С.В. Утехин в своей статье допускает огромное количество логических ошибок. Так, например, из утверждения Ильина, что русское право должно быть свободно от западного формализма С.В. Утехин сначала делает вывод, что Ильин нападает на римское право, а затем с удовольствием обличает Ивана Александровича – забыл, дескать, или скрыл Ильин от общественности существование английского прецедентного права. При этом, очевидно, что упрек относительно формализма вообще никакого отношения к римскому или английскому праву не имеет. В другой раз автор, полемизируя с Ильиным, который желает, чтобы историк видел в каждом историческом событии дух и судьбу своего народа упрекает его в том, что тот требует подгонять русскую историю под предлагаемую Ильиным схему. Ильин утверждает, что русская идея – идея православного христианства. Утехин толкует это утверждение в обратную сторону, – следовательно, идея православного христианства есть русская идея. Где тут логика? Наконец, из рассуждений Ильина о том, каким должен быть русский ученый делается вывод о том, что Ильин призывает к изоляционизму в науке. Наконец, Ильин упрекает протестантизм за отсутствие понятия непознаваемого. В ответ на это Утехин сообщает, что Ильин пытается ограничить мысль решениями вселенских и поместных соборов, которые к тому же, по мнению Утехина, отменяли решения друг друга. Увы, в философии невозможность достижения человеческой мыслью абсолютного знания известно задолго до вселенских соборов и совершенно вне рамок их деятельности. Достаточно вспомнить Сократа.

Однако даже подобные подмены извинительны. Менее извинительны многочисленные ошибки фактологического характера. В.С. Соловьев, например, никогда не был сторонником теократии – это утверждение фантастично! Его собственно общественные идеи были связаны как раз с уничтожением грехов цезарепапизма и папоцезаризма, а преодоление этих уклонов Православной и Католической церквами он видел в восстановлении института пророков. А вывод о том, что В.С. Соловьев был сторонником теократии С.В. Утехин сделал, основываясь на цитате из этого философа, в которой говорится … об огромной связи между церковью, обществом и государством! Не говоря уж о том, что вывод этот явно натянут, сама мысль эта отнюдь не принадлежит Соловьеву. Она давно стала политологической банальностью и даже ее автора назвать будет затруднительно.

Далее, уважаемый Сергей Васильевич сообщает, что те же начала, которые Ильин считает присущими православию (любовь и свобода) в еще большей степени присущи иудаизму. В качестве доказательства свободы в иудаизме он приводит такие факты как свобода толкования Ветхого Завета в Талмуде и отсутствие священников. Свобода толкования Ветхого Завета существовала очень давно, и сами эти толкования канонизированы в иудаизме весьма жестко и очень выборочно. Только те из них, которые вошли в Талмуд считаются заслуживающими внимания. Кстати, это не ограничивает свободу мысли. Это лишь определяет, какая точка зрения принадлежит к иудаизму, а какая находится вне него. Точно так же как вселенские соборы определяли, какое богословское мнение считается православным. Если философ не считает себя христианином, он не связывает себя этими постановлениями, но если человек свободно избирает себе православную (или католическую) веру, то для того, чтобы называться православным или католиком он должен придерживаться определенных догматов, чтобы считаться сыном той церкви, в которую он верит. Более того, философ, принадлежащий к кантианскому направлению должен в какой-то мере придерживаться философской системы Канта. В противном случае он остается философом, но перестает быть кантианцем. В конце концов, логика тоже ограничивает свободу мысли ученого, но никому не приходит в голову восставать против логики.

Статья заканчивается удивительным выводом – настоящая русская идея состоит в том, чтобы Россия … перестала быть Россией! Во всяком случае, трудно по-другому понять вывод о том, что результат существования более чем тысячелетней культуры должен заключаться в том, чтобы русская идея заключалась в “реальном идейном всечеловечестве и всеевропействе”.

Кажется странным, что во многих своих посылках и выводах, а, прежде всего, в предвзятом и нетерпимом отношении к России до 1917 г. в лице ее лучших умов С.В. Утехин оказывается близок к совершенно чуждым ему и по духу и по мировоззрению людям. И тут мы выходим на гораздо более серьезную проблему, нежели проблема адекватной критики русских философов. Ведь очевидно, что все минусы критики С.В. Утехиным связаны с каким-то глубинным непониманием того, о чем, собственно эти философы пишут. Уважаемый Сергей Владимирович увидел опасность в подчеркивании и Соловьевым и Ильиным особенностей существования России. И справедливо испугался реставрации этих идей в применении к сегодняшнему дню. Проблема-то вся в том, что писалось это для другой России, для другой культуры и для современных реалий, действительно, совершенно не подходит.

