацией мышления, выделяя из состава населения
привилегированные группы (и тем вырывая их из общей массы, на которую
рассчитана пропагандная бомбардировка первого этапа), провоцируя и
дробя нарастающие революционные силы, отвлекая их внимание на другие
задачи (пафос строительства, культ борьбы с внешним врагом и пр.);
- естественные различия между людьми, разность их характеров,
недостаточная выдержанность и упорство в достижении намеченной цели и
т.д.
Оба эти фактора, несомненно, поставят предел насыщенности
революционными дифференциалами и наступит момент динамического
равновесия, при котором рождение новых дифференциалов будет
компенсироваться убылью старых (уведенных властью на иной путь,
физически и морально сломленных, уставших и т.п.).
Задача провидца заключалась бы в том, чтобы найти этот путь наступления
равновесия и к нему приноровить соответствующий внешний толчок. Так как
задача такого предвидения (увы, социальная жизнь - не математика и наши
дифференциалы служат нам лишь для иллюстрации социологической схемы)
крайне затруднительна, -нам приходится ориентироваться на желательное и
оптимальное решение проблемы.
Вопрос можно поставить так: в какой точке пересечения нарастающей
революционной кривой с внешним толчком эффект будет оптимальным?
Оптимальным с точки зрения интересов нашего народа.
В цепи возможных вариантов - первым является вариант внешней войны
мирового масштаба, конечным - "самопроизвольная" стихийная революция:
разрастание бунта во всероссийское восстание и гражданскую войну.
Отметим, что в обоих этих крайних вариантах роль независимого центра
очень незначительна: в первом случае он может выродиться в пропагандный
придаток внешних сил, во втором случае этот центр будет поставлен перед
совершившимся фактом и едва ли сможет быстро и безболезненно справиться
с разбушевавшейся стихией. Далее, в первом случае (внешней войны) -
потери российских жизней, бедствия и разрушения - неисчислимы и
огромны; вероятно, не менее значительны будут они и в случае второго -
хаотического и стихийного варианта.
Очевидно, наиболее желательным был бы только какой-то средний вариант -
дирижируемой революции, то есть революции, в которой роль преданного
чисто российским интересам центра была бы наибольшей.
Едва ли такая дирижирумая революция может возникнуть при наличии одного
революционного очага в центре страны (созданного, например, путем
воздушного десанта) или на ее окраине (по типу военно-политического
вторжения ген. Маркоса). Для того, чтобы военно-революционная взрывная
фаза не была бы тотчас же локализована и удушена - необходимо
одновременное возникновение целой сети очагов.
Задача этих очагов (десантного типа или типа Маркоса) заключалась бы в
максимальном увеличении границы, отделяющей население, находящееся в
сфере действия системы двойного страха, от пространства, от этого
страха освобожденного.
Ныне эта граница совпадает с государственными границами; ее переход в
настоящее время означает не только избавление от большевизма, но и
переход в массивное состояние, выключения себя из действующего на месте
революционного актива. Для каждого подлинного революционера такой шаг
немыслим, ибо он означает разрыв с революционной стихией, перевод себя
в разряд пушечного мяса на службе внешних сил, враждебность или
дружественность которых к российскому народу является еще сугубо
проблематичной. Те переходы, которые имеют место в настоящий момент -
революционно не осмысленны, являются жестом отчаяния или же просто
бегством пассивного элемента.
Переходы могут стать революционно осмысленными и дать приток активных
элементов только в случае, если границы приобретут иной характер, а
именно -характер отделяющий большевизм от свободной российской
территории. Притягательная сила этих территорий будет огромна.
Задача, следовательно, заключалась бы в создании возможно большей
протяженности именно таких границ: между территорией, подвластной
большевизму, и территориями, на которых будет действовать новая
освободительная сила. Наибольшую протяженность таких границ смогут
создать повстанческие очаги в центре страны. Они психологически
наиболее притягательны, ибо очевидна их независимость от внешних
факторов, но зато они дают меньше гарантий в смысле безопасности.
Пограничные очаги (типа Маркоса) могут вызывать сомнения в смысле их
зависимости от внешних факторов, но зато они дают гарантию ухода за
государственную границу в случае провала.
Должно быть, нужно одновременное создание очагов как первого, так и
второго типа. И в каждом из них должен действовать свой революционный
центр, зависимый от центра основного, всероссийского.
Так как создание и использование такой ситуации для нанесения
сокрушительного удара может дать шансы на успех только при максимальном
насыщении страны революционными дифференциалами, то очевидно, что и
оптимальный внешний толчок будет лежать где-то очень близко от второго
крайнего варианта - самопроизвольной революции. Вернее, он должен будет
наступить тогда, когда "предкристаллическая структура" достигнет
насыщения, необходимого, чтобы позволить удачные десантные операции и
успешные приграничные военно-политические вторжения.
Отсюда вытекает и задача мирного этапа, предшествующего взрывной
стадии. Она заключалась бы в максимальной подготовке соответствующих
плацдармов (создание в нужных районах максимальной концентрации
революционных дифференциалов, их соответствующая дислокация, заброска
радиоточек связи, детальное обследование местности с военной точки
зрения и пр.) и ориентация местного населения на соответствующую
реакцию, в случае призыва восставших.
Если таковы задачи этапа, предшествующего взрывной фазе, то он должен
быть назван этапом третьим, ибо между ним и этапом первым необходимо
должен вклиниться этап промежуточный - второй.
Его задачей было бы создание и развитие местных пропагандных центров (в
отличие от центра единого, действующего на этапе первом). Необходимость
создания таких местных центров диктуется вероятной дифференциацией
реакции власти на общие мероприятия первого этапа. Поэтому, с течением
времени, проделав "гро" [общую часть. - Сост.} своей работы, единый
центр, работающий над созданием стандартного типа антибольшевика,
столкнется с необходимостью детализировать пропагандные приемы и
применять их (в отклонении от общего стандарта) согласно специфической
обстановке и психике отдельных групп населения или тех или иных
территорий.
Это, в свою очередь, потребует усиления и уточнения работы
наблюдательных постов на самой территории России и постепенное
перерастание их наблюдательной роли в роль активную: они должны будут
стать центрами, непосредственно откликающимися на условия данной
обстановки и на психику данной группы населения. При наличии единой
революционной доктрины и хотя бы односторонней связи с общим центром
это не приведет к разброду. Эти местные штабы должны будут начать
работу по той же схеме, по которой работал единый центр на первом
этапе, но применяя ее к конкретной местной действительности. Иными
словами, задача таких штабов заключалась бы в усилении общего
революционного мотива путем создания гармонирующих с ним вариаций. На
основании проведенной ими работы и можно будет конкретно заметить
районы будущих повстанческих гнезд, сама подготовка которых должна
будет проводиться на этапе третьем.
Так вырисовывается схема первых трех мирных этапов:
1. Грандиозная пропагандная бомбардировка, ведомая единым заграничным
центром;
2. Создание местных пропагандных точек, дифференцирующих общий
стандарт, применительно местным условиям (данных территорий или данных
социальных
групп) и конкретно реагирующий на контрмероприятия власти;
3. Революционно-техническое исследование и подготовка очагов восстания
(через концентрацию и расстановку революционных дифференциалов,
потенциальную мобилизацию местных ресурсов и заброс техники, вооружения
и прочего извне).
Следующий этап носит уже взрывной и быстротекучий характер (десантные
операции и военно-политические вторжения), выливающийся в гражданскую
войну.
Конечно, все три мирных этапа наплывают друг на друга и их расчленение
в значительной степени условно. Важно, однако, отметить их
последовательность и значение этапа первого, как обусловливающего все
остальные. Он есть то начало, которое бросает яркий свет на всю
революционную методику и оправдывает ее, подводя солидную и реальную
базу под дальнейшие действия, которые иначе грозили бы стать
необоснованной и едва ли успешной авантюрой.
На этом, собственно говоря, можно было бы и закончить наше
исследование, поставившее себе целью не детальную разработку всех
революционных фаз, а разрешение принципиальных вопросов, особенно тех,
которые психологически мешают отнестись с достаточной серьезностью к
проблеме Национальной Революции.
Но это исследование не было бы полным, если бы мы не остановились на
вопросе: что же дает этот теоретически-социологический экскурс в
область будущего?
Заключения
Польза нашего социологического экскурса может быть вскрыта только на
фоне тех психологических, пропагандных, дипломатических и практических
выводов, которые из него можно сделать.
С этих точек зрения и обсудим бегло ценность изложенного.
1. Прежде всего, изложенное можно рассматривать с чисто научной точки
зрения. Если внимательная и объективная критика покажет, что наше
социологическое построение покоится на твердом фундаменте и отвечает
логическим, методологическим и иным требованиям, предъявленным к
научному социологическому труду, - то выводы исследования приобретут
характер научной теории, которая позволит осмыслить изучаемые явления и
предвидеть их ход.