Последнее время в нашей стране появилось множество патриотов самого разнообразного толка – от откровенно фашиствующих, с четко прослеживаемой языческой идеологией до либеральных патриотов, желающих видеть Россию “правовым” и “цивилизованным” государством в составе мирового сообщества. Все они говорят о России и русской культуре, к сожалению редко определяя, что они понимают под этими терминами. При этом возникает множество заблуждений и ошибочных точек зрения, широко распространенных в умах граждан нашей страны.

Так, и коммунистические патриоты и “западники” часто с большим удовольствием не делают разницы между Россией до 1917 г. и после него.

По другую сторону баррикады (казалось бы) находятся наши “западники”. С тем же фантастическим невежеством, представляя себе историю России по коммунистическим школьным учебникам, они рисуют страшную и безрадостную картину более чем тысячелетнего существования города Глупова. И тут уж все оказывается плохим. Государство – татарское и азиатское. Искусство – заимствованное. Просвещения никакого. Тележурналист Киселев пугает Россию в связи с обострением напряженности в Югославии тем, что она однажды уже ввязалась в I мировую войну из-за Сербии и была разгромлена. Господин Киселев забыл, что во время окружения двух русских корпусов в Восточной Пруссии в 1914 г. в Галиции были разгромлены четыре австрийские армии, а Австрия до конца войны могла держать фронт лишь с помощью германских дивизий. Недавно какой-то умник пустил в ход словечко “византинизм”, подразумевая закулисные интриги нашей “семьи”. А ведь византийская цивилизация считалась центром европейской культуры до XIII в. Итальянские гуманисты учились у византийских учителей…

Но если после 1917 г. был установлен режим, не имеющий отношения к русской цивилизации, то откуда же он взялся, этот режим? И, увы, ответ будет прост и точен – советское владычество есть период включения территории и населения этой страны в состав Европейской цивилизации. Все его огрехи с цивилизационной точки зрения связаны с тем, что большевики последовательно уничтожали и уничтожили, прежде всего, русскую культуру. А то, что все это они делали столь безумными и жестокими методами имеет простое обоснование – “царизм”, чувствуя свою ответственность за Православие и культурные особенности России препятствовал так или иначе переходу к европейскому образу мысли и жизни. И в этом С. В. Утехин совершенно прав, – большевики действительно прямые наследники Петра I, продолжающие его дело включения России в европейскую цивилизацию.

Доказать эту точку зрения чрезвычайно просто – следует просто сравнить реальное мировоззрение послесоветского человека с мировоззрением человека западного. И мы с удивлением обнаружим совершенно одну и ту же шкалу основных ценностей, в основе которых лежит прагматизм, материализм и позитивизм. Вся беда (или радость) в том, что советскому режиму удалось создать нового человека – и этот человек оказался нормальным западным европейцем по своим жизненным установкам, только пока голодным и взъерошенным. Но это уже только вопрос времени. Важно понимать главное – России больше нет как самостоятельной цивилизации. Русской культуры не существует уже много лет, и это надо сказать себе смело. Мы одеваемся не по-русски, едим не по-русски, говорим не по-русски. Мы смотрим не русские фильмы и читаем не русские книги. Я говорю не о языке, а о содержании – даже Толстого и Достоевского сейчас читают очень немногие, я уж не говорю о древнерусской литературе, которой занимаются только узкие специалисты. И этнические особенности здесь ни при чем – они есть и у англичан, и у французов, спокойно сочетающих их с нахождением в составе европейской цивилизации. Эти этнические особенности останутся и в России.

Я отнюдь не хочу сказать, что до 1917 г. в России все было хорошо, а после – все плохо. Я лишь хочу заметить, что и похвалы и ругань в адрес той России идут ошибочно – нельзя мерками своей культуры судить другую. Она непонятна сейчас, и потому во многом непонятны ее дух и судьба. Хотя, конечно, нам совершенно понятны мотивы коммунистов, как и их мировоззрение, относящееся к новоевропейской культуре, увы, так же как нацизм и фашизм.