А это уже большое достижение. Дело в том, что, помимо прочих
препятствий на пути осуществления Национальной Революции, стоят и
препятствия психологические. Для очень многих эти психологические
препятствия могут быть устранены только научными доказательствами
возможности революции в России. Если для некоторых Национальная
Революция есть вопрос веры, то для очень многих и многих важнее
рациональная убежденность. Как это ни странно, но и для многих верующих
путь рационального доказательства не безразличен. Научная база,
подкрепляющая веру, создает в них большую уверенность.
Так или иначе, создание или укрепление убежденности в возможности
Национальной Революции само по себе является революционизирующим и
мобилизующим фактором и тем самым льет воду на ее мельницу.
2. Всякая научная теория есть лишь приближение к действительности и,
даже если впоследствии находится теория более совершенная, позволяет
направить и систематизировать дальнейшее исследование, служа для него
отправной точкой. Так, прочтение всего вышеизложенного вызывает целый
ряд вопросов и недоумений, но одновременно и позволяет подойти к их
разрешению на базе какой-то общей сетки, взвесить их соотносительную
значимость, удельный вес и, следовательно, систематически изучить весь
их комплекс, без того чтобы изучение тех или иных деталей скрывало всю
картину. Наоборот, такое изучение может и должно привести к дальнейшему
ее уяснению.
3. Наличие самой этой картины позволяет популярно и пропагандно
раскрыть термин Национальной Революции (например, Национальная
Революция как результат работы организации нового типа - интеграла 180
миллионов населения России), придать ему образность и доходчивость.
Наше изложение для этой цели явно не подходит, ибо оно сугубо
субъективно в смысле языка, терминологии, избранных примеров и
аналогий, но оно, пожалуй, позволяет схватить общую мысль и тем ставит
задачу нахождения популярной формы изложения. Ее невозможно искать, не
имея перед собой хоть какое-то представление об общих контурах
проблемы. Найти иные способы изложения, вероятно, возможно, (например,
на языке современных социологических понятий), можно привлечь и иной
аппарат понятий и аналогий (не из области математики и физической
химии, а из истории или литературы). Тот, кто за словесным звучанием
найдет общий смысл предложенной схемы, тот может попытаться найти и
более адекватную форму изложения - будь то для брошюры, будь то для
листовки.
4. Для любых революционных действий нужен какой-то план, пусть даже
несовершенный, - но лучше какой-либо, чем никакой. Хаотические,
непродуманные действия только случайно могут привести к желанному
результату, а гораздо больше шансов за то, что они повредят достижению
намеченной цели, ибо против нас действует разумная, то есть предвидящая
и планирующая сила, готовая использовать нам во вред каждый наш промах,
значительно более вероятный при случайном характере активных
мероприятий.
Даже если план служит только для того, "чтобы было от чего отклоняться"
- то и в этом случае он необходим как критерий, позволяющий выбрать
одно из многих кажущихся одинаково целесообразными решений. Таким
образом, план, даже несовершенный, означает экономию сил. Предложенная
же схема позволяет выработать такой план и очертить методику его
проведения на каждом этапе Национальной Революции и, в особенности, на
этапе первом, то есть на том, с которого надо начинать.
5. При осуществлении подготовки Национальной Революции, огромную роль
будут играть тактика и контрмеры советской власти. Любой революционный
шаг будет вызывать продуманную реакцию. Очень трудно представить себе
все разнообразие этих контрмер. Эта задача значительно облегчается
наличием активной политики со стороны революционных сил. Так же как и в
шахматной игре активная партия, сам выбор ее, позволяют ограничить
вероятность тех или иных ходов противника. Проведение революционной
акции, согласно определенному предначертанному плану, позволяет
замкнуть круг возможностей врага и, не ожидая от него принятия
очередных ударов, самому шаг за шагом развивать свою собственную линию.
Таким образом, изложенное нами исследование и выработанный на его
основе план могут позволить в какой-то мере предвидеть реакцию
противника или, во всяком случае, систематически
ее обсудить.
6. И уже совсем практически - предложенная схема позволяет четко
ответить на вопрос: каково должно быть содержание революционной
пропаганды, адекватно отвечающее поставленной цели, каково должно быть
содержание летучки, программы радиовещания и т.д. До сих пор, при
разрешении этого вопроса не было почти никакой руководящей нити.
Литература создавалась, так сказать, на базе революционной интуиции.
Просматривая в свете сегодняшнего опыта и знания советской
действительности подпольную литературу НТС довоенного периода - видно
насколько она несовершенна (например, рецепт - "бей змею в голову",
могущий только обескуражить рядового получателя листовки). Интересно,
что даже люди, проведшие 30 лет в Советском Союзе, когда пытаются
написать листовку, посвящают ее в основном критике власти и бравурным
призывам. А как мы установили ранее, критика пропорционально меньше
всего нужна для нужд революционной борьбы, бравурный же призыв может
относиться только к последним этапам революции.
Определение контуров первого этапа Национальной Революции дает
совершенно четкий и определенный ответ на вопрос о содержании
подпольной литературы. Поелико на первом этапе необходимо
популяризировать определенные стандарты и поелико содержание листовки
должно неуклонно бить в одну и ту же точку, создавая единство мышления,
- то такая листовка, исходящая от единого центра (и им подписанная),
тематически должна включать следующие элементы:
-стандартное определение "против" (против нынешнего режима, потому что
он есть то-то и то-то);
-стандартное определение "за" (за что бороться и почему за это);
-стандартное определение общей ситуации и вытекающей из нее стратегии
(желательность, необходимость Национальной Революции до войны);
- раскрытие термина Национальной Революции и всей революционной
перспективы в духе вышеизложенного исследования (конечно, в популярной
и предельно сжатой форме);
- рецептура индивидуальных действий, практическое раскрытие "как" и
"что делать" - каждому на данном этапе; призыв к заочному вступлению в
ряды НТС и принятию на себя обязательства сигнализации, согласно
рекомендуемой методике.
Такой стандартный, типовой текст - "штамп" - должен обязательно
фигурировать на всех изданиях, направляемых "туда", во всех
радиопередачах и т. п. Только по мере увеличения пропагандного потока
можно допустить роскошь - вариаций, перепевов, иллюстраций и т. д. к
перечисленным выше темам.
Первоначальная же задача заключается в том, чтобы довести до сведения
каждого гражданина СССР содержание основного штампа. Задача создания
такого текста очень трудна, ибо он должен быть предельно ясен и краток,
но без ее разрешения не следовало бы начинать массовую пропагандную
бомбардировку. (К моменту второго издания этой брошюры этот текст был
уже создан.)
7. Выведенная в настоящем исследовании схема дает оправдание интуитивно
правильно выбранного НТС отношения к роли пропагандной литературы и к
роли посылаемых в СССР людей.
Для "трезвых" политиков казалось и продолжает казаться непонятным то
значение, которое НТС придает пропагандной литературе, и недоумение
вызывает вопрос: "зачем посылать "туда" людей - для разведки, террора,
саботажа?"
Важность переброски литературы совершенно отчетливо явствует из всего
нашего изложения. На первом папе именно переброска литературы играет
первостепенную и решающую роль, ради чего стоит даже использовать и
героизм людей, с риском для жизни снимающихся транспортом и
распространением листовок (что, конечно, допустимо только в тех
случаях, когда отсутствие технических средств и финансовых возможностей
закрывает иные пути).
Ясна и роль посылаемых людей. Крайне нецелесообразно отправлять их для
того, чтобы они на месте становились революционными дифференциалами это
вполне достижимо и при помощи литературы, как это было разъяснено выше.
Зато чрезвычайно важно иметь людей на месте для того, чтобы следить за
эффектом пропагандной бомбардировки и указывать на необходимость
изменения ее содержания.
На следующих этапах роль этих засланных людей, как мы видели,
постепенно меняется и становится все более и более активной.
8. Единая и обоснованная революционная доктрина имеет большое значение
и для заграничной пропаганды и для всей дипломатии. Действительно, она
дает возможность доказать почему НТС так настаивает на организации
единого революционного центра, почему этот центр должен быть не
эмигрантским правительством, а организатором борьбы на родной
территории, почему он должен иметь определенное лицо и свою четкую как
отрицательную, так и положительную программу, единый символ и
стратегию. Точно так же можно доказать, почему именно нужна
пропагандная бомбардировка, какой может быть ее эффект. Этот пункт
особенно неясен для людей, привыкших жить в условиях демократических
свобод, где пропаганда той или иной партии (при огромных затрачиваемых
средствах и при наличии пропаганд других партий) не может дать и сотой
доли того эффекта, который она дает в условиях тоталитарного режима.
В настоящий момент все такого рода доказательства могут быть восприняты
как свидетельство "партийной узости". На фоне плана, вытекающего из
нашего исследования, они приобретают совсем иной, объективный характер.
Можно было привести еще некоторые соображения, оправдывающие
необходимость разработки предложенной теории, но и приведенных
достаточно для того, чтобы охарактеризовать место, которое должна
занимать в работе НТС - "теория Национальной Революции".
1949
Примечания
(2) В издании 1952 г. вместо "до войны" стоит: "в частности как средство избежать войну". - Прим сост.
http://ricolor.org/history/b/vp/tr/ Оставить отзыв